Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 28

По пути на глаза нам периодически попадались огромные плакаты с седовласым человеком в костюме в окружении улыбающихся детей, державших в руках воздушные шары.

– Это и есть президент? – спросила я, указав на один из красочных плакатов.

– Разумеется, – индифферентно ответил водитель, даже не подняв головы.

Когда я поднялась в вагон поезда, жарища там стояла как в печке. Мне показалось, будто я оказалась в консервной банке. В узком коридорчике, припав к окнам, стоял длинный ряд мужчин в спортивных костюмах. Они бесстрастно смотрели на платформу и от них разило потом. Ни один даже не пошевелился, чтобы меня пропустить, и, дабы пробить себе путь в этой железнодорожной сауне, я вынуждена была выдержать сражение со множеством кроссовок и забитых вещами спортивных сумок. По моей спине липкими ручьями стекал пот.

Наконец я нашла свое купе. Мои попутчики, молодая казахская семья с двухлетним сыном, как раз в этот самый момент занялись ревизией своих сумок, мешков, подушек, плюшевых мишек, дорожной еды, бутылок из-под молока, игрушечных машинок и всего прочего, что может понадобиться в дороге семье с малышом. На маленьком столике у окна выстроилась многослойная пирамида из различных пачек печенья и сухофруктов; каждый миллиметр пола был занят множеством разноцветных сумок. На верхней полке, скрестив руки на животе, с закрытыми глазами, лежал мужчина лет пятидесяти. У него были короткие седые волосы, хорошо подстриженные усы и русские черты лица.

– Добрый день! – поприветствовала я соседей, усевшись на край полки.

После нескольких дней одиночества в Актау, наконец-то свободная от провожатых, санитаров и вездесущих полицейских, уставшая проводить большую часть времени, лежа в своей комнате в гостинице под колыбельные Интернета и кабельного телевидения, я с нетерпением ждала общения в поезде. Длинные поездки на поезде, как правило, предоставляют превосходную возможность завести новых друзей именно потому, что, кроме как спать, есть и разговаривать друг с другом, здесь больше нечем заняться.

Молодой отец посмотрел на меня с едва скрываемым раздражением и указал мне на верхнюю полку:

– Вот ваше место.

На полке, куда меня переместили, располагался узел с матрасом, белыми простынями, подушками и одеялом. Развернув матрас, я приступила к войне с простынями. Это было не так-то просто, потому что пол был завален полиэтиленовыми пакетами. Молодая мать переглянулась со своим мужем, но ни один не сказал ни слова. Никаких действий также не последовало. В конце концов коротко остриженный мужчина на соседней койке не выдержал. Он резко встал на колени и подтянул к себе простыню. Одним мощным рывком менее чем за полминуты он заправил мне постель, умудрившись даже не подняться со своей койки, располагавшейся напротив моей. Закончив, он коротко кивнул мне, снова приняв лежачее положение с плотно сложенными на животе руками. Я горячо поблагодарила. В ответ он лишь коротко хмыкнул, не открывая глаз. Спустя несколько минут он уже громко храпел. Взобравшись наверх, я улеглась на свою полку.

Там было настолько тесно, что мне никак не удавалось удерживать тело в вертикальном положении, чтобы при этом не ударяться головой. Кушетка оказалась слишком короткой, и когда я на нее прилегла, то выпрямить ноги никак не получалось. Матрац был жестким и весь в комках, однако простыня оказалась плотной и без единой складки. Воздух в купе стоял затхлый, как в гробу.

Поезд рывком оторвался от станции, и в полуоткрытое окно ворвался свежий ветер. Молодой отец тут же решительно к нему направился, захлопнул и задвинул шторки. А потом подошел к двери, закрыв ее на замок. Я кротко запротестовала, но отец показал на мальчика, который сидел, погруженный в свое занятие: он рьяно давил на кнопки принадлежавшего матери мобильного телефона.

– Воздух – это нехорошо для ребенка, – прозвучал его лаконичный ответ.

Наше купе погрузилось в густой полумрак. Покачиваясь, поезд двигался дальше. Мои ноги стучали о стену. Узлы матраса глодали мой позвоночник. Лежавший на койке напротив русский храпел как медведь, его сон ничуть не тревожил двухлетку, издававшего негромкие восторженные визги каждый раз, когда ему удавалось извлечь звуки из материнского телефона. И это ему удавалось довольно часто. На лбу его выступил пот. Я жадно ловила остатки воздуха, и тут меня медленно осенило: вот так мне предстояло провести все последующие 36 часов. Два полных дня и полторы ночи. Когда смотришь на карту, то на первый взгляд кажется, что расстояние от Актау до Аральска сравнительно небольшое, и все потому, что в Казахстане вообще дистанции между населенными пунктами довольно солидные. Собираясь покупать билет, я прикидывала, что мне придется провести 12-14 часов на поезде, однако тогда мне было еще невдомек, что там отсутствует прямая ветка и придется делать большой объезд с севера, прежде чем поезд повернет на юг по направлению к Аральску, а затем продолжит движение на восток до самой Алма-Аты.

Объезд вокруг Аральска я запланировала с одной-единственной целью: мне хотелось собственными глазами посмотреть на последствия одной из величайших техногенных экологических катастроф нашего времени. Основанный на широтах Аральского моря, Аральск оставался важным рыболовным портом вплоть до 1960-х годов, пока море не начало вдруг медленно убывать. Сегодня рыбозавод давно уже выведен из эксплуатации, город окружен песком и пустыней, а о гребнях морских волн остались только воспоминания. Что же произойдет, когда внутреннее море полностью исчезнет?

Разместившиеся на нижних полках молодые родители протягивают двухлетке припасенные шоколадные печенья и газировку. Чтобы облегчить себе участь, мать прихватила в дорогу игрушку с кнопками, которая издает громкий звук, стоит только к ней прикоснуться. Звук сирены пожарной машины и неотложки. Мальчик исторгает радостный крик каждый раз, когда на все купе разносится звук этой сирены. Когда в шестой раз зазвучала полицейская сирена, лежавший напротив русский поднялся со своей койки и вытащил из багажа бутылку с какой-то коричневой жидкостью. Сделав два больших глотка, он снова прилег и ушел в себя.

Зачем нужны путешествия? Зачем люди погружаются во весь этот дискомфорт, который неизменно сопутствует переездам на большие расстояния и посещению дальних, чужих стран? Моя теория заключается в том, что мы постоянно ищем новые дороги только потому, что внутри нас поселяется фальшивая память. Вернувшись домой, мы трансформируем весь пережитый дискомфорт в праздничные анекдоты или вообще о нем забываем. Память – это отнюдь не прямая линия, она больше похожа на диаграмму, которая состоит из точек – основных моментов, а над ними пустота. Кроме этого память еще и абстрактна. При взгляде из будущего оттенки прошлого выглядят практически нереально, словно сон.

Мне удалось продержаться целый час. Затем, спустив задеревеневшие ноги на пол, я всунула их в туфли и распахнула настежь дверь. Воздух в коридоре был благословенно прохладен. У запыленного полуоткрытого окна я простояла довольно долго, с превеликой жадностью глотая свежий степной воздух и чувствуя, как он наполняет мои легкие. Снаружи пейзаж был настолько однообразным, что казалось, будто мы стоим на месте. В поле зрения не попадало ни деревца, ни холма, там простиралась лишь плоская, бесплодная пустыня. Песок на горизонте сливался с бледно-голубым безоблачном небом.