Свой — чужой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 35

У нас доминируют по крайней мере два типа патриотов и футурологов. Один ведет свою родословную как бы от мистического начала русской души: это богопознание, стремление к познанию мировой тайны, ощущение присутствия в мире огромной задачи или огромной загадки, к которой устремляется познание. Это какой-то религиозный, мистический, светоносный, очень русский вариант сознания или духовного внутреннего состояния.

Второй вариант ведет свое начало от наших древних геополитиков, создававших территорию, пространство, манипулируя этим пространством, оборонявших его, создававших царство, технологии политические, наконец советскую цивилизацию. Они накопили огромный организационный опыт. Думаю, советский период — это кладезь организационных открытий. Это огромный организационный прорыв.

И сегодня остатки этих двух тенденций бытуют в нашей практике, в нашей философии и стремятся сейчас соединиться для выработки интегрального поведенческого модуса. Интереснее всего, что Коммунистическая партия России сама не осознает своей роли и миссии. Партия Зюганова — тот удивительный плацдарм, на который я и мои многие друзья смотрим с мистической надеждой. Это политическая платформа, пускай униженная, разгромленная, лишенная политической культуры, но, с одной стороны, сохранившая в себе организационный ген, пафос вот этого авангардного конструирования мира, а с другой — будучи очень русской, несущей в себе русское мессианство, даже русский мистицизм. В недрах этой русской компартии складывается некоторая реторта, где возможен интеллектуальный синтез.

Интересно узнать у вас, человека достаточно противоречивого, потому что все, что вы сказали, — это как бы целая анфилада противоречий: вы антисталинист, но обожаете сталинскую школу, вы антидиктатор, но такое насилие над историей можно сделать только через дыбу, — как вы смотрите на возможность синтеза этих двух начал?

А.З. Вы воспринимаете все происходящее с точки зрения эмоционально-человеческой. Это совершенно другой подход к происходящему. Я на своем опыте убедился в том, что мой подход иной. Я откликался на национальные проблемы как человек, родившийся в 1922 году, когда для нас не было проблемы национальности, когда в стране создавалось человеческое общество, в котором национальность не играла никакой роли.

Когда началась «холодная война», стали искусственно раздувать национальные различия. Этот элемент искусственности я никогда не принимал во внимание. И в рамках социологических войн его нельзя принимать во внимание, его не учтешь никогда. И с тем, о чем вы говорили, я тоже никогда не считался. Это тоже научно учитываемый элемент. Его можно отнести к мистике истории: Сталин поставил людей в тупик, и когда кажется, что все рассчитали, бах! — в действительности получается вроде все по-другому.

Эти различные тенденции и направления, о которых вы говорили, — серьезные факторы, и они будут работать, они уже сейчас работают и, может быть, когда-нибудь скажут свое решающее слово. Но есть такая вещь — ФАКТОР ВРЕМЕНИ. Это то, что не принимает во внимание никто. Я об этом говорю, но меня никто не хочет слушать, потому что если принять его во внимание, то надо просто пойти на кладбище и закопаться.

Я бы хотел эту мысль пояснить — не как элемент моей идеологии, а как элемент научной концепции или на научную концепцию претендующий. Если допустить на минуту, что то, что мы сейчас имеем в мире, сохраняется как угодно долго и Россия имеет возможность эволюционировать столетиями, я бы отказался от того, что говорю. Но дело все в том, что такое обличение не имеет реальных оснований. У нас нет этого времени, у нас реально существует мировое общество. «Холодная война» — это реальность. Это аксиома, основа основ. Нужно понять, что это была война, в которой нас просто разгромили.

Нас разгромили идейно. Тот идейный разброд, который имеет место, был запланирован еще в 40-е годы. Я изучаю все материалы «холодной войны»: это же сотни учреждений и десятки, сотни тысяч людей. На наше разрушение были потрачены триллионы долларов. Педантично велась работа, и я сам стал объектом этой «холодной войны».

Когда я еще студентом был, меня выделили. Почему? Потому, что я делал необычные вещи, поэтому меня здесь преследовали, не выпускали… Когда, переехав на Запад, я опомнился, меня сразу лишили всякой поддержки, как потом писали на Западе: «Зиновьев проскочил по ошибке: его приняли за диссидента, а он не был таковым». И все-таки меня использовали: работники ЦРУ показывали мне «Зияющие высоты», подчеркнутые красным, зеленым, синим карандашами. Они вычитали все и сказали: «Вы знаете, нашим учебником по Советскому Союзу был не «Архипелаг ГУЛаг», а «Зияющие высоты». Там, хотя и в литературной форме, вся анатомия Советского Союза была сделана».

Нас разгромили и экономически, и политически, и в идейном, и в культурном плане. Вот в чем состоит фактор. Всякие попытки начать сейчас эволюцию вот в этом направлении подавляются и будут подавляться превосходящими сегодня силами противника. Это не значит, что я полностью призываю к капитуляции.

Вспоминаю начало войны, когда мы были окружены. Все сказали: «Да, мы окружены, сопротивление бесполезно, мы не в состоянии бороться с превосходящими силами противника…» Затем наступает момент решения. Половина из нас сказали: «Сопротивление бесполезно, капитулируем», — и пошли к немцам. Немцы перебили их всех. Другие сказали: «Мы обречены и поэтому будем прорываться». Да, какая-то часть прорвалась, хотя большинство было убито, и продолжила эту линию жизни.

Поэтому моя позиция такая: мы раздавлены, надо признать как факт, нечего финтить, нас раздавили превосходящие силы противника и внутренние предатели. И именно потому, что нас разгромили, надо прорываться. Вот это моя позиция. Как прорываться — честно скажу, я не настолько хорошо знаю ситуацию в России с этой точки зрения, чтобы высказывать какие-то соображения. Знаю, что должен делать я как рядовой русский человек, как солдат.

В свое время я говорил: «Если начнется гражданская война, я попрошусь и рядовым солдатом буду, я знаю свое место в этой борьбе». Но дойдет до этого дело или нет — неизвестно. Как рядовой русский человек я сделаю то, что в моих силах.

Я негодяев называю негодяями, предателей — предателями. Не считаясь ни с чем, пишу мои книги, мои статьи. Меня поливают грязью не только в России, но и во всем мире, мне сейчас заработать на жизнь практически невозможно: там критика Горбачева, Ельцина и всего прочего еще больше запрещена, чем здесь. Здесь еще как-то можно покритиковать, а там это практически невозможно. А эти люди здесь осуществляют диктатуру Запада в отношении России.

А.П. Вы говорили на протяжении нашей беседы о себе как о социологе, человеке логических представлений, человеке, оперирующем только политологическими, социологическими рядами. Но, глядя на ваши рисунки, когда вы их воспроизводили, абсолютно убежден, что вы мистик, у вас мистическое ощущение мира. За пределами ваших моделей существует колоссальный мир интуитивных представлений о мире. Вы мыслите метафорами, а не логическими тезами, антитезами, и поэтому ваши рисунки — это мир кошмаров. Он созвучен нашим представлениям о сегодняшней России. И когда мы хотим проиллюстрировать сегодняшнюю ситуацию в России какой-нибудь живописной метафорой, мы берем либо Босха, либо ваши рисунки.