Исход - читать онлайн книгу. Автор: Петр Проскурин cтр.№ 97

— Нужно хотя бы взглянуть, как она там идет, эта рокада, — задумчиво произнес Трофимов. — Бросок в сто верст мы всегда можем сделать. А из этой западни мы ничего не сделаем. Это ясно. Почиван, — недовольно повысил голос Трофимов, — ну чего ты вертишься около? Подходи, что у тебя?

Почиван взял под козырек; перебивая его, Трофимов недовольно добавил:

— Бриться надо, Почиван, бриться. Каждый день бриться, понимаешь? Не опускаться, если желудок пуст, понимаете?

— Слушаюсь! — Почиван растерянно вытянулся; Батурин еле сдержал улыбку — попало человеку ни за что ни про что. Почиван сердился, только огрызнуться не решался.

— Товарищ полковник! — сказал Почиван. — Я уже докладывал вам: муки осталось на четыре выпечки. Все.

— Каких четыре выпечки? — Думая о проклятой рокаде, Трофимов не сразу понял, о чем говорил Почиван. Пытаясь переключиться на другое, он непонимающе уставился на Почивана.

— Говоришь, на четыре выпечки? Ладно, не будем больше печь хлеб, — сказал он. — Муку только на болтушку. Вот так, Почиван, в счастливую минуту я тебя увидел. Что там еще? — спросил Трофимов, давая понять, что вопрос о хлебе решен и обсуждению не подлежит, а сам подсчитывал в уме, сколько можно еще будет протянуть на болтушке, и выходило, что много дольше, чем на хлебе, дней на десять — двенадцать дольше, да еще будет ощущение сытости, не такое, как от ста пятидесяти граммов водянистого хлеба. Трофимов жалел, что не успел распорядиться насчет болтушки раньше.

— Пекарь, Сидоров Иван, украл и съел буханку хлеба, — помявшись, сказал Почиван. — Три килограмма шестьсот граммов. Не знаю, что делать, товарищ полковник. Сейчас лежит, стонет.

— Почиван, я тебя не узнаю, — с раздражением сказал Трофимов. — Что можно в нашем положении делать? Конечно, скверно, но лучше не предавать гласности. Натихую с ним поговори. Постыди, скажи, что дети голодные сидят, скажи, чтобы не делал больше так, отчисли в роту куда-нибудь. А гласности не надо, не то время. Никому не говори.

Почиван все повторял: «Понятно… товарищ полковник… понятно…» И Трофимов подумал, что Глушову Почиван об этом случае все-таки скажет, но промолчал.

Почиван и Батурин ушли, Трофимов остался один. Он свернул в сторону и ушел от землянок, где не было людей. Один раз ему навстречу шагнул часовой, но, узнав, отступил, исчез в зелени, и Трофимов пошел дальше. Попадались пни, старые и свежие, он пошел еще дальше, отыскивая место, где был бы чистый, нетронутый лес. Он слишком медленно соображает, а времени нет, времени ни одной свободной минуты, а он тут расхаживает.

Он присел на корточки, рассматривая яркий пышный мох под ногами. Он знал, таким мхом утепляют избы, кладут его в пазы между бревнами. Трофимов сгреб в кулак упругий легкий ком, приподнял его: внизу была серовато-влажная песчаная лесная земля, и Трофимов осторожно опустил мох на место.

13

Поздно ночью, после совещания с Гребовым, Кузиным, Батуриным, командирами и комиссарами других отрядов, Трофимов скинул только сапоги и лег возле землянки в шалаше; портянки он, по военной привычке, аккуратно повесил рядом, уже засыпая, он успел подумать, что портянки к утру насыреют от росы и нужно бы положить их под бок. Засыпал он мгновенно, последнее время спать приходилось совсем мало. Почти сразу Трофимова разбудили, не открывая глаз, он узнал голос Глушова.

— Вставай, Анатолий Иванович, товарищ Корж здесь.

Трофимов одурело потряс головой. Было темно, тупая боль резала затылок.

— Здравствуйте, товарищ Корж, — он рывком поднялся. — А мы вас вчера ждали. Или кого-нибудь от вас ждали.

— Здравствуйте, Анатолий Иванович, — сказал Корж, крепко пожимая руку и вглядываясь через очки. — Ну, как тут у вас настроение?

Трофимов не удержался, судорожно зевнул и прикрыл ладонью рот.

— Настроение бодрое… Вот черт, — выругался он, прихлопывая комара, и предложил: — Проходите в землянку, тут сыро, я сейчас.

Он наскоро замотал портянки и натянул сапоги. Дежурному по штабу он приказал хорошенько смотреть и быть с часовым; он еще раз сам вышел и проверил, чтобы из землянки ничего не было слышно. Землянка за ночь настыла, Корж молча отдыхал, привалившись к отсыревшей стене, сняв очки и закрыв глаза; худое, простоватое лицо его, сильно суженное книзу, было не брито, короткий ежик волос наполовину в седине.

Корж почувствовал взгляд Глушова, достал из кармана брюк расческу и причесался, крепко потер обеими ладонями виски. Глушов знал Коржа еще до войны, еще с двадцать девятого года, когда в Ржанске заложили фундамент металлургического завода, — тогда еще Глушов, молодой каменщик, слушал выступление Коржа, конечно, не Коржа, а Дорошина Андрея Степановича, секретаря Ржанского райкома, и ему действительно казалось, что предстоит выстроить не просто завод, а первый в мире металлургический гигант — так зажигательно говорил Дорошин, теперь вот «товарищ Корж», секретарь Ржанского подпольного обкома, который сейчас, вероятно, и сам бы не мог сказать, где он будет ночевать завтра. «Да, очевидно, большая каша заваривается, раз он появился сам, — думал Глушов, — ведь он всего и появлялся до этого дважды, и все в самые напряженные моменты; правда, теперь и без его появления было ясно, что предстоит тяжелое время. Вот ведь как бывает: в тридцать девятом Дорошина перевели куда-то на очень крупное, как говорили, строительство, и тогда все гадали, за что так шуганули первого секретаря обкома, а вот уже в сорок втором он опять появился. Кажется, он тогда даже не признал Глушова, но кто его знает. Дорошин человек в себе, все посмеивается, да шуточки, а сейчас, видать, сильно устал, глаза в провалах, вот подремал немного, видать, экономит силы».

«Сколько же ему сейчас? — подумал Глушов. — Пятьдесят семь — восемь, не меньше».

Когда Трофимов вернулся, Корж сразу открыл глаза и нацепил очки; до этого он их держал в руке, крепко сжав в пальцах тонкие дужки.

— Вы обсудили приказ, Анатолий Иванович? — спросил Корж.

— И ни к чему не пришли, — отозвался Трофимов, подходя к столу и разворачивая подклеенную на сгибах полосками бинта карту. Корж подтянул ее к себе.

— Что предлагаешь, Трофимов?

— У нас до этого разрабатывался план прорыва именно в ту сторону, на юго-восток. Север и запад — болота, минные поля, затем открытые места на большом протяжении. Даже если прорвемся, придется драться в очень невыгодных условиях. Вся эта местность густо насыщена войсками. Остается одно: вырваться на юго-запад, пройти рейдом вот здесь, — он подчеркнул ногтем линию, — по этим районам, здесь сравнительно малочисленные гарнизоны, а как подойдет время, сделать крюк, ложный маневр, вернуться к Ржане и делать то, что приказано.

— А если все-таки дождаться своего времени здесь и прорываться в самый нужный момент?

— Все мы думали об этом и ни к чему не пришли. А если в нужный момент не сможем прорваться?

— Случайности, любые, исключить. Операция разработана, входит составной частью в общий план, утверждена командованием и обсуждению не подлежит. Будем громить рокадные дороги. Здесь, в этой части, — Корж мазнул по карте. — А думаете, почему немцы так вас отсюда стараются выжить? Никаких случайностей. Значит, пути два. Или отсиживаться по-прежнему и вырваться на оперативный простор в нужное время, или рвать сейчас и отвлекать немцев ложным рейдом в сторону. В этом случае своя выгода — люди подкормятся.