Тайна трех четвертей - читать онлайн книгу. Автор: Софи Ханна cтр.№ 55

Неужели? Я постарался сделать терпеливое лицо.

– Я спросила, как зовут джентльмена, но он проигнорировал мой вопрос. Он вел себя так, будто я ничего не спрашивала! Вот что я имею в виду: он старался выглядеть чрезмерно вежливым, но разве истинный джентльмен оставит без ответа вопрос, который задает леди? Вот что я вам скажу: он еще тот подарочек. И в его глазах я увидела хитрый блеск.

– Не сомневаюсь, что так и было.

– И еще странная улыбка. Такую улыбку не каждый день увидишь. А потом он открыл рот и сказал – и я не забуду этого до конца жизни! Одна из самых странных вещей, которые когда-либо со мной случались! Он сказал: «Скажите инспектору Кетчпулу, что длиношеее лелеет змеееда».

– Что?

Бланш Ансворт послушно повторила слова незнакомца.

– Длинношеее лелеет змеееда? – переспросил я.

– Именно так он и сказал! Ну я тогда подумала: нет смысла быть вежливой, если он намерен столь возмутительно вести себя со мной. «Пожалуйста, назовите свое имя», – сказала я, и он, вероятно, понял, что я не стану терпеть его дерзость, но ему было все равно. И он повторил странные слова снова: «Длинношеее лелеет змеееда».

– Я должен взглянуть на пакет, – сказал я.

На сей раз моя домовладелица проявила милосердие, отступив в сторону, и позволила мне пройти.

Я застыл на месте, заметив пакет, лежавший на столе в столовой. Я сразу понял, что это такое.

– Длинношеее лелеет змеееда! Ха!

– Почему вы смеетесь? Вы знаете, что это значит? – спросила миссис Ансворт.

– Думаю, да.

Она отступила на пару шагов, приложив руки к губам, и ахнула, когда я развернул пакет. Как только я вскрыл упаковку, она с благоговением прошептала:

– Это… пишущая машинка.

– Мне нужна бумага, – сказал я ей. – Я вам все объясню, как только проверю свою гипотезу и буду уверен, что не ошибся.

– Бумага? Ну я уверена, я… Никаких проблем, конечно, но…

– Тогда, пожалуйста, принесите.

Очень скоро миссис Ансворт стояла у меня за спиной, а я вставлял лист бумаги в жерло машинки.

Я напечатал: «Длинношеее лелеет змеееда». Предложение звучало, как первая строчка шуточной песенки. Следующей строкой могла бы быть: «И белеет неестественнее пледа». Я напечатал и эту строчку.

– Какое еще длинношеее? – спросила миссис Ансворт. – И почему белеет неестест… боже!

Я вытащил лист бумаги из машинки и принялся изучать результат собственного творчества.

– Да! – сказал я.

– Если вы не скажете, что все это значит, я не смогу заснуть сегодня ночью, – угрожающе заявила миссис Ансворт.

– Некоторое время мы с Пуаро искали одну пишущую машинку. И вот она у меня. У нее испорчена буква «е». Посмотрите внимательно. – Я передал ей лист бумаги.

– Да… но какое это имеет отношение к длинношеему? – спросила она.

– Тот, кто доставил сюда машинку, хотел, чтобы я провел тест, напечатав фразу, содержащую много букв «е». Все остальное не имеет значения – ни длинношеее, ни змееед. Они выдуманные. Важно другое: кто тот странный человек, что приходил сюда, и чья эта пишущая машинка?

Я уже представлял, как будет доволен Пуаро, узнав о машинке, но… тут я мог бы сообразить и сам, не будь я таким дураком, что новое открытие нисколько не поможет нам продвинуться вперед.

– Полагаю, мужчина всего лишь курьер, а не тот, кто отправил мне машинку, – сказал я хозяйке. – И нам не нужно его имя, на самом деле нас интересует отправитель пакета.

Я извинился, ушел в свою комнату и лег на кровать, чувствуя себя, как то самое «длинношеее». Кто-то дразнил меня – кто потратил немало сил, чтобы привлечь мое внимание: «Вот пишущая машинка, которую вы ищете. Теперь вам остается лишь выяснить, откуда она, – но у вас ничего не выйдет, потому что я умнее вас». Мне показалось, что я слышу, как кто-то насмешливо произносит эти слова.

– Возможно, вы и умнее меня, – сказал я, хотя человек, к которому я обращался, не мог меня слышать, – но вряд ли умнее Эркюля Пуаро.

На следующий день, вопреки отвратительной погоде, я вместе с Роландом Мак-Кродденом отправился в Комбингэм-холл. Путешествие получилось не самым приятным. Я довольно много времени провел, размышляя, почему разговоры между Пуаро, Мак-Кродденом и мной шли легко и непринужденно, в то время как без Пуаро наша беседа выходила натянутой и – во всяком случае, с его стороны – наполненной раздражением.

Комбингэм-холл венчал безликий однообразный фронтон. Хотя здание и было, очевидно, старым, оно выглядело каким-то временным, словно его поставили, но оно не успело пустить корни и вписаться в окружающий ландшафт. Мысль о том, что на следующий день по просьбе Пуаро здесь соберутся все, кто имел отношение к таинственной смерти Барнабаса Панди, показалась мне странной.

Дверь Комбингэм-холла мы обнаружили приоткрытой, несмотря на жуткий проливной дождь. Поэтому меня не удивило, что часть пола у двери была мокрой и грязь смешалась с водой. Я сразу же подумал о легких туфлях Пуаро и о том, какой урон они могли понести. Здесь же я заметил и следы грязных лап.

Нас никто не встречал. Мак-Кродден с недовольным видом повернулся ко мне и уже было собрался возмутиться, как мы услышали шаркающие шаги, и в сводчатом коридоре появился пожилой мужчина, медленно двигавшийся нам навстречу.

– Я вижу, вы сами нашли дорогу, джентльмены, – сказал он. – Меня зовут Кингсбери. Позвольте забрать у вас шляпы и пальто, а затем я покажу вам ваши комнаты. Вам отведены очень хорошие. С приятным видом. О да… как только вы будете готовы, мистер Поррот просит вас присоединиться к нему в кабинете мистера Панди. – Когда он приблизился к нам, я заметил, что Кингсбери продрог.

Тем не менее он не сделал попытки прикрыть дверь, прежде чем пригласил нас подняться по лестнице.

Предназначенная мне спальня оказалась огромной, строгой, неудобной и холодной. На кровати лежал комковатый матрас и такая же подушка: сочетание, приводящее в уныние. Вид обещал быть приятным – едва только дождь перестанет хлестать в окна.

Кингсбери объяснил нам, как найти комнату, которую он назвал «кабинетом мистера Панди». Я переоделся, привел себя в порядок и постучал в комнату Мак-Кроддена, которая находилась рядом с моей, чтобы вместе спуститься вниз. Когда я спросил его, нравится ли ему комната, он холодно ответил:

– В ней есть кровать и умывальник, а больше мне ничего не нужно.

Мы обнаружили Пуаро в кожаном кресле с высокой спинкой, на плечи он накинул полосатое оранжево-черное одеяло. Он пил травяной чай; как только мы вошли в комнату, я уловил запах и увидел пар, поднимавшийся над чашкой.

– Кетчпул! – разгневанно сказал Пуаро. – Никак не возьму в толк, что с вами, англичанами, не так. В этой комнате холодно, как на улице.