Куриный бульон для души. Сила «Да». 101 история о смелости пробовать новое  - читать онлайн книгу. Автор: Эми Ньюмарк cтр.№ 19

– Так и есть! – радостно откликнулась продавщица. – Вам крупно повезло!

Но если мне казалось, что кроссовки нанесли тяжелый удар по моему банковскому счету, то я просто не догадывался, что ждет меня впереди. До этого момента «марафоном» для меня был лишь просмотр бесконечных телевизионных сериалов вприкуску с любимыми снеками. Но теперь меня ожидали восемнадцать недель тренировок, рассчитанных на бодрых шестидесятипятилетних пенсионеров.

Первые шесть недель тренировок состояли из регулярных прогулок/пробежек, которые каждую неделю становились все продолжительнее. Я был поражен: это оказалось мне вполне по силам. К концу шестой недели я уже думал, что сумею преодолеть 13,1 мили и пересечь финишную черту без помощи носилок.

Но потом все изменилось. Мы стали тренироваться на расстояние. Теперь уже прогресс измерялся количеством миль, а не минутами. Тренировочные дни мы в шутку разделили на три категории: Простые, Трудные и Длинные. В следующие двенадцать недель мы добавили еще одну категорию – «Пошло все к черту!». Изменилось и еще кое-что. Группы мышц, о существовании которых я и не подозревал, стали напоминать о себе самым болезненным образом. После пробежки на три мили колени мои начали щелкать, как кастаньеты. Бедра молили о милосердии. Даже у судорог начались судороги.

Решение моей дилеммы оказалось поразительно простым. В молодости я никогда не придавал значения упражнениям на растяжку перед бегом. Теперь же растяжка стала моей религией. Как истинный новообращенный, я тщательно выполнял все упражнения, направленные на то, чтобы ослабить, если не устранить вовсе, мышечные боли, растяжения, судороги и тому подобное. Я на собственном опыте испытал множество мук, связанных с бегом, и теперь мог авторитетно рассуждать о причинах и способах лечения практически всего от подошвенного фасциита ^[16] до пателлофеморального болевого синдрома ^[17].

И еще одно: чередование тепла и холода после пробежки творит чудеса. Хотелось бы мне поблагодарить изобретателя пакетов со льдом. Вместе с женой этот пакет стал моим постоянным спутником. Свой я назвал Фреоном.

За две недели до марафона мы совершили самый длинный свой забег: девять миль ^[18]! С этой задачей жена справилась лучше меня, показав результат 13–15 минут на милю ^[19]. Я же под конец чуть ли не полз.

Две недели после этого меня преследовали разнообразные проблемы, которые серьезно осложняли бег. Я решил перед марафоном поберечь себя и перейти на скоростную ходьбу.

Но за неделю до марафона у жены разболелась щиколотка – она даже ходить не могла, не то что бегать. И на этот раз нам уже показалось, что от затеи придется отказаться. Мы отправились к врачу, сделали рентген, и нам сказали, что это травма от перенапряжения. Жена сможет участвовать в марафоне, если всю неделю не будет нагружать ногу.

В знаменательный день мы проснулись в три часа утра – поспать удалось лишь несколько часов. В 3.40 мы выехали в Лос-Анджелес. Машину я оставил в Санта-Монике, за несколько кварталов от финишной черты. Было еще темно, стоял густой туман, но на парковке кипела жизнь. На автобусах нас отвезли к месту старта: жена отправилась на стадион «Доджер», а я – в Голливуд.

Прошло три часа с начала марафона. Вместе с другими бегунами я находился на бульваре Сансет, выискивая в потоке людей в фирменных футболках нашей благотворительной организации. Прищурившись, я разглядел ярко-оранжевое пятно – на удивление знакомое. Через несколько секунд я разглядел жену! Я помахал ей – она пробежала свою дистанцию за три часа и девятнадцать минут. Я был страшно горд!

Мы обнялись, наспех сфотографировались, и я начал свой забег. Через три часа и сорок минут я пересек финишную черту, двигаясь, как лошадь породы «клайдесдейл», страдающая бурситом ^[20]. Но дистанция была пройдена! Ко мне подбежала жена и обняла меня. Мы рассматривали наши медали – ее с пейзажем Лос-Анджелеса и мою с изображением пляжа.

Марафон собрал 1200 долларов на питьевую воду жителям Африки. А я сделал следующие открытия. Несмотря на скрипы и стоны, мое тело все же оказалось гораздо сильнее и выносливее, чем я думал. Привычный для меня сон после обеда – это прекрасно, но он не приносит такого удовлетворения, как способность пробегать пятнадцать миль в неделю. И теперь, когда я играю с внуками, я легко могу их перегнать!

Ну, пора заканчивать. Я должен отвезти жену на школьный стадион, где она тренируется для нового марафона. И если вы спросите меня, почему я не планирую участвовать, я посмотрю на вас с широкой улыбкой и вежливо отвечу: «Вы с ума сошли?»

Однажды я узнала из проверенного источника, что зять считает, будто я похожа на Джулию Робертс. И не важно, что на самом деле он сказал моей сестре следующее: «Вот смотришь иногда на Деб и видишь в ней нечто такое, что напоминает Джулию Робертс». Я восприняла это как: «Ого, ты когда-нибудь замечала, что Деб и Джулия Робертс – практически одно лицо?» И пусть в действительности единственная моя черта, отдаленно напоминающая Джулию, – это громкий невоспитанный смех, моя уверенность в себе получила весомую прибавку.

Я с удовольствием сунула этот милый комплимент в загашник и вытаскивала его всякий раз, как мне нужно было чуточку воспрянуть духом. А потом настал период, когда мне потребовалось нечто большее, чем просто воспрянуть духом. Моего мужа не было в стране почти месяц, и я совершенно вымоталась, управляясь с нашими шестью детьми в одиночку. Мне хотелось чего-то эдакого, приятного и не имеющего ничего общего с обязанностями матери и домохозяйки. Что-то, что могла бы сделать Джулия Робертс!

Это маленькое откровение настигло меня как раз в тот момент, когда я с коляской шагала вдоль ряда с красками для волос в ближайшем от дома супермаркете. И вот я такая стою, смотрю на коробки с краской разных оттенков, от темного блонда до светлого шатена, – оттенков безопасных, неброских и очень похожих на мой естественный грязновато-русый цвет. Я могла бы с легкостью выбрать один из них и успокоиться – но нет! Мне совсем не хотелось «успокаиваться». И мой взгляд сместился к нижней полке, на которой стояли несколько коробок с красивейшими золотисто-рыжими оттенками.