Магическая Прага - читать онлайн книгу. Автор: Анжело Мария Рипеллино cтр.№ 40

“Luilekkerland” – “страна изобилия”) Питера Брейгеля Старшего. Императорская резиденция привлекала авантюристов и проходимцев, часто устраивавших потасовки и заканчивавших свою жизнь в тюрьме – в Белой башне над Оленьим рвом ^[504]. Возможно даже, что шайка итальянских бандитов оказывала покровительство интригану камергеру Филиппу Лангу из Лангенфельса ^[505].

Романист Альфред Мейснер (1884) сетовал, что эпоха Рудольфа еще ждет своего Вальтера Скотта ^[506]. Это был легендарный век, с дымом чернокнижников и мошенничеством шарлатанов, бульканием перегонных кубов и зловещими взглядами манекенов. Джордано Бруно посетил Прагу в 1588 г., за два года до того, как его сожгли на костре. Согласно легенде, тут бывал проездом доктор Фауст. В этот период из Центральной Европы сюда приехали английские комедианты (Englische Komedianten), в труппе которых был комический персонаж по имени Пикельгеринг, фиглярствовавший на немецком языке ^[507]. Благодаря притоку многочисленных иностранцев Прага стала многоязычным городом. И мы можем только надеяться, что итальянский, на котором говорили в то время ^[508], был менее топорным, чем тот, на котором персонажи рудольфианской эпохи, чопорные как сушеная вобла, изъясняются в жестоких романтических трагедиях – например, в многословной “Магелоне” (1852) Йозефа Иржи Коларжа.

Но кем был Рудольф II – этот меценат корифеев и шарлатанов, при дворе которого я, кажется, и сам жил? “Мудрый шут и безумный поэт”, согласно иронической формуле Восковца и Вериха ^[509]. И действительно, круг его тоски затягивает, словно в великопостное настроение, или в “Finstere Bootsfahrt” – мрачное путешествие на корабле ^[510].

Его отец Максимиллиан (годы правления 1564–1576), сын Фердинанда I, женился на своей двоюродной сестре Марии, дочери Карла V, брата Фердинанда. В результате Рудольф был правнуком Хуаны Безумной сразу по двум линиям родства. В конце 1563 г., в возрасте одиннадцати лет (он родился 18 июля 1552 г.), его отправили в Мадрид, к дяде Филиппу II (брату его матери), чтобы он привык к холодному и строгому испанскому придворному ритуалу ^[511]. Испанский двор разительно отличался от двора Максимиллиана, который не подавлял свободы совести и оказывал уважение протестантам.

За семь лет Рудольф стал законченным “испанцем”, усвоив обычаи и маски этой лицемерной и двуличной монархии. Ханжество, интриги, торжественность религиозных обрядов, подозрительность, охота на еретиков, костры инквизиции, невиданные обманы, бахвальство на суше и на море – таково было его ученичество ^[512]. Странная дрессировка для того, кому предстояло управлять страной, ревностно соблюдающей свои религиозные свободы и зараженной еретическим недугом. Мрачная династическая система, полная интриг и подозрений, оказала пагубное влияние на молодого принца: она усугубила его болезненную застенчивость, стремление к одиночеству, заронила семена мании величия и мании преследования, от которых он будет страдать впоследствии.

Несмотря на то, что Рудолья привык к безукоризненному католичеству и строгости испанского двора и насаждал испанские манеры в течение своего правления, тем не менее следуя примеру отца, а также из свойственного ему миролюбия, проявил себя весьма толерантным. К тому же он осознавал, что католики были куда малочисленней ультраквистов ^[513] и Богемских братьев. Не случайно у него в друзьях был рабби Лёв, один из величайших мудрецов Галахии. Он также принял к своему двору Кеплера, преследуемого за евангелическую веру.

Старое поколение католиков, поддерживавшее Рудольфа в начале его правления, не отличалось таким ханжеством и неистовством, как высокородная молодежь, воспитанная позднее в фанатизме Контрреформы отцами Общества Иисуса, прибывшими в страну в 1556 г. ^[514]. Но в течение его правления, пока реформаторы и поборники толерантности все более раскалывались на мелкие, несогласные друг с другом деноминации, католическая группировка набирала силу и, пользуясь поддержкой придворных, папских нунциев и испанских послов, становилась все более организованной и сплоченной ^[515]. Появлялась на свет, в том числе благодаря смешанным бракам между богемской и испанской знатью, своеобразная “пражская Испания” – именно “испанцами” (“španělé”) называли в Богемии ревностных католиков ^[516].

Рудольф II всю жизнь читал латинских поэтов, он говорил на многих языках, лучше всего – на немецком и испанском, чуть хуже – на чешском. Он увлекался алхимией, науками, астрологией, магией. Он проводил свое время среди картин и сокровищ, а также тигелей, горнов для обжига глазури, всевозможных пробирок, армиллярных сфер и перегонных кубов, в компании алхимиков, художников, прорицателей, ему и самому нравилось писать картины, ткать, заниматься резьбой по дереву и чинить часовые механизмы ^[517].