Я вернусь… - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 49

Лицо у Мирона действительно являло собой вид настолько предосудительный, что его и лицом-то назвать язык не поворачивался. Сейчас это и впрямь была рожа, причем отвратная. Досталось Мирону крепко, и виноват в этом был он сам. Весь вечер он выглядел каким-то вялым и рассеянным и все время вертел головой, глядя не столько на противника, сколько по сторонам. Вот и довертелся...

Юрий сел за руль, сильно хлопнул норовистой дверцей и повернул ключ зажигания. Движок потрепанного армейского джипа затарахтел послушно и ровно, как молодой.

– Ну и сундук, – оценил машину Мирон, ерзая на скрипучем сиденье. – Я даже не знал, что у нас такой можно купить. Какого он года – сорок третьего?

– Восемьдесят восьмого, – ответил Юрий. – А кому не нравится, может прогуляться пешком.

– А кто сказал, что не нравится? – подчеркнуто изумился Мирон. Двигался он с заметным трудом, и пешая прогулка по вечернему морозцу ему не улыбалась. – Отличная машина! А главное, в твоем духе. Вы с ней просто близнецы-братья. Правда! Главное что? Главное, чтобы тебе самому нравилось, а остальные пускай думают, что хотят.

Заключительную часть своей тирады он произнес как-то вяло и нерешительно, как будто она у него самого вызывала какие-то сомнения. Сегодня Мирон был определенно не похож на самого себя, но Юрий решил не приставать с расспросами: захочет – сам расскажет. Может, его наконец с работы выгнали? Ну, так этого следовало ожидать. Тоже мне, главный редактор... С такой-то рожей!

Сам Юрий чувствовал бы себя превосходно, если бы не омрачившая вечер поганая сцена. Когда финальный бой стенка на стенку завершился и участники этой свалки разбрелись по углам, оказалось, что один из них никуда идти не в состоянии по той простой причине, что мертвые передвигаться не могут. Грузный и даже, пожалуй, жирный мужчина лет сорока пяти с бульдожьим лицом и редкими русыми волосами остался лежать, скорчившись и страдальчески откинув голову, на грязном бетонном полу. Прямо над ним по потолку проходила труба, и с этой трубы размеренно, редко и тяжело капало прямо на труп. Крупные капли конденсата падали на голое жирное плечо, постепенно смывая с него грязь, пот и кровь. Глаза мужчины были закрыты, и он несомненно был мертв – мертв, как кочерга.

Юрий, знавший толк в драках, не был ни шокирован, ни удивлен. Дрались в Клубе от души, по-настоящему, не жалея ни себя, ни других, и у такого вот тучного, страдающего избыточным весом человека вполне могло не выдержать сердце. Или ударил кто-нибудь неловко, чересчур сильно и немного не туда, куда следовало бы... Словом в безоглядной свалке бывает всякое, и вот такое в том числе. Но от этого неприятный факт чужой смерти не делался ни более приятным, ни хотя бы менее глупым. Умер бы человек, защищая пусть не родину или собственную жизнь, а хотя бы тощий свой кошелек! А вот так, просто, в грязном подвале, в затеянной ради потехи потасовке, случайно... Нет, это было недопустимо глупо, и прочувствованная речь, которую сказал над телом погибшего пламенный оратор Адреналин, ничего не изменила и изменить не могла. Тем более что эффект от этой речи был смазан упрощенной процедурой прощания с покойным: труп просто затолкали в багажник машины, как мешок с картошкой, и увезли в неизвестном направлении, чтобы выбросить где-то на дороге...

Словом, забава уже не смахивала на забаву и кровавая потеха вышла чересчур кровавой. Смерть этого толстяка была как ушат холодной воды, выплеснутый на головы теплой компании в самый разгар развеселого застолья. Во всяком случае, Юрий почувствовал себя именно так – внезапно проснувшимся и протрезвевшим.

– Ну, – сказал Мирон, прекращая наконец ерзать на сиденье и закуривая, – и как впечатление от Клуба?

Тон у него был кислый: похоже, он хорошо представлял себе, что скажет Юрий, и не знал, что возразить.

– Как я и предполагал: в качестве развлечения сойдет, – сказал Юрий, включая указатель поворота и отпуская сцепление. – А вообще все это очень глупо. Человека вот убили...

– Да, – мусоля фильтр сигареты разбитыми губами, вяло согласился Мирон, – отмучился Павел Христофорович.

– Кто? – спросил Юрий, видевший убитого впервые в жизни.

– Сидяков, – сказал Мирон. – Государственный аудитор. По слухам, он со дня на день ожидал крупного повышения по службе. Вот и повысился. Выше и впрямь некуда. Ну, да все там будем. Адреналин прав: лучше так, в бою, чем загнуться от старости в богадельне или в больнице от рака.

– Чепуха, – сказал Юрий. – По мне, так уж лучше от рака, чем вот так – без цели, без смысла и даже не понимая, что с тобой происходит. Это, Мирон, просто еще один способ уйти от проблем в мир собственных фантазий – способ такой же поганый, как и все остальные. На Адреналине твоем это крупными буквами написано, да ты и сам от него недалеко ушел. Это страусиная политика. Проблемы надо решать, а не прятаться от них. Нерешенные проблемы имеют тенденцию накапливаться, и когда-нибудь их станет столько, что от них ни в каком Клубе не спрячешься, ни в каком подвале.

– Звучит банально, – прежним кислым тоном заявил Мирон, – но, может, ты и прав. Не знаю я. Ох, не знаю!

– Да неужто? – удивился Юрий. – Странно. Как это: ты – и вдруг чего-то там не знаешь? Во время нашей последней встречи ты знал буквально все на свете и ни в чем не сомневался. Ты, часом, не приболел?

С черного неба валом повалил снег. Юрий врубил "дворники" и, пользуясь тем, что улица пустынна, переключил фары с ближнего света на дальний.

– Не знаю, – повторил Мирон. – Может, и приболел. А может, наоборот, начинаю выздоравливать.

– Просыпаться, – насмешливо подсказал Юрий. – Милое дело! Не жизнь, а непрерывное странствие из одного сна в другой.

– Да пошел ты, – вяло огрызнулся Мирон.

– Пошел ты сам, – сказал Юрий. – Если не хочешь услышать ответ, который тебя не устраивает, не задавай вопросов. И вообще, я же вижу, что ты неспроста мне мозги керосинишь. Давай выкладывай, что у тебя на уме. Кстати, ты зачем целый вечер башкой вертел? Что ты там высматривал?

Мирон помолчал, и по его молчанию чувствовалось, что он мучительно колеблется: отвечать или не отвечать?

– Камеру искал, – сказал он наконец мрачно и с неохотой.

Юрий не понял.

– Камеру? Так обратился бы в ментовку!

– Видеокамеру, дурак, – проворчал Мирон. – Дошел до меня один слушок... Ты Диму Светлова помнишь?

Юрий молча кивнул. Он отлично помнил молодого журналиста. Разве такое забудешь! Честно говоря, он был неприятно удивлен тем, что Светлов до сих пор работает под началом у Мирона. Ему, Юрию, казалось, что полученная Светловым в охотничьем домике у озера пуля из коллекционного винчестера раз и навсегда научила его не только уму-разуму, но и этике – как журналистской, так и обычной, человеческой. И уж во всяком случае тогда Юрий не предполагал, что Светлов останется работать в "Московском полудне". Или Светлов, или Мирон – вот как стоял вопрос тогда, в начале осени. Но, как видно, разногласия между главным редактором и его талантливым молодым подчиненным оказались не такими неразрешимыми, какими выглядели на первый взгляд. "Время, – подумал Юрий с грустной усмешкой. – Время сглаживает углы, устраняет разногласия и примиряет непримиримые, казалось бы, точки зрения".