Последняя ставка - читать онлайн книгу. Автор: Тим Пауэрс cтр.№ 92

Бармен бросил книжечку картонных спичек на стойку рядом с кружкой пива, которую заказал Оззи.

Оззи устало улыбнулся ему.

– Спасибо. – Он чиркнул спичкой, прикурил и выпустил струйку дыма.

Но прежде чем положить спички, он еще раз обдумал имевшиеся у него варианты.

«Объявление в персональной колонке «Сан» или «Ревью джорнал», – подумал он. – Нет, Скотт не станет читать газет».

«Возможно, – добавил он, – хватит и того письма, что я оставил у портье в «Сёркус-сёркус»: “Я оставил маленького Оливера у женщины по имени Хелен Салли в Сёрчлайте. Ее адрес есть в книге. Предсмертное желание Дианы было, чтобы ты позаботился о ее сыновьях. Ты можешь это сделать – и сделай. С любовью, Оззи”».

Но Скотт может и не вернуться в «Сёркус-сёркус».

Оззи потягивал холодное пиво и, хмурясь, вспоминал, как толстый мальчик просил, чтобы он оставил его у себя.

– Вы еще не очень старый, и годитесь в отцы, – говорил сквозь слезы Оливер, когда они позже ехали на «Мустанге» Дианы по 95-му шоссе на юг, в сторону Сёрчлайта. – Нам со Скэтом нужен отец. – Мальчик все еще дрожал и был подавлен. После того как прямо на его глазах взорвался дом и погибла мать, всю дерзость с него как рукой сняло.

– Я постараюсь найти вам отца, Оливер, – сказал ему Оззи тогда. – Извини, ты не против того, что я называю тебя Оливером?

– Это же ваше имя, – ответил мальчик, – и я ничего против не имею. Только не называйте меня… тем, другим именем, которое мне вроде как нравилось. Это было… я даже не знаю, что это было. Но я это сломал и выкинул.

Незнакомая Салли жила в большом доме в стиле ранчо за пределами городка Сёрчлайта. Она работала вместе с Дианой в пиццерии четыре года назад, симпатизировала ей, поддерживала с нею дружбу и имела шестерых собственных мальчиков; она с радостью согласилась заботиться хоть об одном, хоть об обоих осиротевших детях до тех пор, пока не обнаружится их дядя.

Я это сломал и выкинул.

Оззи глубоко затянулся сигаретой и не закашлялся. Его легкие помнили дым, они, по-видимому, гадали, что же с ним сталось. «А ведь мальчик говорил не в переносном смысле, – подумал он, отхлебнув еще глоток пива. – Я ведь сам видел, как перед развалинами дома личность Кусачего Пса покинула Оливера.

Нет, Скотт вполне может не получить послание, оставленное в отеле, а от объявления в газете точно не будет толку».

Он допил пиво и погасил сигарету в пепельнице.

– Нет ли у вас под рукой колоды карт? – спросил Оззи, поймав взгляд бармена.

– Найдется. – Бармен пошарил в хламе возле кассы и бросил на стойку пачку, украшенную фотографией обнаженной красотки. Открыв ее, Оззи обнаружил, что вместо рубашки у всех потрепанных карт напечатана эта же фотография.

– Крутая штучка, – сухо бросил он.

– Да уж. Знаете карточные фокусы?

– Нет. – Оззи против воли задумался, почему он за всю жизнь так и не выучился с картами ничему, кроме жизни с оглядкой. – Я всегда слишком боялся их. – Он посмотрел на бармена и впервые заметил, что, хотя тот уже достиг среднего возраста и из-под его фартука выпирал объемистый живот, он был моложе Скотта, не говоря уже о самом Оззи. Нет, терять время нельзя.

– Можно купить их у вас? – спросил он, постучав пальцем по непрезентабельной засаленной колоде.

Бармен явно удивился и даже не очень старался скрыть презрение.

– Оставь их себе, дедуля, – сказал он, отвернулся и уставился на экран телевизора, стоявшего на полке под потолком.

Оззи кисло ухмыльнулся. «Он думает, что я сейчас вернусь в номер какого-нибудь отеля и устрою… секс-оргию с этим жалким однообразным бумажным гаремом. Ну и ладно. Мнение одного бармена не имеет здесь ровно никакого значения».

Но он почувствовал, что краснеет, и смущенно прикоснулся к тщательно завязанному узлу галстука.

Север, прикинул он, находится слева. Он быстро перетасовал колоду семь раз и выложил четыре карты крестом. Червовый валет оказался на северном конце креста.

Значит, на север, думал он, пока осторожно слезал с высокого стула, опираясь на свою алюминиевую трость, и доставая из кармана деньги, чтобы расплатиться за пиво. Как всегда, он добавил точно отсчитанные пятнадцать процентов на чай.

Крейн ерзал в кресле и следил за тем, как сидевшие вокруг крытого зеленым сукном стола делали ставки.

Он находился в зале для карточной игры «Подковы» Бинайона, рядом с дверью, которую пробили в стене, когда «Подкова» присоединила к себе расположенное по соседству «Минт». С обшитых панелями стен игорного зала смотрели фотографии членов Зала славы покера – Дикий Билл Хикок, Джонни Мосс, Дойль Брансон, – и Крейн, потягивая очередной бурбон со льдом, думал, что могли бы сказать старые мастера о его игре.

Сейчас он сидел «под прицелом» – первым слева от сдающего игрока, – и имел трех валетов. Этой ночью, во что бы он ни играл, ему, кажется, вовсе не приходили плохие «руки», и сейчас три других игрока поддержали его пятидесятидолларовую ставку. Это было хорошо; к валетам у него имелись еще две карты, и партнеры, вероятно, считали, что он натягивает на пару с кикером, или у него три карты в масть, или, вообще, витает в мечтах, и не думали, что у него сильная тройка.

Да, он действительно был пьян. Поле его зрения все время сползало вверх, словно в телевизоре с испортившейся вертикальной разверткой, и поэтому он должен был то и дело опускать взгляд, чтобы сфокусировать его на чем-нибудь.

А при взгляде на карты ему приходилось зажмуривать искусственный правый глаз; в противном случае он видел свою «руку» состоящей из карт Таро. Слава Богу, не из той смертоносной колоды, которая принадлежала его отцу, и даже не из той, которой пытался гадать ему несчастный Джошуа, а колоды, которую он видел во сне – в ней Двойка Жезлов представляла собою голову херувима, проткнутую насквозь двумя металлическими стержнями.

– Карты? – громко прозвучал голос сдающего.

Крейн понял, что партнер обращается к нему и, возможно, уже во второй раз. Крейн поднял два пальца и сбросил четверку и девятку червей. Взамен ему пришли девятка и двойка пик – ничуть не лучше.

Двое игроков слева от него постучали по столу; они не пожелали менять карты и как минимум делали вид, будто у них такие «руки», которые нельзя улучшить.

И, с досадой подумал Крейн, они оба играют строго, не «встают» с двумя мелкими парами, не пытаются добрать дырявый стрит или флеш, имея три карты, и практически не блефуют. У них, возможно, имеются «руки», не нуждающиеся в улучшении. У одного из них наверняка.

Пес с ними, с тремя валетами.

Он «проверился», вместо того чтобы сделать ставку, следующий игрок поставил, второй повысил, и, когда к нему вернулось «холодное» повышение, он сунул двух валетов под фишки и сбросил три оставшиеся карты. Когда ему предложат показать «заявку», он покажет эту пару, минимум, который должен иметь игрок, желающий вскрыться, а вскрываться с парой валетов, сидя «под прицелом», это совершенно дурацкий ход. И если он так поступит, то остальные игроки, несомненно, решат, что он пьян и уже не в состоянии думать об игре и деньгах.