Помнишь ли ты, Анаис? - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бюсси cтр.№ 33

Мама удивлена. Она лепечет сконфуженно, как ребенок, застигнутый с банкой варенья:

– Ну да, подарила, уж ты меня прости. Обычно эту игрушку дарят, когда малыш уже родился. Но я знаю, что у Полины и Станисласа трудности. Все будет, надо только набраться терпения, раз Полине нужен именно такой мужчина. У них будут чудесные дети. Но ведь я старею. Сердце колотится как шальное, боюсь, что уйду раньше, чем появится правнук. Или руки у столяра будут слишком дрожать…

– Столяра?

– Андре. Они с твоим отцом были однополчанами, так, кажется, говорили в старину. Наш свидетель на свадьбе. Он живет в Кань-сюр-Мер. Ты можешь его помнить, вы иногда встречались, а когда тебе исполнилось десять лет, он переехал. Андре делает таких лошадок. Ему под девяносто, но руки золотые. Почти как раньше.

– А другая лошадка, та, что ты подарила к рождению Полины, что с ней сталось?

– Откуда мне знать? Надеюсь, она у вас сохранилась.

Я прокручиваю в голове слова Мюгетты. Лошадка-качалка пылилась на чердаке, почти сгнила, и я распилил ее на куски. Медленно достаю фотографию деревянной игрушки на стенде маковой женщины и протягиваю ее маме:

– Это она?

– Да, она!

– Ты уверена?

– Конечно. Каждая лошадка Андре уникальна, понимаешь? Сделана специально для ребенка, который должен родиться, каждая отличается от других формой ушей, густотой гривы, цветом глаз. Никаких сомнений, Габриэль: это лошадка Полины. Я рада, что вы так хорошо ее сохранили.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в спинку кровати. Мюгетта ни за что не поверит. Мне придется привезти ее сюда, чтобы мама все повторила, чтобы…

– Ты еще приедешь ко мне?

– Конечно, мама.

Я приеду. Я искренне так думаю. Да, я приеду с вещами, с фотографиями, с книгами, и мы поговорим о прошлом и о будущем… И о моей книге тоже. Множество людей, которых я знать не знаю, заговаривают со мной, чтобы обсудить ее, почему же я ни разу не говорил о ней с родной матерью? Я смотрю на зелено-красную обложку лежащего на тумбочке томика, поднимаю взгляд на маму, точно школьник, предъявивший родителям дневник:

– Как она тебе? Мама улыбается.

– А я уж думала, ты никогда не спросишь!

Комментарий Мюгетты

В дни и недели, последовавшие за описанными выше событиями, я постарался сосредоточиться на втором томе «Преступлений под яблонями». И более-менее преуспел, проклиная безумную историю с ярмаркой-от-всех, которая так и оставалась непроясненной.

Я продолжал расследование тайком, стараясь, чтобы Мюгетта ничего не узнала. Задействовал свою сеть, бывший родительский комитет, друзей по библиотеке, служащих мэрий окрестных поселков. Показывал всем фоторобот, и кольцо вокруг бывшей няни из Мон-де-л’Иф, чьи дети ходили в школу одновременно с Полиной и Флорианом, постепенно сжималось. Я наконец выяснил ее имя: некая Сильви Тонневиль!

От моих источников я также узнал, что Полина могла ходить в цирковой кружок в коллеже с дочкой этой Сильви, что Мюгетта могла быть избрана в родительский комитет одновременно с ней, но что с тех пор она успела развестись, переехала и, скорее всего, снова вышла замуж, потому что никакой Тонневиль не оказалось ни в телефонном справочнике, ни в интернете. В общем, я по-прежнему ничего о ней не знал, кроме того, что наши дети, возможно, вместе учились.

Мало-помалу у меня оформилась безумная гипотеза (и сколько я ни ломал голову, она оставалась единственной правдоподобной): что, если эта женщина и вправду отслеживала нашу жизнь? Как в жутковатом фильме «Одинокая белая женщина» ^[33]. Только Сильви Тонневиль показалось мало подражать (как делала героиня фильма) одной женщине, которой она болезненно завидовала, нет, она решила подражать целой семье. Чтобы в один прекрасный день послать все к чертям и сбыть на барахолке скопированную жизнь.

Почему? Совесть замучила? Что-то стряслось у Тонневилей? Ушли дети? Бросил муж? Зачем было копировать именно нашу семью? Что в ней завидного? Исключительного? Не было ли у Полины и Флориана особых отношений с детьми Тонневилей?

Мюгетте я ничего говорить не стал. Твердо решил держать все в себе, пока не пролью свет на это дело, но часто жалел об этом. А что, если Мюгетта подвергается опасности? Что, если она дружила с этой Сильви Тонневиль, когда дети были маленькими?

Второй том «Преступлений под яблонями» вышел 30 июня. Все лето я мотался по окрестным книжным салонам и, сбывая любопытным зевакам от десяти до тридцати книг каждый уик-энд, к концу августа превысил цифру продаж в пятьсот экземпляров, так что издатель сразу заказал мне третий том. С одним пожеланием: не расширять географические рамки и по возможности углубиться в прошлое. В идеале – написать криминальную историографию коммуны и окрестностей со времен античности! Выкопать все трупы, спрятанные под домами мирных обывателей в разных геологических слоях, начиная с юрского периода.

Ничего не скажешь, программа обширная. Амбициозная. Заманчивая. Самоубийственная.

Я начал собирать материал. И чем больше я звонил в двери, сидел в архивах, рылся на чердаках, бродил по кладбищам, тем чаще ловил на себе косые взгляды. Казалось, каждый местный житель боялся, что я обнаружу у него прадеда-садиста или предка-педофила.

В День всех святых, на официальной автограф-сессии моего второго тома, устроенной в библиотеке Туфревиля, за широкими улыбками и дежурными поздравлениями мэра и советника по культуре мне почудилось нечто странное. Я кого-то потревожил.

Все связано.

Деревня меня сторонится. Мои источники молчат. Знакомые не здороваются. Друзья отворачиваются. Плевать! Пусть расследование будет стоить мне добрых отношений со всеми соседями – благодаря ему я вновь обрел семью!