Первая невеста чернокнижника - читать онлайн книгу. Автор: Марина Ефиминюк cтр.№ 59

Комнату в замке Мельхом заливал яркий солнечный свет. Пространство окутывала тишина: ни рычания машин, ни грохота лифта, ни разговоров соседей за стеной. Голова казалась ясной и легкой. Я пошевелилась, потянулась затекшим телом и повернулась на бок. С другой стороны кровати с мрачным видом за мной следил Макстен. Он совершенно, вопиюще не соответствовал ясному утру, царящему в междумирье: небритое лицо осунулось, в глазах застыла усталость.

— Привет, — хрипловатым со сна голосом вымолвила я.

— Привет, — через паузу отозвался он.

— Долго я валялась без сознания?

— Двое суток.

— Сколько? — Я резко села, но из-за подкатившего к горлу тошнотворного комка тут же осторожненько прилегла обратно на подушки. — Гордись, мужчина! От счастья, что мы наконец добрались до близости, меня вырубило на два дня.

— Тебя вырубило на два дня проклятьем забвения, — объявил Макс.

— Каким еще проклятьем?

— Ты впала в летаргический сон.

Постойте, я превратилась в Спящую царевну? Этакая Белоснежка и три гнома, один из которых чернокнижник, второй — одержимый демоном людоед, а третий вообще не гном, потому что почти под метр девяносто ростом. Вместо порхающих птичек — курица, вместо зверюшек — кровожадный вингрет. Какое счастье, что мне удалось проснуться! Иначе через недельку мужики уложили бы меня в стеклянный гроб, занесли в лабораторию и со вкусом пытались бы привести в чувство, ставя разные алхимические опыты.

— Мне надо в ванную, — объявила я и под внимательным взглядом Макстена тихонечко сползла с кровати. Только-только героически добралась до коридора, как он подхватил меня на руки.

— Я помогу.

Дальше дело пошло веселее, задорнее, а главное, приятнее. Если в мытье помогает родовитый чернокнижник, то замковый демон сам наливает воду, регулирует комфортную температуру и заметно увеличивает в объеме чугунную ванну.

Мы начали целоваться, когда с моих волос стекала пена. Открыть глаза было совершенно невозможно, и все ощущения казались по-особенному острыми. Одежда Макстена промокла насквозь. Пока он, путаясь в завязках и пуговицах, поспешно разоблачался, я едва не утопилась, пытаясь поскорее ополоснуть голову, но ровно через минуту это стало абсолютно неважным…

Макстен был мастером. Он знал, где стоило мягко лизнуть, а где обжечь жалящим поцелуем. Прикусить, приласкать. Снова вернуться к губам, прочертить языком линию до груди, обхватить сосок. Движения мягкие и осторожные, сдержанные. Мужчина, смотревший мне в глаза, совершенно не напоминал незнакомца с лестницы, возбужденного коктейлем из крови и сока мавы. Помогите мне, демоны, но я точно знала, кого из них хотела больше.

— Что? — хрипловато прошептал Макстен.

Все здорово, но… Обняла ладонями лицо Макса, погладила щеки, нагнулась, заставив нас обоих судорожно втянуть воздух, и прошептала в приоткрытые губы на выдохе:

— Хочу то, что мы начали в холле.

Мгновение. Взгляд стал порочным, соблазняющим и хищным. В предвкушении я прикусила нижнюю губу. И я не ошиблась, Макстен Керн не только божественно целовался. Все остальное он делал столь же божественно. Странно, как Мельхом не захлебнулся водой, расплесканной из ванны по каменному полу.

— Что тебе снилось во время забвения? — тихо спросил чернокнижник, когда пресыщенные и уставшие, тесно переплетясь ногами, мы лежали в остывающей воде. Я прижималась спиной к обнаженной груди Макстена и словно находилась в блаженной полудреме.

— Дом. — Я следила, как мужской палец выводил завитки нового рисунка на предплечье — очередного темного знака, запечатавшего случайное проклятье.

— Ты улыбалась и не хотела просыпаться, — задумчиво резюмировал он.

* * *

После двухдневного сна и исключительно энергичного пробуждения есть хотелось нечеловечески. Наскоро одевшись, я спустилась в кухню, где меня с гостеприимным мяуканьем встречал одомашненный хищник. В смысле вингрет, а не Хинч. Прислужник встретил сдержанно.

— Рад видеть вас в добром здравии. Я кормил ваших кота и курицу.

— Благодарю.

Я многозначительно улыбалась и надеялась, что меня тоже покормят, но слуга явно был не в настроении, так что еды не предложил. Пришлось наскоро сооружать бутерброды и заваривать чай. Наше величество, не гордое и ужасно голодное, вполне способно накормиться без чужой помощи.

— А где Эверт? — нарезая хлеб (если судить по сухости, позавчерашний), уточнила я.

— Хозяин отправил ученика совершать добрые дела в Ансель.

— Мы теперь тоже сеем добро и трудимся ради справедливости? — не удержалась я от ехидного смешка.

— Он исправляет косоглазие одному юному господину, а заодно выясняет, не сбежал ли из города белый маг, — выказал потрясающую осведомленность прислужник. — Хозяин просил, чтобы после завтрака вы заглянули в его кабинет. Если больше вопросов нет, то с вашего позволения удалюсь.

— Хинч, а помидоры в оранжерее созрели? — из хулиганства спросила я.

— Агвы, — высокомерно поправил он. — В нашем мире ваши помидоры называют агвами.

Я проводила прислужника недоуменным взглядом и проворчала:

— Ну что сразу мои помидоры? Они общие…

О разгроме, устроенном Мартишей Ройбаш в кабинете чернокнижника, напоминала только трещина на оконном стекле. Флаконы, шкатулки, непроницаемые, словно запаянные, коробочки — все стояло на своих местах. Несмотря на солнечный день, в помещении царил полумрак. Эверт однажды объяснил, что свет меркнет из-за черной силы артефактов.

Макс сидел за столом перед серебряной тарелкой и жег в ней клочки бумаги. Едва листик достигал дна, как вспыхивал синим пламенем и быстро сгорал, не оставляя пепла.

— Что делаешь?

— Дрессирую адресный портал, но письма не доходят.

— Куда? — полюбопытствовала я.

— В твой мир. — Он отставил тарелку и кивнул на обитый кожей стул. — Садись.

Наполненная до краев трепетным восхищением, я не села, а плюхнулась: восхищение оказалось слишком тяжелым.

— Расскажи, что ты делала вечером, когда мы с Эвертом покинули Мельхом.

— Дергалась, волновалась, помогала Хинчу в оранжерее, пыталась читать, потом ты вернулся.

— Помогала Хинчу? — вдруг напрягся Макстен.

— Мы срезали побеги мавы. Жуткое растение, и сок у него отвратительный.

На горле у чернокнижника дернулся кадык. Цветок, что ли, вспомнился? Некоторое время, погруженный в мысли, Макс барабанил по столу пальцами. Дробь внезапно оборвалась, словно он принял какое-то важное решение.

— Хинч, я знаю, ты давно стоишь внизу, — громко сказал он. — Я тебя жду.

Прислужник ступал абсолютно бесшумно. Он поднялся и замер, не отходя от лестницы, словно приблизиться к хозяину ему не позволяла невидимая стена.