Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 79

Проконсул не мог одновременно находиться в нескольких местах и впоследствии воздал должное своим легатам, которые начали собирать ближайшие к ним войска, не ожидая приказа главнокомандующего. Легионеры и центурионы тоже не ударились в панику, но принялись собирать подразделения из всех, кто находился поблизости. Боевой порядок возник с удивительной скоростью, и даже если он был менее аккуратным и впечатляющим, чем обычно — у солдат не оставалось времени снять чехлы со щитов и надеть шлемы, — он мог оказать сопротивление. Сомнительно, что армия могла бы справиться с такой критической ситуацией в прошлом году, когда солдаты и полководец были еще не вполне знакомы друг с другом и не имели той сплоченности, какую дает боевая подготовка и уверенность в себе, рожденные прежними победами. Сам Цезарь поочередно объехал все легионы, начиная со своего любимого Десятого, который находился на левом фланге. Он произнес несколько ободряющих слов, напомнив легионерам об их былой доблести и приказав «храбро выдержать неприятельскую атаку». Белги, которые на этом фланге были представлены главным образом атребатами, теперь находились примерно в 100 метрах. Десятый легион устремился в атаку, увенчавшуюся относительным успехом. Пилумы, выпущенные легионерами, смяли передние ряды противника и остановили наступление атребатов. Склон в этом месте повышался в сторону римлян, и белги устали от быстрой атаки, поэтому Десятый и соседний Девятый легион вскоре оттеснили их вниз. Расположенные в центре Одиннадцатый и Восьмой легионы тоже смогли удержать свои позиции и оттеснить веромандуев к реке. Правый фланг и центр белгской армии рассыпался, и Девятый и Десятый легионы даже переправились через Сабис, чтобы преследовать противника на дальнем берегу. Однако главный удар белгов, нанесенный основной массой нервиев под командованием самого Бодуогната, пришелся на правый фланг римлян. Римским командирам было трудно видеть, что происходит, из-за высоких изгородей и плетней, сооруженных белгами, но проконсул, движимый интуицией или, быть может, ясным пониманием ситуации, вскоре прискакал к ним [24]:

«Ободрив Десятый легион, Цезарь направился к правому флангу. Там он увидел, что его солдат теснят. Манипулы со своими знаменами сбились в одно место, солдаты Двенадцатого легиона собственной скученностью сами себя затрудняют в сражении, у четвертой когорты перебиты все центурионы и знаменосец, и отбито даже знамя, у остальных когорт убиты или ранены почти все центурионы, в том числе и центурион первого ранга, необыкновенно храбрый П. Секстий Бакул так тяжко изранен, что от слабости уже не может держаться на ногах, а остальные потеряли энергию; из задних рядов некоторые от истощения сил оставляют поле сражения и уходят из зоны обстрела (лучников и пращников. — А.Е.), а тем временем враги безостановочно идут снизу на фронт римского лагеря и наступают на оба фланга; вообще все положение было очень опасно, и не имелось под руками никакого подкрепления. Тогда Цезарь выхватил щит у одного из солдат задних рядов (так как сам пришел туда без щита) и прошел в передние ряды; там он лично поздоровался с каждым центурионом и, ободрив солдат, приказал им идти в атаку, а манипулы раздвинуть, чтобы легче можно было действовать мечами. Его появление внушило солдатам надежду и вернуло мужество, и так как на глазах у полководца каждому хотелось даже в крайней опасности как можно доблестнее исполнить свой долг, то напор врагов был несколько задержан» [25].

Римские полководцы обычно руководили сражением, находясь на небольшом расстоянии от линии фронта, и подвергались значительному риску от метательных снарядов или от рук храбрых воинов, готовых снискать славу убийством вражеского командира. В этом отношении они разделяли тяготы боя со своими солдатами, что играло важную роль в формировании боевого братства. На этот раз Цезарь пошел еще дальше и присоединился к сражающимся в первой линии, проявив личное мужество. Готовность сражаться и при необходимости умереть вместе со своими людьми подтверждала растущее доверие между Цезарем и его войсками. В Риме ходило много историй о Помпее, сражавшемся вместе со своими солдатами и поражавшем врагов мечом или копьем в подлинно героической манере. Именно так сражался Александр Великий, и Помпей несказанно гордился, когда его сравнивали с ним. Известно, что Цезарь мастерски владел оружием, но в его повествовании нет ни одного упоминания о личном единоборстве с противником. Возможно, это было умышленное проявление ложной скромности, предназначенное для того, чтобы читатели сами могли представить героизм проконсула, на который он лишь намекнул, когда рассказал, как взял щит у одного из солдат. Вместе с тем Цезарь не хотел особенно выпячивать свою личную доблесть, сосредоточившись на своей роли лидера и полководца. В конце этого эпизода он признает, что победа в битве при Сабисе была добыта решимостью и дисциплиной легионеров.

Во время небольшой передышки Цезарь передислоцировал Двенадцатый и Седьмой легионы, развернув их таким образом, что они образовали некое подобие квадрата (каре) и могли защищаться от атаки с любого направления. Такие паузы в сражениях случались довольно часто, в противоположность голливудским картинам ожесточенных битв, где все бегут вперед, смешиваются с противником и вступают в рукопашные схватки, решая исход боя за несколько минут. Сражения обычно длились часами, но рукопашные схватки были физически и психически изматывающими и обычно происходили короткими яростными вспышками, а затем ряды сражающихся расходились на несколько метров, переводили дыхание и восстанавливали боевой дух для новой стычки. В момент прибытия Цезаря строй распадался, и солдаты из задних рядов старались незаметно ускользнуть от опасности. Многие центурионы погибли или были тяжело ранены, и поражение казалось неизбежным. Личный пример Цезаря и других командиров — главным образом центурионов, получивших приказ перестроиться через трибунов, — временно стабилизировал ситуацию, но два легиона по-прежнему находились под сильнейшим давлением, и их разгром, вероятно, был лишь вопросом времени [26].

Правый фланг римской армии едва держался, но в других местах битва была выиграна. Белги, обошедшие римлян справа и поднимавшиеся на холм для нападения на их лагерь, внезапно увидели два легиона, выставленные в тылу колонны для защиты обоза. Появление новых римских войск ошеломило белгов и вселило мужество в тех римлян, которые могли видеть их. Лабиэн, командовавший победоносной атакой на левом фланге римлян, по своей инициативе отправил Десятый легион обратно через реку на помощь остальной армии. Воины этого легиона, увидевшие тяжелое положение соратников, поспешили вперед и ударили в тыл нервиям. Теперь правый фланг римлян смог перейти в наступление и оттеснить передние ряды противника. Тем временем даже рабы, сопровождавшие обоз, присоединились к союзной кавалерии и легковооруженным отрядам и разогнали белгов, успевших добраться до лагеря. Нервии отступали медленно, и многие продолжали сражаться из последних сил. Цезарь утверждает, что некоторые воины даже стояли на курганах из тел их собственных товарищей и продолжали сражаться. Это явное преувеличение, но оно свидетельствует о жестокости боя, который он мог наблюдать с очень близкого расстояния. Его оценка потерь, понесенных белгами — лишь 500 выживших воинов из 60 000 и три племенных вождя из 600 — тоже сильно преувеличена и фактически опровергается его собственными комментариями в одной из следующих книг «Записок о Галльской войне». Тем не менее потери были настолько велики, что сломили боевой дух нервиев, их союзников и их волю к сопротивлению. К проконсулу явились послы с просьбой о капитуляции; он приказал им в будущем оставаться в границах своей территории и больше ни на кого не нападать. Кроме того, он воспретил соседним племенам грабительские набеги на нервиев в их нынешнем плачевном состоянии [27].