Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 34

В 66 г. до н. э. другой трибун, по имени Гай Манлий, воспользовавшись полномочиями, возвращенными трибунам Помпеем и Крассом, представил народному собранию еще одно предложение. С 74 г. до н. э. командование в вялотекущем конфликте с Митридатом возглавлял Луций Лициний Лукулл. Как уже упоминалось, считается, что он обеспечил себе этот пост благодаря содействию куртизанки Преции. Лукулл был одним из сторонников Суллы и, вероятно, единственным сенатором, оставшимся рядом с ним, когда тот впервые пошел на Рим в 88 г. до н. э. Лукулл был смелым и опытным полководцем, но его тактические и стратегические навыки не подкреплялись такими же лидерскими качествами в политике. Во время своих кампаний Лукулл одерживал победу за победой над Митридатом и его союзником армянским царем Тиграном. Тем не менее он не пользовался любовью воинов, как Марий, Сулла и Помпей. Хуже того, он держал под пристальным надзором деятельность римских торговцев и сборщиков налогов в Азии. Это вызывало ропот и возмущение влиятельных групп, которые привыкли обирать население провинций. Лукулл старался избежать враждебности местных жителей из опасения, что они могут увидеть в Митридате потенциального освободителя от римского гнета. Но для многих богатых торговцев прибыли перевешивали любые политические соображения, и начиная с 69 г. до н. э. полномочия Лукулла неуклонно урезывались по мере того, как у него забирали отдельные регионы и передавали под управление других наместников. Его силы таяли. Большая часть территорий, завоеванных в ходе предыдущей войны, была утрачена, и окончательная победа казалась все более отдаленной. В таких обстоятельствах идея отправки Помпея, который возглавит командование и раз и навсегда разрешит все проблемы, казалась очень привлекательной. Цезарь снова поддержал это предложение, и оно вскоре было принято. Помпей сменил Лукулла и опять создал впечатление, что прибыл в последнюю минуту, чтобы присвоить себе заслуги за победу в войне, которая практически уже была выиграна до него [27].

Маловероятно, что поддержка, оказанная Цезарем законопроектам в пользу Помпея в 67 и 66 гг. до н. э., оказала значительное влияние на итог голосования по этим вопросам. Важно напомнить, что на этом этапе своей жизни Цезарь еще не играл значительной политической роли. Его послужной список свидетельствовал о разнообразных талантах и позволял надеяться на неплохую карьеру, но в этом не было ничего необычного. Поддержка двух законопроектов (Lex Gabinia и Lex Manilla) едва ли могла обеспечить ему глубокую благодарность Помпея, но она была заметной, а многие ведущие сенаторы выступали против них, как в сенате, так и на форуме. Цезарь ухватился за возможность связать свое имя с успехами Помпея в расчете на то, что некоторая часть славы последнего достанется и ему. Еще более важным было то обстоятельство, что он высказал мнение, поддерживаемое широкими кругами граждан, включая многих всадников и других преуспевающих римлян, чьи голоса многое значили в народных собраниях. Предлагать заведомо популярные законы и значило быть popularis. Хотя в позднейших исследованиях этот термин часто определяется как политическая партия или группировка, на самом деле это был не более чем политический прием, опиравшийся на завоевание народной поддержки. Гракхи были populares, а также Сатурнин, Сульпиций и временами Марий. Хотя они поднимали сходные вопросы, эти люди не имели четко определенных общих концепций. Цезарь с самого начала своей карьеры склонялся к пути popularis, но это не означало, что он объединялся со всеми, кто шел этим путем, как делали многие. Политика по сути оставалась индивидуальной борьбой, так как все соперничали друг с другом. Дело было не в завоевании народного признания, а в том, чтобы завоевать его больше всех остальных [28].

Другим способом привлечения электората для Цезаря были огромные расходы. Его назначили куратором Аппиевой дороги, и он потратил много личных средств на оплату дорожных работ и ремонт придорожных сооружений. Теоретически эти деньги могли окупиться с лихвой, поскольку Аппиева дорога оставалась одной из самых главных дорог, ведущих в Рим, и избиратели, прибывающие в город по этому маршруту, получали хорошее напоминание о том, что Цезарь сделал для них. Готовность тратить собственные средства на благо сограждан несомненно способствовала его избранию на пост эдила в 65 г. до н. э. Ежегодно избирались четыре эдила, но два поста принадлежали исключительно плебеям и потому были недоступны для патрициев, таких как Цезарь. Эдил, который мог быть либо патрицием, либо плебеем, имел право на официальное кресло магистрата, подобно преторам и консулам. Сулла не сделал пост эдила обязательной ступенью общественной карьеры для человека, желающего занять более высокий пост, но установил минимальный возраст для его обладателей — 37 лет. Цезарю было лишь 35 лет, когда он стал эдилом, и вполне вероятно, что он получил особое разрешение от сената, позволившее ему занять пост на два года раньше обычного. Такие особые услуги были сравнительно распространенными; в 67 г. один трибун даже издал закон, запрещавший сенату оказывать их в отсутствие кворума (200 сенаторов). Влияние семьи матери Цезаря и его собственные заслуги как обладателя corona civica и понтифика, вероятно, объясняют такую поблажку [29].

Эдилы почти исключительно занимались благоустройством самого Рима: они следили за содержанием храмов, чистотой и ремонтом дорог, акведуков и канализационных стоков, контролировали поставки зерна, рынки и даже бордели Вечного города. Иногда они выступали в роли третейских судей, но одним из главных достоинств этого поста для честолюбивого политика была ответственность за проведение праздников и публичных развлечений. Два эдила несли особую ответственность за семидневные игры и празднества в честь богини-матери Кибелы в апреле (Ludi Megalenses) и «римские игры» (Ludi Romani), пятнадцатидневное празднество, проходившее в сентябре. Хотя казна выдавала магистратам средства на покрытие расходов, у эдилов уже давно было принято дополнять их своими личными деньгами. Каждый роскошный спектакль, поставленный эдилом, желающим сделать себе имя, устанавливал новую планку для его преемников. Цезарь занялся подготовкой к игрищам со всем энтузиазмом прирожденного «шоумена» и решимостью идти на любые издержки. Большая часть его личной коллекции произведений искусства была выставлена на форуме и в базиликах вокруг него, а также во временных колоннадах, воздвигнутых для этой цели. В то время в Риме еще не существовало монументальных театров, привычных для эллинистических городов, поэтому было необходимо обустроить сидячие места и временную сцену. Другой эдил, Марк Кальпурний Бибул, оказал ему материальное содействие, но жаловался, что все почести доставались его коллеге, хотя они совместно вкладывали средства в организацию боев диких зверей и драматических постановок. Он якобы сказал, что это очень напоминает храм Кастора и Поллукса, небесных близнецов, который в народе неизменно называли «храмом Кастора» для краткости. Точно так же люди всегда говорили только о Цезаре, а не о Цезаре и Бибуле ^[33] [30].

Цезарь решил устроить гладиаторские бои в честь своего отца, умершего около 20 лет назад. Эти бои вели свое происхождение от погребальных обрядов. Сначала они были частными семейными мероприятиями, но ближе к концу III века до н. э. стали общественными представлениями, все более значительными по своей помпезности и масштабу. Традиция проведения таких боев только в память о смерти члена семьи продолжалась до времен Цезаря по контрасту с поединками между дикими животными, которые могли быть представлены в целом ряде празднеств. Впрочем, старинная традиция была лишь немногим более чем предлогом для этой жестокой забавы, которая приобрела огромную популярность в Риме и по всей Италии. Со стороны Цезаря было довольно странно объявлять погребальные игрища после стольких лет после смерти отца. Но размах его планов был беспрецедентным. Он стал собирать такое количество гладиаторов из школ по всей Италии, что сенаторы забеспокоились. Восстание Спартака еще не успело изгладиться из памяти, и существовали опасения по поводу того, что может сделать честолюбивый человек, подобный Цезарю, собрав в Риме так много вооруженных головорезов под своим командованием. Возможно, другие сенаторы противились проведению столь роскошных представлений, которые избалуют зрителей и сделают более накладным и затруднительным проведение гладиаторских боев в будущем. В результате был принят закон, ограничивавший количество гладиаторов, которые могли участвовать в поединках, устроенных одним человеком. Тем не менее наши источники сообщают, что на играх Цезаря появилось 320 пар гладиаторов, облаченных в красочные посеребренные доспехи. Не менее роскошное оружие и доспехи имелись и у гладиаторов, бившихся с дикими зверями на представлениях, устроенных совместно с Бибулом [31].