Свидетель надежды. Иоанн Павел II. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Вейгел cтр.№ 133

Менее чем через год, как рассказывает Ежи Клюгер, Иоанн Павел II уполномочил своего старого друга в частном порядке начать переговоры с израильскими дипломатами в Риме для прояснения вопросов, с которыми связано продвижение к полным дипломатическим отношениям. Клюгер, гражданин Италии, был также уполномочен премьер-министром Государства Израиль Менахемом Бегином говорить от его имени. Одним из немедленных результатов этого обсуждения была телеграмма Папы президенту Израиля с добрыми пожеланиями на Рош-Хашана — еврейский Новый год — в октябре 1981 г. Иоанн Павел, по мнению Клюгера, использовал своего вадовицкого однокашника как резонатор для размышления вслух об истории отношений между католиками и евреями и ее взаимосвязи с вопросом об отношениях дипломатических. Два друга договорились не соглашаться на встречу Иоанна Павла с палестинским лидером Ясиром Арафатом, которую Клюгер резко критиковал. Частная дипломатическая миссия Ежи Клюгера, казалось, никак прямо не повлияла на переговоры, которые в конечном итоге в 1993 г. привели к Принципиальному соглашению между Святым Престолом и Израилем. Но и обращение в Отранто, и инициатива Клюгера подтвердили, как давно эти вопросы занимали мысли Иоанна Павла. И диалог, начатый Клюгером, возможно, помог в чем-то изменить позицию привычно скептичных израильских политиков и официальных представителей министерства иностранных дел.

Собственные действия Иоанна Павла в начале и в середине 1980-х гг. — регулярные встречи с еврейскими группами в Риме и пастырские паломничества, осуждение террористических нападений на синагоги в Вене и Риме, встреча с израильским министром иностранных дел Ицхаком Шамиром в 1982 г., воспоминания на двадцатой годовщине «Nostra Aetate», исторический визит в римскую синагогу в апреле 1986 г. — помогли еще сильнее ослабить этот скептицизм. А заявление Ватикана в 1987 г., что не существует «теологических причин в католической доктрине, которые могли бы препятствовать» полным дипломатическим отношениям между Святым Престолом и Израилем, помогло рассеять без остатка эту неверную посылку. Но старые привычки в умах умирают трудно, и не только в Ватикане.

Дальнейшая подготовительная работа к переговорам между Святым Престолом и Израилем была проведена в апреле 1990 г., когда Иоанн Павел назначил архиепископа Андреа Кордеро Ланца ди Монтеземоло апостольским делегатом в Иерусалим. Монтеземоло продемонстрировал свои способности управляться с деликатными ситуациями, когда был нунцием в Никарагуа во время папского паломничества 1983 г., кроме того, его родители пали жертвами нацизма, что помогало наладить контакт с израильскими собеседниками. Иоанн Павел наверняка говорил новому представителю в Израиле о своем страстном желании обратиться к полному спектру вопросов между Святым Престолом и израильским государством, включая правовой статус Церкви в Израиле, дипломатические отношения и развитие вопроса о международных правовых гарантиях для предотвращения введения особого статуса Иерусалима. Стратегическое мышление внутри ватиканского Государственного секретариата тоже стало меняться. Вероятно, начал осуществляться многосторонний подход. Как видно, существовало мнение, что Святой Престол может и дальше усиливать свою позицию по интернациональным правовым гарантиям для святых мест, пока не будет достигнуто двустороннее соглашение с Израилем в отношении правовой позиции Церкви. В любом случае к лету 1991 г., после войны в Персидском заливе, но перед Совещанием в Мадриде, созванным вслед за ней, Монтеземоло говорил своим коллегам в Израиле, что он получил мандат от Папы на продолжение поиска возможностей для двусторонних переговоров с Израилем.

ПЕРЕГОВОРЫ

В августе 1991 г. архиепископ Монтеземоло вместе с отцом Давидом Марией Ягером, францисканским священником, преподающим каноническое право в семинарии своего ордена в Иерусалиме, начали вырабатывать проект переговоров.

Ягер, тогда тридцати шести лет от роду, родился в Тель-Авиве и был сыном отца-израильтянина и матери-бразильянки еврейского происхождения. Ягеры были не слишком набожной семьей, и молодого Давида послали в государственную религиозную школу. Подростком он убедился в правоте христианства и захотел стать католиком. Однако ему не удалось найти католического священника, готового окрестить восемнадцатилетнего сабра, уроженца Израиля. Поэтому Ягер был окрещен в англиканской церкви, а затем представился в Назарете почтенному викарию латинского обряда:

— Теперь вы можете принять меня как новообращенного протестанта.

Ягер был привлечен к проблемам Церковь — государство в 1977 г., неофициально работая с апостольским делегатом. Он также помогал запустить программу по христианам в Святой Земле в экуменическом Тантурском институте теологических исследований, рядом с Иерусалимом, и начал работать как иерусалимский корреспондент расположенного в Лондоне международного католического еженедельника «The Tablet». Не имея высшего образования, самоучка и полиглот, Ягер в 1981 г. вступил в орден францисканцев и был направлен в Рим на учебу. Он был освобожден от предписанного базисного курса, обучившись теологии самостоятельно во время работы в Тантуре и в других местах, и получил степень бакалавра теологии после того, как сдал экзамен специально назначенной папской комиссии весной 1983 г. Дав священный обет францисканца в сентябре 1985 г., он был рукоположен в священники 19 марта 1986 г. — единственный урожденный и говорящий на иврите израильтянин, посвященный в духовный сан со времен независимости Государства Израиль. После окончания докторантуры по каноническому праву в Риме он вернулся в Иерусалим преподавать и в 1989 г. успешно защитил докторскую диссертацию о роли папской дипломатии в обеспечении гарантии законных прав христиан в Святой Земле.

Отец Давид Ягер был, вполне возможно, единственным человеком в мире, обладающим способностями, требующимися Святому Престолу, чтобы приблизить переговоры с Государством Израиль. Иврит был его родным языком, а работа дала ему глубокое знание израильских законов. Он имел докторскую степень в каноническом праве и прекрасно разбирался в крайне запутанной правовой истории Святой Земли. У него был обширный собственный местный опыт, связанный с проблемой, которую предстояло разрешить. Он был стойким и решительным посредником, чья забота о безопасности Израиля не могла быть поставлена под сомнение. И он был священником, которому, по мнению Государственного секретариата, могли быть доверены интересы Церкви.

Ягер настаивал, что черновой проект переговоров, который они с архиепископом Монтеземоло готовили летом 1991 г., не являлся следствием мадридского мирного процесса, но имел свою собственную логику и целостность, основанную на позиции Святого Престола. Следующее «реальное событие» в этом процессе, по его словам, произошло 20 мая 1992 г. Архиепископ Монтеземоло возглавил делегацию Святого Престола, в состав которой выходил и Ягер, в министерство иностранных дел Израиля в Иерусалиме. Им предстояло выработать текст заявления для «Двусторонней постоянной рабочей комиссии Святого Престола и Государства Израиль». Встреча была серьезной, но Ягер считал, что истинный драматизм и значение происходящего прессе отразить не удалось.

Сочинить заявление оказалось несложно. Ягер написал проект на желтой линованной бумаге, главы делегаций подписали его, после чего проект размножили, и в неразберихе оригинал остался у Ягера. Настоящие споры вызвало определение повестки дня двусторонней комиссии. Святой Престол настаивал, что заявление не следует оглашать до согласования повестки дня. 15 июля Ягер возвратился в министерство иностранных дел. Состоявшуюся в тот день встречу он позднее назвал «самой тяжелой из всех тяжелых встреч, в которых я принимал участие». Израильская позиция заключалась в том, что для установления полных дипломатических отношений на переговорах необходимо обсуждать буквально все — отношения Церкви и государства, вопросы законности и собственности, вопрос налогов и так далее. Делегация Ватикана отдавала себе отчет, что Израиль не особенно стремится к установлению дипломатических отношений со Святым Престолом, и обе стороны понимали, что дипломатические отношения были единственной козырной картой переговоров Святого Престола.