Реальную же проблему по-настоящему понимал только сам Мэйзер. И заключалась она в том, что он понятия не имел, как будет спасать человечество, когда вернется.
Похоже, этого не понимал никто. Он пытался объяснять, что не так уж и хорош, что он победил в том решающем бою
[30] лишь благодаря везению и нет никаких причин полагать, будто он сможет повторить то же самое еще раз. Вышестоящие офицеры соглашались, что, возможно, он прав, и обещали набрать и подготовить в его отсутствие новых офицеров, пытаясь найти командира получше. Но на случай, если таковых не найдется, Мэйзер оставался тем самым героем, кто выпустил единственную ракету, положившую конец прошлой войне. В него верили – даже если сам он не верил в себя.
Естественно, зная военных, Мэйзер понимал, что их поиски нового командира ни к чему не приведут. Серьезно они могли к этому отнестись лишь в том случае, если бы не верили, что их козырь в рукаве – Мэйзер Рэкхем.
Усевшись в тесном пространстве за пилотским креслом, Мэйзер вытянул левую ногу и закинул ее за голову. Не каждый в его возрасте был способен на такое, и уж точно не каждый маори с их традиционным телосложением. Конечно, он был маори только наполовину, но это вовсе не значило, что европейцы отличались столь выдающейся гибкостью.
– Входящее сообщение, – послышалось из динамика на пульте.
– Слушаю, – ответил Мэйзер. – Воспроизведи голосом.
– Мужским или женским? – спросил компьютер.
– Какая разница?
– Мужским или женским? – повторил компьютер.
– На твой выбор, – ответил Мэйзер.
Компьютер зачитал ему сообщение женским голосом:
– Адмирал Рэкхем, меня зовут Хайрам Графф. Меня назначили руководить набором в Боевую школу – первый этап нашей программы обучения одаренных молодых офицеров. Моя задача – обшарить Землю в поисках того, кто смог бы возглавить наши силы во время предстоящего конфликта вместо вас. Все, кого я пытаюсь спрашивать, отвечают, что критерий прост: найди второго Мэйзера Рэкхема.
Мэйзер обнаружил, что его заинтересовали слова этого типа. Похоже, ему в самом деле искали замену и этот человек отвечал за поиски подходящего кандидата. Женский голос в данном случае звучал издевательски и неуважительно.
– Мужской голос, – сказал Мэйзер.
Голос тотчас же сменился звучным баритоном:
– Проблема в том, адмирал, что, когда я задаю конкретный вопрос, какие именно ваши черты мне следует искать в новобранцах, никто не может толком ответить. Единственный вывод, который я смог сделать, – в новом командире им требуются черты победителя. Но все мои попытки объяснить, что этого мало, ни к чему не приводят. И потому я обращаюсь за помощью к вам. Вы не хуже меня знаете, что ваша победа была одержана в том числе благодаря определенному везению. Но в то же время вы увидели нечто такое, чего не мог увидеть никто другой, и нанесли удар – вопреки приказу – в самый идеальный момент, когда Королева оказалась наиболее уязвима. Отвага, смелость, самоотверженность – возможно, мы и сумеем определить подобные черты. Но как нам проверить кого-то на способность видеть больше других?
Есть и социальная составляющая, – продолжил голос. – Члены вашей команды в достаточной степени вам доверяли, чтобы подчиниться вашим приказам и полностью вверить вам свою карьеру, если не жизнь. Ваш список взысканий за нарушение субординации также свидетельствует, что вы постоянно критиковали некомпетентных командиров. Так что вы наверняка четко представляете, каким НЕ должен быть ваш преемник.
Соответственно, я получил разрешение воспользоваться ансиблем, чтобы расспросить вас о качествах, которые нам следует искать – или избегать – у возможных претендентов. Надеюсь, данный проект покажется вам интереснее, чем ваше нынешнее времяпровождение в космосе. Я с нетерпением жду ответа.
Мэйзер вздохнул. Этот самый Графф вел себя в точности так, как следовало вести себя офицеру, которому поручили найти ему замену. Но Мэйзер достаточно хорошо знал военную бюрократию, чтобы понять: Граффа прожуют и выплюнут, как только он всерьез попытается чего-то добиться. Получить разрешение на связь по ансиблю со старикашкой, который, по сути, уже мертвец, – не такое уж сложное дело.
– Каково звание отправителя? – спросил Мэйзер.
– Лейтенант, – ответил компьютер.
Несчастный лейтенант Графф явно недооценивал тот ужас, который некомпетентные офицеры испытывали перед молодыми, умными и энергичными энтузиастами.
По крайней мере, ответить имело смысл.
– Передай, – велел Мэйзер. – Уважаемый лейтенант Графф, прошу прощения за время, потраченное вами на ожидание этого сообщения… Нет, сотри. Незачем тратить еще больше времени на бессмысленную болтовню.
С другой стороны, попытка отредактировать сообщение тоже отняла бы время.
Вздохнув, Мэйзер принял обычную позу и подошел к пульту.
– Напечатаю сам, – сказал он. – Так будет быстрее.
На экране, на фоне сообщения Граффа, виднелись только что продиктованные им слова. Выведя исходное сообщение на передний план, он перечитал его, а затем вернулся к своему собственному.
«Я не специалист в определении лидерских качеств. Судя по вашему сообщению, вы уже думали на этот счет больше, чем я. Могу лишь надеяться, что ваше предприятие завершится успехом, поскольку освободит меня от бремени командования по возвращении. Но больше ничем помочь не могу».
Он хотел было добавить: «Даже Бог вам не поможет», но решил – пусть парень сам узнает, что такое реальный мир, без мрачных и бесполезных предупреждений Мэйзера. Так что вместо этого он лишь сказал: «Отправить», и компьютер ответил:
– Сообщение отправлено по ансиблю.
«Собственно, и все», – подумал Мэйзер.
Ответ пришел через три с лишним часа. Сколько там прошло на Земле – месяц?
– От кого? – буркнул Рэкхем, заранее зная ответ. Значит, парень не особо торопился. Хватило ли ему времени понять, насколько невыполнима его задача? Вряд ли.
Мэйзер сидел на унитазе – к счастью, стандартной химической модели. Хвала гравитационной технологии жукеров! Он был одним из немногих еще остававшихся на флоте, кто помнил времена, когда на космических кораблях использовались туалеты с воздушным отсосом, которые половину времени не работали. То была эпоха, когда капитанов порой увольняли со службы за перерасход топлива, если они разгоняли корабль лишь ради того, чтобы облегчиться при относительно нормальной силе тяжести.
– От лейтенанта Хайрама Граффа.
А теперь еще и этот назойливый Графф, который раздражал его, пожалуй, даже больше, чем туалеты для невесомости.