Тайны древней Африки - читать онлайн книгу. Автор: Николай Непомнящий cтр.№ 20

Что касается внутренней территории Эфиопии Птолемея, с ее «белыми слонами, носорогами и тиграми» (пантерами, вероятно) и его страны Агисимбы, то упомянутая фауна показывает, что речь идет о тропической зоне Судана, то есть о его последних влажных северных районах — Джадо, западном и южном Тибести, которые и сегодня остаются сравнительно влажными. Там могли еще благоденствовать животные, которых отлавливали для цирков и которых гараманты вместе с триполитанскими коммерсантами поставляли своим римским клиентам.

Кроме римских памятников в Феццане, в Сахаре имеется еще только одно место с античными реликвиями, относящимися к довольно поздней эпохе, — в Абалессе, на западе от Хоггара. История открытия и раскопок знаменитой могилы царицы Тин-Хинан, легендарной прародительницы туарегов стала темой для романов и сотен статей. Эти последние утверждают, что царица, вернувшись из Тафилатета в Хоггар, была погребена под большим курганом в центре Абалессы. Памятник 26 на 23 метра в основании и 4 метра в высоту был возведен на вершине холма у слияния двух рек.

Колоритный персонаж, Френсис Кон, сын американца венгерского происхождения, который взял себе более благозвучное имя Байрон Кюн де Пророк, услышав о туарегской легенде, ставшей известной благодаря роману Пьера Бенуа «Атлантида», организовал в 1929 году экспедицию с целью раскопать знаменитую могилу. К его команде присоединился житель Сахары Морис Рейгасс, директор музея древней истории и археологии г. Бордо в Алжире.

Волей счастливого случая, Пророк в один прекрасный день, раскопав единственную камеру памятника, наткнулся на могилу легендарной царицы! Тело лежало на спине, повернутое к востоку, со слегка согнутыми руками и ногами. На нем сохранились куски платья из красной кожи, которые рассыпались при первом прикосновении. Остатки циновок и резного дерева говорили о том, что тело покоилось на парадном ложе. В убранство входили золотые и серебряные браслеты, бусы, колье, фрагменты стекла, маленькая стилизованная статуэтка богини из полированного гипса и миска из дерева с четырьмя золотыми оттисками монет эпохи императора Константина. Эти монеты и помогли определить возраст могилы: 325 год.

Вернувшись в эти места в 1933 году, М. Рейгасс завершил раскопки других камер монумента в Абалессе. В зале N9 5 он нашел римскую лампу с круглой горелкой, украшенную крылатой богиней победы. Согласно более поздним исследованиям, монумент богини Тин-Хинан является не отдельным малым захоронением, как думали ранее, а погребальным памятником, подобным другим погребальным мавзолеям Магриба. К сожалению, до сих пор не проводилось тщательных исследований, чтобы определить более точный возраст этого уникального для Сахары памятника.

Уникального ли? Возможно, что и нет. Другая туарегская легенда рассказывает об. основании поселения Абалессы неким «Руми Джолута», который жил в Хоггаре до воцарения ислама; с появлением мусульман он оставил эти места и переселился в эс-Сук, что в Адрар-де-Ифорас, и перевез туда все железо, которое у него было. Преследуемый и там, он вернулся в Хоггар, потом был убит и похоронен в Аезека-Накар, на реке Тит. А Тин-Хинан, прибыв позднее из Тафилалета, поселилась в покинутом городе Абалессе, как считает М. Рейгасс.

Все, что мы можем извлечь из этой путаной легенды, это сведения о старых связях между Абалессой и эс-Суком, от которых сохранились внушительные средневековые развалины и где был возведен доисламский памятник Косейлата. Существование на этом месте древнего, если не античного, центра тем более вероятно, что на вершине горы, высящейся над руинами, найдены рисунки трех колесниц, которые подтверждают связь этих мест со средиземноморским миром два тысячелетия назад. Если где-нибудь в Сахаре будут найдены памятники, подобные этим, то это будет, конечно, эс-Сук…

Лептис-Магна, оазисы Феццана, Абалесса, эс-Сук — все эти пункты, будучи перевалочными пунктами транссахарской дороги, по которой двигались колесницы гарамантов и других племен, а также, несомненно, караваны ослов, все теснее связывали берега Средиземного моря с излучиной Нигера в первые века нашей эры. Конечно, караваны ходили и раньше, но никогда «движение» не было таким оживленным, как именно в этот период, когда на авансцене Сахары появился верблюд.

Здесь следует дать краткую справку об истории появления дромадеров в Сахаре.

Едва известный, буквально по нескольким экземплярам, до прихода персов Камбиза в Египет в 525 г. до н. э., совершенно отсутствующий на рисунках времен фараонов верблюд постепенно завоевал права гражданства в Африке. Геродот рассказывает об армии Ксеркса, включавшей десять тысяч этих животных в его походе в Европу. Хотя он и не упоминает о верблюдах, когда говорит о Киренаике и Ливии, скорее всего персидский царь привел их в Египет именно оттуда в период оккупации в 484 г. до н. э.

Точно неизвестно, но вполне вероятно, что Александр Великий пользовался верблюдами в Египте во время похода к оазису Аммона — Сиве. Но после захвата Египта Антигоном в 306 г. до н. э. большой караван верблюдов уже сопровождал его армию и флот. Птолемей II также, несомненно, использовал верблюдов, эти животные присутствовали на процедуре его коронования в 283 г. до н. э.

Очень может быть, что именно во времена Птолемеев (не забудем, что Киренаика отошла к Египту в начале этой эпохи) верблюд стал распространяться на запад от Нила. Мы находим упоминание о проводнике верблюда в надписи святилища Массинисса (Тунис), относящейся приблизительно к 150 г. до н. э. Вспомним также знаменитое место у Цезаря, где он говорит о 22 верблюдах, захваченных римлянами у Юбы.

В начале нашей эры верблюд продолжает быть редкостью в Северной Африке, но численность его быстро растет: некто Аммон Марцеллин упоминает о требовании римского военачальника к жителям Лептис-Магны о предоставлении ему 4000 верблюдов в качестве транспортных средств в 363 г.

Имеются также свидетельства других авторов о том, что в конце господства вандалов и в начале византийского периода верблюды использовались повсюду в Северной Африке и на севере Сахары.

Берберские племена, обитавшие в Сахаре, также благожелательно отнеслись к появлению этого нового транспортного средства, так хорошо приспособленного к условиям пустыни. Особенно он пригодился жителям Триполитании, где с его помощью боролись против засилья римских крепостей. Однако К. Куртуа предупреждает против обобщений, которые несколько десятков лет назад допустили С. Гзель и Е. Готье, говоря о верблюде как «важнейшем событии», имевшем «неисчислимые последствия». По мнению Куртуа, не стоит ни преувеличивать, ни недооценивать роль верблюда в жизни ливо-берберских племен Сахары: верблюды увеличивали их транспортные возможности и военные силы, будучи лучше приспособлены к местным условиям, чем лошадь. Лошадь более быстроногое животное, но ее трудно кормить в пустыне, а ослы, хотя и непритязательные и привычные к сухому и жаркому климату, но служат только для перевозок, а для военных целей непригодны. Верблюды позволяли ливийским берберам нападать на римские укрепления, а также продвигаться на юг Сахары, нанося ущерб африканцам.

Слишком преувеличена также роль караванных дорог, пересекающих Сахару и ведущих из Лептис-Магны на юг. Говорили также, что как Амстердам построен «на бочках с сельдями», так для Лептиса эту роль сначала играли оливковые косточки, а затем она перешла к верблюжьим скелетам.