Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Скуратов cтр.№ 92

Началось заседание. Мой вопрос стоял одним из последних, и был он закрытым. Обычно на заседания Совета Федерации я приезжал в темно-синей форме с погонами. Сейчас же я был в обычной гражданской одежде: мой мундир находился в опечатанном служебном кабинете, и сколько он еще будет там — неведомо никому.

За несколько минут до начала дискуссии я повстречал Лужкова:

— Юрий Михайлович, нас обманули. Представления на Пономарева нет.

— Будем биться! — произнес тот довольно бодро.

— Но я же всем сказал, что ухожу. Сказал Строеву, Собянину, вам… Как я буду биться? Я нахожусь в глупейшем положении. Я ведь шел на компромисс, и что в результате? Я — лжец?

Очень тяжелым был тот день, 21 апреля 1999 года. Наверное, сколько ни проживу, никогда его не забуду. Я выступал в полной тишине. По лицам я видел, что ожидали жареных фактов и разоблачений, но их не было — повторюсь еще раз, я не имел права оглашать эти факты. Свое выступление считаю одним из самых важных в жизни, поэтому позволю привести здесь наиболее важные его моменты.

«Поднимаясь на эту трибуну, отчетливо понимаю, что вы ждете от меня одного — объяснений, — сказал я, — почему, получив поддержку и доверие членов Совета Федерации, я повторно написал заявление об отставке? Отвечу. На этот… и все другие вопросы.

Но прежде разрешите доложить, что по вашему поручению было сделано прокуратурой в период с 18 марта по 2 апреля, то есть до дня отстранения меня от должности. Тем более некоторые уже поспешили заявить, что за это время прокуратура практически бездействовала…»

В этой части своего выступления я достаточно подробно рассказал о трех главных направлениях, в которых действовала прокуратура: об общей концепции государственной политики борьбы с преступностью, мерах по возвращению валюты, незаконно вывезенной за границу, и, наконец, расследовании конкретных фактов коррупции.

Поскольку именно это, третье направление деятельности Генпрокуратуры было в фокусе общественного внимания и интересовало Совет Федерации в первую очередь, я остановился на нем более детально. В частности, я рассказал о том, что начались активные следственные действия: допросы, выемки документов, назначения экспертиз по злоупотреблениям при заключении соглашения с фирмой Noga, о нарушениях в компаниях «Аэрофлот» и «Андава». Я рассказал о том, что был нарушен закон при назначении Анатолия Чубайса председателем правления РАО «ЕЭС России», что ордер на арест Березовского после моего отстранения от дел был сразу же отменен…

Что касается дела «Мабетекса», я сказал буквально следующее:

«…О грубых нарушениях при реализации контрактов Управления делами Президента со швейцарской фирмой «Мабетекс» ведется параллельное расследование. Наряду с нашими действиями свои обыски, изъятия документов и допросы ведет Генеральная прокуратура Швейцарии. (В конце марта в Швейцарии, а вчера и в Москве был допрошен владелец фирмы Б. Паколли, в наш адрес поступили новые документы и запросы.) Попутно замечу, что в ходе визита Карлы дель Понте мы получили документы и согласовали совместные шаги по расследованию не только этого, но и других дел. возбужденных в обеих странах».

Не мог я оставить в стороне и, так сказать, личную тему:

«…Шантаж с кассетой — это только цветочки. Созданный для моей дискредитации специальный штаб… использует радикальные меры: возбудили и продолжают фабриковать против меня уголовное дело, в средствах массовой информации развернули кампанию в отношении якобы незаконного получения жилья. Наконец, поправ все юридические нормы, отстранили меня от работы. Усилиями ФСБ идут лихорадочный и противозаконный поиск и фабрикация на меня другого компромата…»

Далее я рассказал о причинах, заставивших меня повторно написать заявление.

«На следующий день после предыдущего заседания Совета Федерации меня, наконец, пригласили к президенту. Однако не для того, чтобы продемонстрировать уважительное отношение к решению Совета Федерации. С порога мне было заявлено: «Я с вами работать не буду». Если раньше (примерно с декабря прошлого года) эта позиция только угадывалась, то теперь объявлялась явочным порядком.

Полагаю, никто не заблуждается относительно того, что стоит за таким объявлением. ФСБ, МВД перестанут реагировать на прокурорские указания по уголовным делам, вокруг прокуратуры и Генерального прокурора создадут вакуум, отключат правительственную связь (как, собственно, впоследствии и случилось).

Ситуация более чем драматическая. В этой обстановке я посчитал, что мне вновь надо обратиться к верхней палате. Поводом для повторного обращения могло стать только новое заявление. И я его написал…»

Сказал и о том, что конфликт между Администрацией президента и Генпрокуратурой все больше и больше политизируется. Что же касается распускаемых слухов — дескать, никаких «горячих» материалов у меня нет, что все мои утверждения о них — блеф, я четко заявил:

«Материалы отнюдь не мифические. Часть их, в том числе о счетах российских должностных лиц в швейцарских банках, находятся в уголовном деле по фирме «Мабетекс»… Речь идет о бывших и действующих высокопоставленных сотрудниках Администрации президента, правительства, руководителях федеральных ведомств».

Объяснил я присутствующим и те причины, которые не позволяли и не позволяют открыто рассказать обо всех известных мне правонарушениях.

«…Приводить сейчас фамилии и сведения из незавершенных следствием уголовных дел и материалов проверок, в открытом режиме заседания, убийственно для страны. Это выгодно только политиканам. Вы сами видите по моим поступкам, по действиям моих коллег, что мы этого не хотим. Я стремлюсь, как бы мне это ни было тяжко, оставаться в рамках правового поля… Но то, каким образом со мной пытаются расправиться, само говорит и о фамилиях, и о конкретных фактах. Вместо того чтобы дать возможность спокойно, объективно разобраться со всем этим и где-то даже очиститься от подозрений, они, наоборот, еще больше навлекают их на себя, в том числе и со стороны мирового общественного мнения».

Уже заканчивая, я отметил, что затеянный вокруг меня скандал тяжелейшим образом осложнил ситуацию и в самой прокуратуре: людям трудно работать, разрушается некогда слаженный механизм взаимодействия правоохранительных органов, все это отрицательно сказывается на мерах по борьбе с преступностью.

Наконец, завершая свое выступление, я сказал:

«Даже если Совет Федерации меня вновь поддержит, реально мне не дадут возможности выполнять свои обязанности. Элементарно — просто не пропустят на рабочее место, так как кабинет и даже приемная опечатаны и охраняются усиленными милицейскими нарядами. Надлежащих же правовых механизмов для быстрого и эффективного воздействия на ситуацию у верхней палаты парламента, к сожалению, нет.

Поэтому я сейчас, не отказываясь от своей принципиальной позиции по всем обсуждаемым вопросам, прошу вас, уважаемые сенаторы, решить вопрос о моей отставке…»

После этих слов я еще раз подчеркнул, что сил и мужества на дальнейшую борьбу у меня хватит, но в своем решении я руководствуюсь прежде всего интересами дела, а не личными амбициями и обидами. Выразив надежду, что на мое место будет назначена достойная кандидатура, я поблагодарил всех тех, кто в трудные минуты поддерживал меня и мою семью.