Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 96

Квинт Цицерон послал гонцов к Цезарю сразу же после первого нападения, но никто из этих людей не смог проникнуть через оцепление, выставленное белгами. Некоторых привели обратно и казнили перед стенами лагеря на виду у легионеров. Осада продолжалась уже более недели, прежде чем одному человеку удалось вырваться наружу. Посланцем был галл, раб одного из знатных местных жителей, сохранившего преданность Риму и оставшегося с Цицероном. Весть достигла Цезаря в его лагере в Самаробриве (современный Амьен) поздним вечером. В депеше Цицерон не только сообщил о собственном положении, но и дал Цезарю первое представление о катастрофе, постигшей Сабина и Котту. До тех пор он совершенно не знал о мятеже, и это показывает, до какой степени его разведка полагалась на лояльно настроенных знатных галлов местных племен. Это был страшный удар, но Цезарь понимал, что он должен действовать быстро, чтобы спасти войска Квинта Цицерона. Вторая победа подбросила бы хворосту в костер мятежа, побуждая все новых вождей присоединяться к нему вместе со своими племенами. Вместе с Цезарем в Самаробриве находился лишь один легион, охранявший главный обоз армии вместе с казной, запасами зерна, свезенными со всей Галлии, а также с сотнями заложников, взятых в 58 г. до н. э. Требатий, клиент Цицерона, находился там вместе со многими другими чиновниками администрации Цезаря. Проконсул не мог совершить быстрый бросок со всеми этими гражданскими лицами и обозом, но не мог и оставить их без защиты. Поэтому он в первую очередь послал гонца к своему квестору Марку Крассу, который стоял лагерем со своим легионом не более чем в 25 римских милях от Цезаря. Красс получил приказ срочно выступить в Самаробриву и оставить свой лагерь в полночь. На следующее утро передовые конные патрули Красса достигли Цезаря и сообщили, что главное войско уже на подходе [12].

Цезарь оставил квестора охранять Самаробриву и ее драгоценное имущество, а сам выступил в поход и в первый же день прошел 20 миль. Он собрал отряд из четырех сотен союзной и вспомогательной конницы для поддержки своего единственного легиона и надеялся, что на марше к нему присоединятся еще два легиона. К Гаю Фабию, который находился среди моринов, отправился гонец с приказом пройти через земли атребатов и встретиться с Цезарем, когда он будет проходить через этот регион. В другом приказе, направленном Лабиэну, ему предписывалось соединиться с главной армией на границе владений нервиев, но вместе с тем разрешалось остаться, если он сочтет, что местная ситуация настоятельно требует этого. Фабий немного опоздал, но все же смог присоединиться к Цезарю. Лабиэн прислал гонца с сообщением, что он не может выступить в поход, потому что треверы собрали армию и встали лагерем всего лишь в трех милях от его позиции. Он также подтвердил участь Сабина и Котты и рассказал некоторые подробности случившегося, полученные от выживших легионеров, добравшихся до его лагеря. Цезарь согласился с решением своего старшего легата, но в итоге он остался лишь с двумя легионами, значительно ослабленными после долгой летней кампании. Даже вместе с конницей он имел в своем распоряжении немногим более 7000 человек и не мог надеяться на новые подкрепления в течение нескольких недель. Если он будет ждать дальше, лагерь Цицерона может пасть и еще один легион будет потерян, что непременно приведет к разрастанию мятежа. Цезарь выступил в поход с облегченным багажом и минимальными запасами провианта. Приближалась середина осени, и его солдаты едва ли могли найти достаточно пищи или фуража в тех землях, через которые они проходили. Римляне нуждались в быстрой победе и не могли себе позволить долгих и осторожных маневров.

Цезарь поспешил на выручку осажденному гарнизону. Это решение имело стратегический смысл и соответствовало агрессивной и наступательной римской доктрине, но было несомненно рискованным. Впрочем, Цезаря побуждал к действию другой, более личный мотив. Его легионеры находились в опасности, а доверие между армией и командиром в конечном счете было основано на готовности поддерживать друг друга. Цезарь не мог оставить своих людей умирать, если оставалась хоть какая-то возможность спасти их. Он уже показал глубину своих чувств после утраты 15 когорт, когда поклялся не бриться и не стричь волосы до тех пор, пока не отомстит за них. Это был символический жест для Цезаря, отличавшегося аккуратностью и придирчивым отношением к своей внешности [13].

Патрули привели пленников, подтвердивших, что легионеры Цицерона до сих пор держат оборону. Одного галльского всадника убедили доставить послание через ряды противника. Оно было написано по-гречески, и предполагалось, что белги не смогут его прочитать. Не в силах пробраться в лагерь, посланец сделал так, как ему было велено, и прикрепил сообщение к копью, которое затем перебросил через стену. В течение двух дней никто не замечал необычного копья, воткнувшегося в боковую сторону одной из башен, но потом кто-то отнес его Цицерону. Легат построил солдат и объявил им, что Цезарь уже в пути. Подтверждение этому пришло, когда они увидели столбы дыма, поднимающиеся в отдалении, — признак того, что римская армия наступает и предает огню вражеские фермы и поселки, как это было принято в походе. Белгские патрули заметили то же самое, и армия сняла осаду, чтобы лицом к лицу встретиться с новой угрозой. Даже если она не насчитывала 60 000 человек, как говорит Цезарь, то скорее всего обладала большим численным преимуществом по сравнению с его походной колонной. Цицерон, снова обратившийся к галльскому аристократу Вертикону с просьбой предоставить ему человека, готового проскользнуть через ряды противника, написал Цезарю очередную депешу и сообщил, что белгская армия выдвинулась против него. Галл прибыл в лагерь Цезаря к полуночи, и проконсул немедленно объявил своим солдатам содержание письма. По утверждению Светония, он, как правило, лично сообщал легионерам плохие новости в деловой и уверенной манере, показывавшей, что им не о чем беспокоиться. Иногда он даже преувеличивал опасность. До сих пор он начинал переходы еще до окончания ночи, но на следующий день подождал до утра, прежде чем пройти еще четыре мили. В это время года дни в Северной Европе довольно коротки. Нервии и их союзники ждали римлян на гряде холмов зa небольшой рекой. Уже дважды в 57 г. белги занимали сходную позицию, и вполне возможно, что в каждом случае они выбирали позиции, изученные ими ранее во время межплеменных войн [14].

Противник обладал значительным численным превосходством, и у Цезаря не хватало провианта для осуществления длительных маневров. Атака через реку и вверх по склону на подготовленного противника ставила его солдат в очень невыгодное положение и могла закончиться катастрофой. Цезарю было нужно заставить белгов оставить свою сильную позицию и напасть на него. С этой целью он специально сделал свой лагерь меньше, чем обычно, и максимально сузил «улицы», разделявшие ряды палаток. Он хотел, чтобы нервии исполнились презрения к его армии и пошли в решительную атаку, но на всякий случай разослал патрули для поиска других бродов через реку, позволявших обойти вражескую позицию с фланга. В течение всего дня две армии смотрели друг на друга с противоположных сторон долины и лишь конница выезжала вперед и завязывала мелкие стычки. Чтобы усилить впечатление страха, римляне сделали обводной вал выше, чем обычно, и заложили все четыре прохода стеной, состоявшей из одного ряда срезанного дерна. Нервии клюнули на приманку и переправились через реку на другую сторону долины. Они с осторожностью приблизились к вражескому лагерю, привлеченные намеренными признаками паники. Легионеры даже ушли со стен, словно устрашившись приближающихся воинов. Белги выслали глашатаев, объявивших, что любой солдат Цезаря, который пожелает дезертировать, может без опаски сделать это, но те, кто не выйдут после назначенного часа, не должны ждать пощады. Через некоторое время нервии приблизились к укреплениям, и некоторые из них начали срывать дерн, закрывавший ворота. Лишь тогда Цезарь отдал приказ к атаке. Войсковые колонны, ожидавшие за каждыми воротами, устремились вперед и с легкостью снесли непрочные препятствия. Нервии ударились в панику и бежали, преследуемые легионерами и конницей, вызванной Цезарем для поддержки. Некоторые были убиты, другие побросали оружие и щиты, но вскоре Цезарь отозвал своих людей, опасаясь, что они могут попасть в засаду, устроенную в близлежащих лесах и болотах [15].