Украденный горизонт. Правда русской неволи - читать онлайн книгу. Автор: Борис Земцов cтр.№ 50

— Ага, бегу, и волосы назад!

Наверное, он, уже имевший, пусть малые, но две, и отсиженные до честного звонка ходки, просто не нашёл ничего лучшего, кроме как автоматом озвучить в этой ситуации фирменную свою поговорку.

А у того вертухая, похоже, не то, что с юмором, а, вообще, с адекватным восприятием действительности серьёзные проблемы были. Потому как затараторил он уже совсем не грозной, а виноватой и неумной скороговоркой:

— Куда бежишь? Почему? Какие волосы? Ты чего в виду имел?

Кажется, только наш смех помог ему тогда вернуться к действительности. Правда, нам это боком вышло.

Оглушённый арестантским хохотом, вылетел прапор из камеры, держась зауфсиновский картуз. Ненадолго вылетел. Вернулся вскоре, уже не один, а вместе с нарядом: с тремя вооружёнными резиновыми дубинами сержантами. Бить нас — не били, но шмон в худшем его варианте (когда часть вещей отметается с казённым довеском «не положено», часть — просто пропадает, когда скудные арестантские припасы рассыпаются, ломаются и перемешиваются) мы получили.

Почему-то Игорь во многих своих разговорах с откровенными воспоминаниями о былой вольной жизни собеседником часто избирал меня. Как-то признался с виноватой детской улыбкой:

— Ты же по вольной жизни — журналист… Пишешь… Обязательно после отсидки что-то про лагерь сварганишь… Может и про меня что вспомнишь… Жизнь у меня, без базара, интересная, но в книгу — ни разу не попадал… Вдруг получится, вдруг потом знакомые прочитают… Вдруг эта книга Люське моей в руки попадёт! Интересно… Здорово!

Порою в этих разговорах выплывало такое, что никакой здравой логики под собой не имело и просто иметь не могло, о чём другой человек даже вспоминать постеснялся бы. Например, однажды, ни с того, ни с сего, поведал Игорь диковинный случай, который впору только остепенённым психологам и психиатрам разбирать.

Было дело, работал он на столичной фирме по протекции родной сестры, которая с их малой родины от нищеты пораньше сбежала и которая на этой фирме всей бухгалтерией заправляла. Широк у Игоря круг обязанностей был: и экспедитор, и грузчик, и курьер, и что-то ещё, о чём попросят или поручат. Как-то выпало ему наличные деньги с одного объекта на другой перевезти. Сумма небольшая, но и не малая, в пересчёте на доллары по тогдашнему курсу, тысячи полторы. Деньги прямо из рук родной сестры получал с напутствиями, которые всегда в таких случаях произносятся («спрячь получше…», «по пути никуда не заходи…», «как до места доберёшься, позвони сразу…»). Ну и отвечал Игорь совсем предсказуемо, как водится в таких случаях («знаю, сам знаю…», «не маленький…», «всё нормально будет…»).

А уже через четверть часа понесла его та самая сила, что нелегкой зовут, туда, куда вовсе ни к чему, куда опасно, куда просто совсем не надо.

Едва поравнялся он с первым попавшимся павильоном игровых автоматов, ноги — сами по ступенькам, руки — сами за перила. Минут за двадцать всю сумму простучал-прозвонил. Вышел на улицу ошарашенный. На автопилоте телефон достал, набрал знакомых, кто поближе был, кто мог денег взаймы дать. За час сумму, что из рук сестры получал, насобирал. Тут и сама сестра позвонила:

— Ты где? Ты как? Мне звонили, что-то ты задерживаешься…

Отвечал голосом твёрдым и честным, будто сам верил, что говорил:

— Только из метро поднялся… Поезда стояли… Чего-то там сломалось…

Уже на ходу отвечал, снова двигаясь к тем самым ступенькам, к тем самым перилам, к тому самому павильону игровых автоматов.

И эти деньги спустил, разве что чуть дольше провозился, потому что поначалу даже выигрывать начал…

Естественно, не удержался я от глупейшего в этой ситуации вопроса:

— Чего же тебя с казёнными деньгами к этим автоматам понесло? Да ещё два раза подряд…

Игорь и не обиделся, и не удивился, только растерялся, словно речь о только что случившемся шла, и голос до шёпота уронил:

— Я и сам не знаю, как всё это происходило, будто кто за руку водил и на ухо всё командовал…

К этой теме в сердечных своих откровениях он больше не возвращался, а вот про жену, теперь уже бывшую, вспоминал часто. Всякий раз такие воспоминания одними и теми же вопросами сопровождал:

— Как ты думаешь, она меня простит? Ты как, думаешь, наладится у нас всё?

Наткнувшись на моё молчание, сам себе и отвечал, нисколько не сомневаясь в собственной правоте:

— Всё хорошо у нас будет! Мужик я нормальный, чего ей ещё надо?

Как последний сокровенный аргумент добавлял:

— Дочку я люблю… Скучаю за неё сильно…

Потом без всякого перехода обычно просьба следовала:

— Ты мне письмо поможешь набросать? Чтобы там всё по красоте было, и чтобы за душу взяло… Ну… Чтобы у нас потом всё наладилось…

Сколько раз высказывал эту просьбу — столько раз и заставал меня врасплох. Обычно я неубедительным аргументом отбивался:

— Как же я твоей жене писать буду? У вас же отношения очень личные со всеми там интимными моментами, которых я не знаю и знать просто не могу… Опять же дочка у вас… Откуда я знаю, как у в семье заведено было, что принято… Нельзя чужому человеку такие темы доверять… Давай сам, своими словами… Так честнее, так правильнее…

Здесь меня Игорь совсем не слышал и как заведённый продолжал повторять:

— Вот бы по красоте всё изложить, чтобы Люська прочитала и поняла… Чтобы у нас потом всё наладилось… У тебя-то получится, ты же знаешь, как и грамотно, и красиво, и правильно…

Правда, момент самого начала составления послания к бывшей своей супруге всякий раз Игорь откладывал. Будто оправдываясь, объяснял торопливо и сбивчиво:

— Тут ещё кое-что вспомнить надо… Ничего не упустить важно… Хочу, чтобы она прочитала и сразу всё поняла… Всё поняла сразу…

И добавлял заискивающе, совсем не по-взрослому уже хорошо знакомое:

— Ты как всё-таки думаешь, простит она меня? Наладится всё у нас?

Ответов на эти вопросы он, вроде как и не требовал, зато много рассказывал про то, за что его можно было прощать или не прощать. Конечно, могла бы женщина, тем более русская, простить все его прошлые загулы и кульбиты. Конечно, могло бы всё, как сам Игорь говорил, наладиться, только уже необратимо сложилась в его жизни ситуация, когда он для бывшей своей жены стал человеком совсем чужим, а, главное, нежеланным и неприятным. Я на основании случайных откровений Игоря это чувствовал. Игорь это, по причине особенностей своего характера, не понимал, и понимать настырно не хотел. Когда же я, больше по наивности, чем по здравому смыслу, попытался его вразумить, посоветовав оставить бывшую жену в покое, услышал в ответ уже хорошо знакомое:

— Ну да! Бегу, и волосы назад…

Колючие, даже угрожающие нотки на этот раз звучали в его любимой поговорке.

И ещё было много случаев, когда удивлял Игорь своими откровениями и выводами, но более всего зацепило, когда услышал я от него очень искреннее, лишённое всякой бравады, совсем беззащитное: