Магическая Прага - читать онлайн книгу. Автор: Анжело Мария Рипеллино cтр.№ 122

Не в состоянии оплачивать гостиницу, они вместе с Шурой перебрались в дом его товарища по кутежам Франты Сауэра, в район Жижков ^[1342]. Именно в этот период он пытался снова сблизиться с “тетушкой”, с Ярмилой: на самом деле Шура была ему все же нужнее, чем Ярмила. Он был единственной опорой и поддержкой терпеливой и смиренной сиротке татарочке в этой чужой стране, и она не упрекала его за пьяные выходки, не стремилась переучивать и принимала его слабости.

Между кружками пива Гашек принялся за роман “Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны”, который по замыслу автора, а также издателя Сауэра должен был поконкурировать с популярными историями о Нате Пинкертоне и Нике Картере, открытыми авангардной группой “Деветсил” как раз в то время. Черно-желтые афиши сообщали о скором выходе романа в еженедельных выпусках, которые Гашек и Сауэр продавали в кабаках Жижкова ^[1343].

Заставить Гашека продолжать написание романа было непростым делом. Шура, в сопровождении юного поэта Ивана Сука, секретаря и бухгалтера в издательстве, выискивала его по кабакам. Пьяница встречал ее с насупленным видом, оскорблял, затем заказывал “княжне” выпить, чтобы она тихонько посидела в уголке, и продолжал пьянствовать, не смотря в ее сторону. Шура смиренно улыбалась в ответ на его бессвязную болтовню, поджидая момент, когда он все же решится вернуться домой.

В августе 1921 г. художник Ярослав Панушка, тоже один из членов сообщества Лупполо и Беффы, убедил Гашека переехать в городок Липнице-над-Сазавой (Юго-Восточная Чехия) ^[1344]. И здесь в винном погребке “У инвалида” он продолжил работать над книгой: он надиктовывал двадцатилетнему писарю, сыну полицейского, при этом постоянно прерывался на болтовню с посетителями. Затем он тут же отправлял готовые главы издателю (уже не Сауэру, а Синеку), оставляя себе только последний надиктованный лист ^[1345].

В ту осень Швейк появился на “Революционной сцене” Лонгена, роль Швейка исполнял Карел Нолл, который и создал его образ коренастого пузатого народного героя ^[1346]. В винном погребке в Липнице его автор так и не изменил своих привычек: он по-прежнему выпивал, оплачивал выпивку всем своим друзьям, отмечал ежегодные праздники возлияниями и беседами, ночами напролет рассказывал анекдоты, варил моряцкий грог по собственному рецепту, совал нос на кухню в поисках соусов. На первые деньги, полученные с продажи книги, он купил себе в Липнице чудаковатую полуразрушенную лачугу с четырьмя входами, которая с одной стороны выходила на нищий квартал под названием “Мизери”. Конец скитаний. Разорившийся распухший астматик в этой покрытой накипью бочке, в этой последней собачьей конуре, которую он получил после бесконечной череды скитаний по кабакам, так до самого последнего вдоха и не бросивший пить ^[1347].

Когда он скончался 3 января 1923 г., никто не воспринял эту новость всерьез: слишком уж часто сообщалось о его кончине ^[1348]. В Праге старые товарищи-собутыльники решили, что Гашек снова замышляет какую-то выходку. Из столицы на похороны приехали только Кудей, Панушка, брат и сын – они встречались с ним всего несколько раз ^[1349].

Когда в тот вечер после попытки броситься с моста Гашека поместили в сумасшедший дом, он утверждал, что он – Фердинанд Добрый ^[1350]. В списке пражских чудаков обязательно значилась лысая и худощавая фигура этого монарха (1793–1875), который 2 декабря 1848 г. отказался от трона в пользу своего племянника Франца Иосифа, а сам отправился в Пражский Град. Фердинанд V, которого прозвали “Добрым (Dobrotivý)”, был последним австрийским императором, надевшим корону чешского короля (1836) ^[1351].

На фотографиях в моем альбоме он изображен уже сухопарым стариком с кукольными ручками. Седая борода обрамляет его невыразительное лицо. Невзрачный, он провалился в кресло, выставив напоказ из-за спинки свою огромную лысую башку. Целыми днями он играл в бильярд с мажордомом и выращивал прекрасные цветы, которые получали первые места на цветочных выставках. Будучи страстным поклонником музыки, он сам в юности играл венские песни и танцы. Бедржих Сметана, пусть и неохотно, дважды в неделю отправлялся в Пражский Град, чтобы исполнять для него вальсы и триумфальные марши ^[1352].

Он ходил в штатском, за исключением дней рождения, когда доставал из нафталина старый генеральский мундир и наблюдал из окна за парадом пражского гарнизона. В городе на Влтаве он чувствовал себя лучше, чем в Вене: климат Праги, как он утверждал, вылечил его от эпилепсии. Если жестокая венская знать презирала его, то в Чехии его с любопытством воспринимали как ценную реликвию.

Какая бы ни была обстановка, он всегда выезжал вместе с придворными и с врачом в карете, запряженной двумя белыми липицианскими лошадьми. Хотя карета и была украшена пластинами из золота, а на дверцах были изображены гербы, она ни в какое сравнение не шла с изумительным экипажем Фридриха Вильгельма I Гессен-Кассельского (1802–1875). Бывший курфюрст, который объединился с Австрией в войне 1866 г., жил в Праге со всеми королевскими почестями в замке Виндишгрец. Три пары буланых лошадей везли его шумную карету, раскачивающуюся из стороны в сторону на огромных колесах с золочеными спицами. На одной лошади из первой пары восседал в костюме жокея стремянный и размахивал белым хлыстом ^[1353].