Юность Жаботинского - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 44

Моя золотая мама весело шла вдоль мясных и молочных рядов и напрямки спрашивала у продавцов:

– Ну, як теперь будэ з жидами?

Но продавцы отводили глаза:

– Та мы шо?.. Мы ничого нэ знаем…

…Да, при всей моей любви к украинской «мови», к виршам Тараса Шевченко и полтавской природе, не вынуть мне из сердца ржавого копья полтавского антисемитизма. Тридцать лет назад, работая над романом «Любожид», я зарылся в исторические документы и обнаружил первопричину антисемитизма, веками живущего в украинских и русских генах.

«Необыкновенным явлением в Средние века был народ хазарский, – написал в 1834 году российский историк академик В. Григорьев. – Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в нее отовсюду. Как светлый метеор, ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования».

Академик ошибся – следы остались в русских былинах, в дневниках персидского посла Ахмеда Ибн-Фадлана, путешествовавшего по Волге в начале Х века, в так называемом «Кембриджском документе» – письме в Испанию неизвестного хазарского еврея X века и в других письменных свидетельствах. Дневники Ибн-Фадлана и «Кембриджский документ» я процитировал в «Любожиде», а здесь лишь коротко перескажу исторические факты.

Примерно в 920–925 годах в ответ на набеги русов (не русских, подчеркиваю, а правящих в Киеве скандинавских русов) хазары захватили Киев и, уходя, оставили в нем сотню своих ремесленников и торговцев, которые поселились на Подоле, то есть на окраине, в подоле города. А уже через пару лет киевский князь учредил штраф в десять гривен с горожан, которые не могли удержать своих жен от тайных визитов в еврейский квартал. Но и штрафы не помогли – как говорят документы, в 941 году «досточтимый» Песах, первый полководец хазарского царя, вновь дошел до Киева, «разгромив и град, и деревни русов и пленив много руских мужчин, женщин и детей в наказание за пьяный погром, который учинили русы в Киеве, на Подоле, иудеям-ремесленникам».

Что ж, судя по тем знакам внимания, которые и сегодня оказывают нам русские женщины, прав был Николай Бердяев, когда еще в 1907 году писал: «Духовно-плотская полярность напоила мир половым томлением, жаждой соединения… Половая полярность есть основной закон жизни и, может быть, основа мира. Это лучше понимали древние…»

Но – стоп! Не поддадимся половым томлениям! Как сказал Василий Розанов: «“Спор” евреев и русских или “дружба” евреев и русских – вещь неоконченная и, я думаю, – бесконечная»…

Так писал я в романе «Любожид», и что бы там ни сочинял г-н Солженицын в своей лукавой книжке «Двести лет вместе», но документы, опубликованные Российской академией наук еще в тридцатые годы прошлого века, говорят, что первые иудеи-ремесленники появились в Киевской Руси в начале Х века, а первый погром случился в 941 году из-за киевских женщин, бегавших «до жидов».

А если вам не верится в это, то приезжайте в Израиль и посмотрите, сколько русских, украинских и белорусских женщин приехали сюда с еврейскими мужьями.

Чернильница вздрагивала от ударов перьевой ручкой, перо с яростным усилием царапало бумагу… Бешенство, возмущение, стыд, бесчестие и презрение к своим соплеменникам – целый коктейль злости, бессилия и ненависти, выпитый им в Кишиневе в разговорах с жертвами погрома, теперь сам хлынул в слова:

Вернувшись из Кишинева в Одессу и работая дома над переводом поэмы Бялика, Владимир, когда не сразу находились точные рифмы, ребром ладони яростно бил по краю стола, чтобы эта боль перешла в стихи:

Иудейский гнев стихов Бялика умножался еврейской горечью и итальянским темпераментом Жаботинского:

Слова, впитавшие в себя кровь автора, имеют, ложась на бумагу, свойство освобождать его душу и мозг от невыносимого груза невысказанных чувств:

Но эти же слова, произнесенные вслух, громко, публично и прямо в лицо молодым слушателям снова обретали взрывную силу вложенной в них ярости, и, выступая теперь перед отрядами самообороны в Одессе и в местечках черты оседлости, Жаботинский каждую свою речь начинал этим переводом:

В метель, в дождь и в жару он ездит по южным и западным еврейским общинам. Ему все еще 22 года, но теперь это другой Жаботинский – пламенный оратор и яростный борец против ассимиляторских настроений…

Между тем слухи о возможности новых погромов будоражили евреев всей страны, и по примеру Одессы молодежные бригады самозащиты стали возникать в Киеве, Воронеже, Тирасполе, Двинске… Министр внутренних дел Вячеслав Плеве, которого многие считали главным закулисным покровителем кишиневского погрома и организатором будущих погромов, подтвердил эту репутацию, разослав в губернские полиции циркуляр с категорическим указанием: «Никакие кружки самообороны терпимы быть не должны». Полиция тут же ринулась выполнять приказ: арестовывала за участие в кружках самообороны, отбирала оружие. А Плеве пригласил группу именитых питерских евреев и сказал: «Знайте же, что, если вы не удержите вашу молодежь от революционного движения, мы сделаем ваше положение настолько несносным, что вам придется уйти из России до последнего человека».