Лугару - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобусова cтр.№ 15

На лестнице послышались шаги — кто-то спускался сверху, и он уже знал кто. Запах псины стал абсолютно невыносим! С каким восторгом он вышел бы из своего угла, перестал маскироваться в этой темноте! Но не глупая псина была его целью. Не стоило обнаруживать себя ради пустого развлечения. Ему предстояло заново учиться терпению — терпению хищника, который подкарауливает свою добычу, слившись с лестницей. Тому терпению, которое помогает полностью раствориться в своей цели. И которого никогда не бывает у людей.

Ему выпал дьявольский жребий — жить не таким, как все. Жить настолько отличным от всех остальных, что это полностью отрезало ему дорогу в мир обычных людей. Горькое клеймо отчаяния — быть вечным изгоем, изгнанным из человеческого мира. Какая тяжелая участь выпадает тому, кто не похож на всех!

Он знал это лучше, чем кто бы то ни было. Но этот жребий вечного одиночества был не так уж и плох. Да, он изгнан, он вечно существует в ледяном царстве, и одиночество стало его броней, но…

Он никогда не будет жить в клетке! Это искупительное испытание свободой было также частью его изгнания. Право жить свободным и впитывать людской страх.

По лестнице вприпрыжку спустилась девочка с большой мохнатой собакой. И вдруг замерла. Даже она почувствовала что-то страшное и враждебное там, в темноте. А может, просто дети обладают большей чувствительностью и могут видеть то, чего не видят взрослые? Он не знал. Он умел маскироваться, полностью растворившись в темноте.

— Кто здесь? — тоненьким, дрожащим голоском крикнула девочка, испуганно прижимаясь к псу.

Собака, недобро сверкнув блестящим круглым глазом, вдруг присела на задние лапы и завыла, запрокинув морду к самому верху.

— Пушок! — В голосе девочки задрожали слезы. — Пушок, что с тобой? Ты что?

Вой оборвался испуганным визгом. Пес присел еще больше и стал тихонько поскуливать. Потянув его за поводок, девочка ринулась вверх по лестнице с такой скоростью, что он едва успевал за ней.

Пока длилась эта сцена, он не обращал внимания на запахи, но вдруг почувствовал, что все изменилось. В воздухе появилось что-то еще. Новый аромат… Это был запах пороха. И он приближался.

Запах пороха внушал тревогу. Он чувствовал: сейчас его нет здесь, но он появится — совсем скоро. Это умение предвидеть тоже было частью его страшного дара. Где-то будут стрелять. Совсем близко. Совсем скоро. Выстрела пока не было, но выстрел будет. Он знал это. Но ведь он пришел сюда не за этим! Не для того, чтобы застать чужую смерть! Он пришел за ответом. Ответ был важен, но теперь…

Маскировка была уже не нужна. Плюнув на все, он бросился взбираться по лестнице, двигаясь с такой скоростью, которая невозможна у обычных людей.

В темноте таились тревожные тени. Проходя мимо закоулков, не освещенных уличными фонарями, Зина поневоле ускоряла шаг. Было страшно думать, что может находиться там, в темноте.

Несколько дней назад один из санитаров, студент, который на дежурстве любил все время поспать, принес страшилку — местную легенду, которая якобы пугала весь город.

— Неужели вы никогда не слышали о человеке-свинье? — раскрыл он на Зину глаза. — Ну вы даете! Даже последняя собака знает.

— Рада за последнюю собаку! — вздохнула она. — Ну что это за бред? Ты в детском саду? Ты бы мне еще про Пиковую даму рассказал! Тоже известная детсадовская страшилка. В твоем возрасте пора уже не слушать сказки дошколят!

— Так его видели! — наивно распахнул глаза студент. — Вот честное слово! В Лузановке! И на виноградниках под Одессой. И на окраине Слободки. А про Жевахову гору и говорить нечего. Там всегда чертовщина творится. Люди все видели — и страшную морду, и клыки… Правда!

— Какие клыки? — возвела Зина очи горе. — Где ты видел острые клыки у свиньи?

— У кабана! Вы что! Знаете, какие острые клыки у кабана? Как штыки! Мой дядька однажды такого с охоты приволок… Я тогда в школе учился. Такое страшилище, я вам скажу… Встретишь ночью — не поздоровится.

— Ночью кабаны по городу не бегают, — машинально, не вдумываясь, возразила Зина.

— А человек-свинья — еще как! — Глаза студента аж загорелись, такой интерес вызвал страшный рассказ. — А знаете, как его отличить? По вою! Он выть начинает, а потом внезапно появляется из темноты… Морда с окровавленными клыками! Острыми, как ножи!

— И что он делает этими клыками? — усмехнулась она.

— Как что? Разрывает свою жертву на кусочки!

— На кусочки. Понятно. Ты эти кусочки видел?

— Это как? — удивился студент.

— Ну, где ты работаешь?

— В морге, вроде…

— Вот. И к нам приходили кусочки? Ты их сшивал? Мы в городском морге, правильно? Куда приходят все трупы? К нам. А мы уж дальше составляем на них документы. Ты видел у нас хоть один труп, разорванный на куски?

— Нет. Но это ничего не значит. Может, он их заживо проглатывает! Глотает в смысле. Питается человечиной. Он, человек-свинья.

— Ну прям как в детском саду! — фыркнула Зина. — Когда ты только повзрослеешь! Вот скажи мне, зачем повторять эти глупые рассказы за кем-то и сеять панику?

— Так люди говорят…

— Ну и кому выгодно говорить такое? Сам подумай! Диверсия, не иначе. Будешь повторять — и тебя привлекут. Нет никакого человека-свиньи. Спи спокойно. Нет — и не было никогда.

Тогда Крестовская говорила убежденно и четко. Тогда, несколько дней назад, когда еще не видела трупа с разорванной артерией. Но даже та артерия была делом не кабана… Впрочем, она сама видела труп с прокушенным горлом. Труп, из которого выпустили всю кровь. А потому с особой тревогой вглядывалась в окружавшую ее темноту.

Ускоряя шаг, Зина все время думала о Евгении. Было странно, что он пришел к ней, что оставил такую записку. Содержание ее почему-то внушало тревогу. Ей вдруг подумалось, что этим поступком Евгений просил о помощи. Которую, возможно, она могла оказать. Но что с ним произошло?

Двое мужчин, с которыми ушел Евгений, не давали ей покоя. Это было очень похоже на арест. Почему все это произошло с ним? Было страшно и сложно. Она точно знала, куда пойдет завтра в 12 часов.

До дома Зины оставалось меньше квартала, когда от огороженных забором руин собора отделилась темная тень и шагнула прямиком ей наперерез. В этом месте всегда были слабые фонари — словно специально, огороженные забором руины не освещались. По ночам ей всегда казалось, что большевики стыдятся дела своих рук. Может быть, потому, что именно по ночам особенно остро просыпается совесть?

Силуэт был мужским. От испуга Зина остановилась, буквально замерла на месте, не зная, что предпринять.

— Простите, я напугал вас… — Мужчина отступил на шаг назад, и с огромным удивлением она узнала Виктора Барга, своего нового знакомого, почему-то держащего правую руку за спиной.