Свой — чужой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 72

Например, один мой товарищ, работавший, живший в США, начал с представительства Внешторгбанка, а потом, когда банк стал банкротом, нашел возможность работать с долгами. Живет хорошо. В парикмахерскую идет с телефоном, и с ним все время брокер выходит на связь: покупать — не покупать? Такого рода «мелких» вкладчиков достаточно много. Имеется масса развитых финансовых инструментов. Казначейские обязательства и обязательства тех или иных фирм быстро растут и с ними можно постараться сделать быстрые деньги, но можно и пролететь. Даже в том случае, когда у человека есть ипотека, дом заложен, выстроен кредит и он выплачивает каждый месяц какие-то суммы, то все равно он свободные деньги зачастую использует для того, чтобы погасить этот кредит заранее и попытаться заработать еще больше. В этом смысле возрастает значимость фондового рынка, потому что там проще привлечь капитал, не нужно платить комиссионные за организацию того или иного займа. И здесь тоже многие пытаются заработать свой кусок хлеба с маслом и колбасой.

А.П. Кровь омывает все тело. И врачи по состоянию крови могут определить болезнь. Мне кажется, человек, управляющий финансовыми потоками, знающий их свойства, может определять уровень развития или деградации того или иного социума. Вы были, по сути, последним советским супербанкиром. Виделись ли вам признаки стагнации страны? Могли бы вы предположить, что это все обрушится в 91-м году?

В.Г. Во-первых, я сказал бы, что это произошло не из-за денег, не из-за их излишнего, предположим, количества. Хотя Гайдар, говоря о 92-м годе, зачастую упрекает Центробанк, что он выпускал излишние деньги в обращение, поддерживая те или иные отрасли промышленности, которые были еще по структуре советские. Но мы тогда надеялись, что будет какой-то «цивилизованный развод». Однако далее произошла приватизация, обнищание основной массы населения и, по существу, через инфляцию «слизывание» всех накоплений, которые были сделаны предыдущим поколением, выстроившим страну после военной разрухи, сделавшим ее супердержавой со своим атомным и ракетным щитом. Ведь У-2 над нами летали с 57-го года по 61-й, когда сбили Паулюса и мы ничего не могли сделать. Ради обороны были вычеркнуты программы мирного развития экономики и жилищного строительства. Бюджет бросили на ракетное строительство. Хотя я иногда не понимал, зачем американцы нас провоцировали. Ну, зачем обижали более слабого? Это они нас толкнули на гонку вооружения. А нам, в свою очередь, надо было после Вьетнамской войны понимать, что пришло время строить вертолеты, а не танки. Но как бы там ни было, все равно именно военное и послевоенное поколение на своем горбу, за счет того, что уровень жизни был довольно низкий, если брать и сравнивать с Западом, выстроило могучую экономику и создало для себя накопления. 5 тысяч рублей на книжке считалось — классно. Дети выросли, получили образование, работают, квартирный вопрос решается или решился, кооперативно строят квартиру, или на своем производстве что-то получили, или как очередники района. То есть то поколение себя комфортно чувствовало. А правительство вдруг решило взять пример с Польши и либерализовать цены. Но Советский Союз — это не Польша. Валенса как-то сказал, что «откроет» рыночное хозяйство. Но ведь это то же самое, что рыбу из ухи пересаживать в аквариум. Сложный процесс. Вот здесь-то, конечно, и должны быть свои колдуны, маги. Но делалось все топорно. Писался, к примеру, новый союзный договор, и в нем по Центральному банку, по денежной политике была заложена лишь одна статья без каких-либо консультаций с нашими специалистами. Не знаю, кто писал, на каких там дачах закрытых. Но была написана глупость. И, что самое главное, нам не дали с договором ознакомиться. Ходил туда лишь Щербаков Владимир Иванович, который тогда был председателем Госплана. Он — прекрасный производственник, неплохо понимал обе стороны, потому что сам вырос на КАМАЗе. А Павлова, премьер-министра, Горбачев не звал к себе. И в этом византийстве дошли до того, что с новым союзным договором знакомились буквально за неделю до подписания. Павлов до последней минуты сомневался, спрашивал у нас: «Ну что, подписывать мне с Горбачевым от правительства этот договор? Ведь вы понимаете, что это экономический развал страны?»

Замена 50 и 100 рублей тоже была тогда глупостью. Мы с моим коллегой из Центрального банка и с Маслюковым, который был зампремьера, говорили: «Не надо это делать, ничего это не даст». Нам отвечали: «Даст больше рублей в обращение». Потому что расширится сфера применения рубля. Да, стали намного легче поездки в соцстраны. Можно было просто купить билет и поехать. Рубли стали частично обратимой валютой на территории стран бывшего СЭВа. Количество денег увеличилось, но недостаточно давило на товарную массу, и отсюда — рост цен. Ведь у нас даже изменение масштаба цен в 61-м году вызвало огромные проблемы. Но тогда основная идея была поменять золотое содержание рубля, уйти от курса 4 рубля за доллар и прийти к 90 копейкам за доллар. И тогда Микоян убеждал, что двойной курс всегда говорит о слабости экономики и неправильности курсообразования. Под предлогом технической потребности решили заодно и эту задачу. Но все же упустили очень важные моменты. Ценовую зарплату поменяли везде в 10 раз. А цены на колхозном рынке оставили прежние. Как было, скажем, 30 копеек за килограмм огурцов, так и остались 30 копеек, но новых. Подскочила сразу стоимость жизни.

У нас денежных реформ было две: 1922 года и послевоенная. Остальное — не реформы, а некие мероприятия. Изменение масштаба цен — это не денежная реформа, цель которой всегда — конфискация накопленного. И даже либерализация цен — это не денежная реформа, а тоже, по существу, конфискация накопленного.

А.П. Все страны переживают подобное, но в отношении СССР есть точка зрения, что это было неизбежно, потому что начинался кризис системы. Другие говорят, что во всем виновата алчность элит, которые хотели приватизировать богатства. Третьи объясняют крах СССР дилетантизмом руководства.

В.Г. Я бы, может, начал с третьего. Хотя уже во времена Хрущева на должности секретарей обкома ставили людей обязательно с промышленным образованием. Тот же Горбачев, закончив юридический факультет, учился в сельскохозяйственном. Помню, Кулаков сказал одному комсомольскому секретарю, что ты не сделаешь карьеру партийную, если, работая в нашем регионе, не будешь иметь сельскохозяйственного образования. Было определенное движение в преодолении дилетантизма. А вспомним экономические реформы, которые проводил Алексей Николаевич Косыгин, человек вдумчивый, осторожный, пуганный «ленинградским делом». В результате этих реформ в стране произошел заметный экономический рост, потому что дали больше прав руководителю предприятий, в том числе в плане использования прибыли, хотя она в основном все равно вся отчислялась в союзный и местный бюджет. Но в результате этой реформы получилось так, что директор Щекинского комбината, к примеру, стал более значительной фигурой, чем секретарь московского областного комитета. Власть уплывала из рук. И реформу скрутили. Хотя было давно ясно, что ехать такой громадной экономике только на одном госкапитализме невозможно. Должны быть и другие формы собственности.

Кстати, уже в пору Косыгина начались споры, по фермерскому пути дальше идти или колхозному. Компромисс оказался таков, что, извините, вшивые садовые участки стали давать на болотах. Одни люди приобретали их, чтобы просто попить чайку на природе, посадить цветочки, морковку. А другие вкалывали на земле. У моей матери, хотя она родилась в Питере в 1904 году (хотя вообще-то мы из Галича — костромского) была неодолимая тяга к земле. И когда отец построил дачу, она все время копалась там.