Исход - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Говард cтр.№ 58

Пока он готовил чай и нес его в комнату, она уснула. Он налил себе чашку и с наслаждением выпил. У него ныли голова и горло, он чувствовал себя разбитым. «Скоро шесть: самое время, – думал он, – вернуться домой, принять ванну, побриться и отправляться на работу». Так он и написал ей в записке и ушел.

В такси ему вдруг пришло в голову, что за все часы, пока она изливала потрясение, ярость и унижение, она ни слова не упомянула о любви к Эдварду. И он удивился не столько тому, что Эдвард ушел от нее, сколько тому, зачем он вообще на ней женился. Она всегда вызывала в нем восхищение, но любви не внушала нисколько.

* * *

– Надо было позвонить мне сразу же, взяли бы да позвонили.

Он открыл рот, чтобы напомнить, что он ей вообще не звонил, и градусник выпал.

– Лежите смирно! – велела она, подняла градусник, снова сунула ему в рот и продолжала: – Если бы Мэриголд не позвонила мне, я бы даже не узнала. И давно с вами такое?

Арчи вынул градусник, чтобы ответить: «Четыре дня», и вернул на прежнее место. Она предупредила, что отойдет, опять велела ему лежать смирно и вышла из комнаты.

Он вынул градусник и посмотрел на него – чуть меньше ста одного ^[8]. Его температура снижалась. После ночных бдений у Вилли он отправился на работу в ужасном состоянии, но сумел как-то продержаться весь день на аспирине и чае, которые носил ему делопроизводитель, годами оказывавший ему бессчетное множество мелких услуг. Около четырех, когда он уже собирался уходить, его вызвали. Суетливый и вспыльчивый человечек, под началом которого он работал, объявил, что сегодня днем присутствовал на чрезвычайно важном совещании, результатом которого станут изменения в нынешних бланках учета демобилизованных, а это, по его словам, будет иметь далеко идущие последствия. Арчи молча ждал, когда ему объяснят, какие именно, но мог бы и догадаться. Дальше, чем он, остальные не продвинулись: придется переделывать последнюю партию – две недели нудной однообразной работы псу под хвост. Этим вечером и завтра предстояло довести до сведения всех соответствующих отделов: бланки, покинувшие пределы здания, должны быть признаны недействительными, а новые введены в обращение сразу же, как только поступит образец от помощника заместителя главы ведомства. Осталось неясным, когда именно это произойдет, но Арчи должен был оставаться в состоянии полной боеготовности.

Он откозырял, убрался из душной комнаты и покинул здание. Шел дождь. Не найдя в себе силы лезть в автобус, а потом идти до квартиры пешком, он взял такси. Для мая погода выдалась паршивая: хмурое серое небо, дожди и грозы – одна началась, пока он добирался до дома. В квартиру он ввалился, дрожа в ознобе и мечтая лишь об одном: забраться в постель и отогреться. На следующий день, после беспокойной и лихорадочной ночи, он позвонил на работу, сообщил, что прийти не сможет, и отключил телефон. На четвертый день в дверь позвонили – это была Нэнси. О том, что вчера вечером обещал ждать ее у кинотеатра «Керзон», он забыл напрочь. Она была доброй девушкой – или женщиной, – не стала упрекать его и, казалось, только хотела помочь. Быстро обнаружив, что в доме нет ни крошки еды, она сходила в магазин, потом налила ему ванну, а пока он принимал ее, сменила постельное белье. И вот теперь вернулась с миской супа и тостами. Он зверски проголодался и был признателен ей.

– Это черепаховый, – сказала она. – Говорят, очень питательный. Я купила еще банку. К врачу вы, надо понимать, не обращались?

– Не было смысла. Это просто грипп. И я уже все равно иду на поправку.

– У вас, похоже, телефон неисправен – я сообщила в компанию.

– Исправен. Я его отключил.

– Хотите, я… останусь на ночь? Могу поспать в гостиной.

– Очень любезно с вашей стороны, но мне лучше побыть одному.

Судя по выражению лица, она расстроилась, но не удивилась.

– Ладно. Только телефон включите, чтобы я могла позвонить завтра и узнать, как вы тут.

Он выловил ложкой из миски квадратик студенистого черепахового мяса, который клали в каждую жестянку, и съел.

– Огромное спасибо вам за заботы.

– Не за что. Вы же мне правда нравитесь.

Эти слова, хоть и были произнесены беспечным тоном, встревожили его.

– Вам правда незачем приходить завтра. Вы же принесли мне достаточно припасов и сможете передать, что в старое доброе Адмиралтейство я вернусь в понедельник.

– Если к тому времени температура уже прочно спадет.

Она забрала с его колен маленький поднос.

– Сейчас вымою посуду и уйду. – На ней был его макинтош, прикрывающий колени, которые иначе были бы на виду под подолом ее короткой пышной юбки-дирндль.

– Целоваться с вами я не стану, – тоном уступки предупредила она. – Ну, я пойду, – уже в третий раз сказала она у двери, пока повязывала шелковый шарф – васильковый, с узором из рассыпанных в беспорядке горчично-желтых скрипичных ключей.

– Спасибо вам большое. С вашей стороны прийти было очень мило.

– Да ладно, – невнятно пробормотала она.

– А тот фильм мы посмотрим, когда я поправлюсь, – сказал он ей вслед.

– Хорошо.

Она ушла, а он представил, как она идет к «Южному Кенсингтону», едет по кольцу до «Ноттинг-Хилл-Гейт», садится в тридцать первый автобус до Суисс-Коттидж, после чего снова идет пешком по одной из улочек, где по обе стороны тянутся дома из красного кирпича, – идет до тех пор, пока не доходит до того, в котором у нее квартирка. Добираться до дома ей больше часа.

Он все еще был голоден. Выбрался из постели, направился на кухню, и там, преодолевая головокружение и слабость, сварил себе яйцо и приготовил еще тостов.

Телефон он отключил отчасти потому, что был не в состоянии обсуждать с семьей уход Эдварда. Вместе с тем он знал, что Нэнси, заикнись он ей, что болен, примчится в мгновение ока. По глупости он не подумал, что она все равно об этом узнает, ведь работает она в том же здании. Они познакомились почти год назад в столовой, после того как она вела протокол одного особенно бессмысленного заседания, на котором ему пришлось присутствовать. Оказалось, что их объединяет ненависть к его боссу и увлеченность старым кино. Она состояла в обществе киноманов и звала его в кинотеатр «Скала», где днем по воскресеньям без перерывов крутили классику. Потом он вел ее перекусить – на что-то среднее между сытным чаепитием или легким ужином – в «Лайонз» на угол Тоттенхэм-Корт-роуд. Постепенно он узнавал о ней все больше: жених погиб под Эль-Аламейном, брат попал в плен в Бирме и в конце концов вернулся еле живой. Он быстро спился, не мог удержаться ни на одной работе и вечно клянчил деньги. Еще у нее был сиамский кот Мун, к которому она питала беззаветную преданность. Арчи казалось, что от жизни она просит, как и получает, очень мало, но остается искренней, простой и доброй. Она никогда не выказывала ни возмутительной глупости, ни глубокомыслия, хотя поначалу он, обманутый ее обширными познаниями в мире кинематографа, считал ее более сведущей, чем на самом деле. (Так было и в том случае, когда она смешно рассказывала про Муна, а он поначалу решил, что ей присуще чувство юмора в более широком смысле слова.)