Свидетель надежды. Иоанн Павел II. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Вейгел cтр.№ 131

В основу и африканской, и европейской драм, заявил Иоанн Павел, заложены «гипертрофированные формы национализма». Дело не в свойственной человеку любви к родине или в решимости защищать ее. Дело в «отказе от других людей, поскольку они другие, ради того, чтобы легче было доминировать над ними». Это было по меньшей мере «новым язычеством: обожествлением нации». Такое обожествление отвратительно само по себе, но в 1993 г. дело дошло до кровопролития. И двадцатому столетию следовало бы уяснить, что все может сложиться гораздо хуже. «История показала, что переход от национализма к тоталитаризму совершается быстро, а когда государства утрачивают равноправие, то и сами люди перестают быть равными. Так разрушается природная солидарность между людьми… и принцип единства человечества оказывается попранным».

Иоанн Павел бросил вызов тем, кто в конце XX в. считает, что руандийцы, бурундийцы или боснийцы заслуживают порицания. «Католическая Церковь не может принять такое положение дел». Всемирное распространение христианской миссии дает Церкви осознание схожести всех человеческих существ и требует, чтобы Церковь защищала это общечеловеческое единство против любого, кто бросает ему вызов во имя нации, этнической группы или религии. Чтобы четко разобраться с древней и современной историей и с волнениями в новых демократиях Восточной Европы, Иоанн Павел выдвигает евангелическое предупреждение католикам и православным: «Всегда, когда христианство в соответствии с его западной или восточной традицией используется в интересах каких-либо форм национализма, оно, как и раньше, становится уязвленным в самое сердце и выхолощенным».

Поклонение идолу национализма — не то, чего мир заслужил и ждал после окончания «холодной войны». Поворот в новое столетие и тысячелетие должен стать «поворотом… солидарности между Востоком и Западом, между Севером и Югом». В празднование Рождества, когда «беспредельная доброта Господа предлагается всему человечеству», нужно прислушаться к приглашению, которое мир проигнорировал в 1993 г., — приглашению к «укреплению дружбы». Вот чего желал епископ Рима всему миру в году 1994-м.

Моральное единство человеческой расы было одним из принципиальных лейтмотивов понтификата в 1990-е гг., а январское 1994 г. обращение Иоанна Павла к дипломатическому корпусу — самым сильным, самым актуальным призывом всей этой темы. Использование концепции семьи — братства как метафоры для межкультурной и интернациональной политической ответственности было не лишено сложностей. В конце концов именно «семейная» или «клановая» политика привела к таким неприятностям в Африке, в Юго-Восточной Европе или на Кавказе. Стараясь подобрать самые убедительные слова, чтобы более емко выразить убеждения о мире, сложившиеся после «холодной войны», Папа продолжал настаивать, что политика, даже политика мировая, остается ареной морального суждения и действия. Если обращение к образу глобальной «человеческой семьи» помогло его слушателям вспомнить об этой реалии — если сербы и боснийцы, тути и тутси, армяне и азербайджанцы начали понимать, что их общая человеческая природа обеспечивает основу для спасения от смертельной воронки насилия и геноцида, — тогда, возможно, это обращение было актуальным, пусть даже его порой неверно истолковывали.

СВЯТОЙ ПРЕСТОЛ И ИЗРАИЛЬ:

ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ СОГЛАШЕНИЕ

30 декабря 1993 г., за две недели до новогоднего обращения Папы к дипломатическому корпусу, Святой Престол и Государство Израиль подписали Принципиальное соглашение, которое установило основания для упорядочения законных позиций Церкви в Израиле и обеспечило полные дипломатические отношения между двумя странами.

Принципиальное соглашение рассматривалось многими как один из мастерских дипломатических ходов понтификата Иоанна Павла II и поворотная точка в истории католическо-еврейских отношений. И обе эти оценки правомерны. Как сказал герцог Веллингтон в своей знаменитой фразе про Ватерлоо, «чертовски близко». Этот процесс завершился исключительно благодаря инициативе Иоанна Павла II, причудам (или, по настойчивому определению Папы, провиденциальным совпадениям) истории — и значительным теневым переговорам, которые спасли исторические соглашения, когда они, казалось, готовы были прерваться.

ГРУЗ ИСТОРИИ

Официальные представители Святого Престола постоянно делали акцент на преемственности своей ближневосточной политики и на неизменном характере дипломатического интереса в регионе: сохранить церковные правовые позиции в родной земле Христа, театре искупления грехов мира. Со времен мусульманского завоевания Иерусалима в 638 г. н. э. защита этого интереса была существенной задачей, включавшей различные формы интервенции. Одним из стратегических приемов прошлого служили переговоры с местными мусульманскими властями. Попытки нового силового решения пришли позднее, с крестоносцами. С XVI в. Святой Престол принял «двойной путь», в котором мирные соглашения между европейцами и Оттоманской империей наряду с коммерческими вопросами предусматривали гарантии доступа христиан к святым местам.

Сохранение законных прав Церкви в Святой Земле продолжало доминировать в отношениях Святого Престола с Ближним Востоком в конце XIX — начала XX вв. На этот период пришлись рост сионистского движения, Первая мировая война, Балфорская декларация о британской поддержке создания еврейского государства в регионе и мандат Лиги Наций, выданный Британии после войны. В представлении Святого Престола мандат Лиги Наций, дающий право на создание Палестины, сделал вопрос о Святой Земле и святых местах интернациональным. Это представление не изменилось и тогда, когда Организация Объединенных Наций стала региональным наследником Лиги после Второй мировой войны.

Сформулированный в 181-й резолюции 1947 г. план ООН о разделении Британской мандатной Палестины создал два территориальных национальных государства, объединенных экономическим союзом, включающим религиозную свободу для всех граждан, и прямой интернациональной администрацией Иерусалима. 181-я резолюция также обеспечивала религиозную свободу в еврейском и арабском государствах, выделенных из мандатной Палестины, гарантируя права мусульман в еврейском государстве, евреев — в арабском, а христиан в обоих. Действуя главным образом через латиноамериканские страны, Святой Престол был втянут в процесс обеспечения религиозной свободы 181-й резолюции, которую арабское нашествие на новое Государство Израиль и последовавшая арабо-израильская война сделали, если не законно, то политически спорной.

Израильская война за независимость в 1947–1948 гг. оставила католическую Церковь в Святой Земле в ослабленном и сложном положении. Иерусалим был разделен демаркационной линией, так что Старый Город, где находились храм Гроба Господня, главное из главных мест поклонения, престол патриарха латинского обряда, францисканский Custos (ответственный за сохранение святынь), престол апостольского посланника, и Вифлеем оказались в руках иорданцев. Многие арабские христиане бежали или были высланы во время войны, включая большую часть арабской христианской элиты; прихожане были истреблены; локальная Церковь в Израиле отрезана от представительства Святого Престола по другую сторону зеленой линии. Все время, энергия и истощенные ресурсы Церкви были направлены на содействие беженцам и перемещенным лицам, восстановление минимальной инфраструктуры и попытки установить контакт с Римом. Католицизм в новом Государстве Израиль, религиозное меньшинство внутри меньшинства этнического, подозреваемого как потенциальный враг государства, был робким и запуганным — Церковь не смогла органично влиться в новое израильское общество и в новой политической ситуации обсуждать старые проблемы Святой Земли. Большинство израильтян сохранили негативные воспоминания о европейском католицизме. Католическая Церковь, точнее, то, что от нее осталось, чувствовала себя отвергнутой и виноватой. Положение было совершенно запутанным и очень сложным.