Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 104

Огромный медный секстант – вот и все, что осталось сегодня от знаменитой обсерватории Улугбека. Однако школа стоит и по сей день. Медресе Улугбека была построена на Регистане, что означает «песчаное место», где в прошлом находился старый самаркандский рынок. Улугбек должен был преподавать математику в этой школе, строительство которой было завершено в 1420 г. Как и в большинстве исламских школ Центральной Азии, архитекторы сделали здесь акцент на симметрии, как в мозаичной отделке, так и в самой постройке. Стрельчатые арки под плоскими прямоугольными входами ведут к просторным четырехугольным площадкам, обрамленным двумя этажами учебных келий (худжр). Каждая келья представляет собой портал, но меньший по масштабу: острая стрельчатая арка окружена плоским прямоугольником, который украшен голубой мозаикой. В середине каждого ряда келий располагается высокая стрельчатая арка, в точности копирующая входной портал. Архитектурная цельность постройки впечатляет своей легкостью и одновременно солидностью, симметрией и грацией.

В XVII в. к медресе Улугбека было пристроено два новых сооружения. Первое из них, Шердор-медресе, известное также под названием «Школа со львами», располагается напротив медресе Улугбека, в то время как медресе Тилля Кари, или «Позолоченная школа», наоборот, находится позади первых двух, так что все вместе они образуют триптих. Позолоченная школа, как следует из названия, богато украшена золотом, и, несмотря на то что у нее, как и у двух других, плоская крыша, благодаря стараниям мастеров при взгляде изнутри создается иллюзия купола. На строительство «Школы со львами», перед фасадом которой красуются два тигра, ушло целых 17 лет. Дело в том, что Коран запрещает мусульманам изображать живых существ, однако художнику удалось ловко обойти эту проблему, ведь если тигры изображают львов, то как же можно утверждать, что на самом деле это тигры?

Из трех медресе, которые считаются одними из старейших исламских школ в мире, именно медресе Улугбека удалось лучше пережить разрушительное действие времени, и это несмотря на то что оно самое древнее из них, и на его строительство понадобилось всего три года.

К моменту завоевания русскими Бухарского эмирата в XIX в. все три медресе, за которыми никто не следил на протяжении сотен лет, находились в аварийном состоянии. Впоследствии советские власти очень старались вернуть комплексу Регистан былую славу – можно сказать, даже чересчур (если оценить относительно широкий размах дозволенной художественной свободы, который проглядывает то там, то здесь), однако в целом реставраторы остались верны оригиналам. Не желая отставать от времени, узбекские власти установили на лужайке перед достопримечательностью колонки, так что туристы теперь могут наслаждаться звуками современной узбекской поп-музыки во время посещения этого древнего великолепия.

Когда я впервые увидела Регистан, солнце уже садилось. Присев рядышком с пустующим зимним фонтаном, я наслаждалась открывшейся моим глазам картиной. Каждый из украшенных небесно-голубых фасадов и великолепные арки медресе уже сами по себе являются чудом. Расположенные друг напротив друга в совершенной симметрии, они словно тянулись к небу. Благодаря этой симметричности создавалось впечатление, будто все окружающее пространство словно парило в воздухе. Позади фасадов медресе проплывали светло-серые облака. На сером фоне виднелись сплетенные между собой полоски розового и оранжевого. Где-то позади в кронах деревьев чирикали воробьи, олицетворение самой жизни, – кажется, их там была как минимум сотня. Именно там и тогда у меня появилось чувство, будто целью всего этого долгого путешествия, всех этих пяти месяцев, было прийти сюда, чтобы увидеть Регистан при заходе солнца, под звуки современной узбекской поп-музыки и щебетание сотен воробьев.

Ташкент – последняя остановка простирающейся на 1864 км Транскаспийской магистрали, которая берет свое начало от Туркменбаши, тянется сквозь Каракумскую пустыню и заканчивает свой путь у самой столицы Узбекистана. В 80-х годах XIX в. строительство железной дороги – довольно драматический фактор в Большой игре между Россией и Великобританией. Англичане опасались, что железная дорога даст русским военное преимущество, а оказалось, что русские не вынашивали никаких планов по вторжению в Индию, собирались использовать поезда в первую очередь для перевозки хлопка. Последний отрезок пути я путешествовала уже в модернизированных высокоскоростных поездах, в окружении бизнесменов и туристов.

Нурмат, мой сосед, ехал в Ташкент на встречу с любовницей. Ему около пятидесяти, у него уже проглядывает животик, а карманы заполнены долларовыми купюрами, которые он с удовольствием демонстрирует. Любимая тема его разговоров – женщины и геи.

– Вы у себя в Норвегии тоже разрешаете гомосексуалистам вступать в браки, как это делают в Нидерландах? – первое, о чем он меня спросил, узнав, откуда я приехала. – Гомосексуализм – это неестественно, это мерзость, которую нужно искоренять! – загремел он, услышав мой ответ, что в Норвегии разрешены гомосексуальные браки.

– Я считаю, что гомосексуализм нужно полностью искоренять. Если детям не будут пропагандировать гомосексуализм, то они никогда не станут геями. Дети узнают обо всем, глядя на то, что мама и папа делают в постели, разве не так?

Он отрыгнул зловонной отрыжкой и извинился за то, что вчера выпил слишком много водки.

– Современные женщины ходят в облегающей одежде, – жаловался он. – Ничего не оставляют воображению. Раньше можно было как-то раззадориться, когда, бывало, представишь себе, что там может скрываться под длинными юбками…

Он вздохнул, еще разок рыгнул и испытующе посмотрел на меня:

– Почему у тебя до сих пор нет детей? Используешь спираль, как моя жена?

Я мысленно возблагодарила узбекское управление железных дорог за то, что через несколько минут наш скорый поезд прибыл наконец на станцию Ташкент согласно расписанию.

В Ташкенте вы снова возвращаетесь в настоящее время. Узбекская столица с двухмиллионным населением сегодня крупнейший город Центральной Азии. Однако от городской идиллии XIX в. здесь ничего больше не осталось: ранним утром 26 апреля 1966 г. Ташкент так качнуло волной мощнейшего землетрясения, что за доли секунды почти вся старая часть города была уничтожена. Буквально за один день сотни тысяч людей остались без крова, но благодаря чуду погибло всего десять человек. Советские власти воспользовались этой возможностью, чтобы перестроить город в соответствии с советской моделью – с широкими проспектами, высокими зданиями, огромными парками и множеством открытых пространств для проведения парадов и общественных мероприятий. Через два года после землетрясения были запущены линии метро, которые сравнимы только с московским. Станции украсили мраморные колонны и люстры, которые сами по себе уже достопримечательность.

В последние годы в центре города выросло несколько великолепных зданий как реальное доказательство наличия в Узбекистане крупных месторождений нефти и газа, хотя и не столь значительных, как в Туркменистане и Казахстане. Украшенная голубыми стеклянными фасадами и скользкими белоснежными колоннами, новая библиотека больше напоминает дворец. Огромное здание парламента, известное под названием «Белый дом», во много раз крупнее своего оригинала в Вашингтоне, а новый Национальный банк выглядит скорее как анахронический, заброшенный греческий храм. На главной улице явно преобладают роскошные отели в западном стиле, с гладкими фасадами и стильными завитушками. Весь день я провела, блуждая от одного пятизвездочного отеля к другому: эти отели – одни из немногих мест в Ташкенте, где вам может повезти наткнуться на банкомат. Пройдя восемь отелей и попытав удачу в шести различных банкоматах, которые все были temporarily out of order ^[33], я наконец сдалась.