Свидетель надежды. Иоанн Павел II. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Вейгел cтр.№ 118

На Чрезвычайном Синоде в 1987 г. скептики сомневались, будет ли Катехизис когда-нибудь закончен. Он был подготовлен за шесть лет, несмотря на целый ряд проблем, с которыми пришлось столкнуться. Критики говорили, что католики больше не интересуются «концептуальным» приближением к религиозному образованию. Исключительный уровень продаж Катехизиса подтвердил ошибочность критики. Было и другое опасение — что Катехизис будет книгой, «противостоящей» Ватикану II. 785 цитат из соборных документов безоговорочно подтвердили то, что Иоанн Павел написал в «Fidei Depositum»: Катехизис является детищем Собора, и Собор понимается им как логическое целое.

Через три недели после того как Катехизис был представлен в «Fidei Depositum», подошло к завершению дело Галилея. Эти два, на первый взгляд, далекие друг от друга события следовало рассматривать вместе. Возобновление диалога между религией и наукой и представление общедоступного повествования в «симфонии веры» были для Иоанна Павла II двумя моментами в едином евангелизационном проекте. Церковь предлагала миру Слово Божие, Логос, Который воплощается в Иисусе из Назарета, и это предложение было действующей силой созидательной целеустремленности и гарантией против предельной абсурдности жизни. В Христе небеса и земля — источник, опыт, неизбежность — были связаны вместе. Вот та благая весть, которую Церковь должна поведать двадцать первому столетию: все это связано в единое целое, в симфонию истины с божественным Композитором.

И СНОВА ЕВРОПА

Год 1992-й сменился 1993-м, а противоречия и благоприятные возможности в посткоммунистической Европе продолжали занимать значительное место в повестке дня Иоанна Павла II.

«ГУМАНИТАРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ»

5 декабря 1992 г. Папа обратился к Международной конференции по проблемам питания, проходившей в штаб-квартире Организации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству (ЮНФАО), расположенной в Риме. Хотя Иоанн Павел не имел в виду кризис, разразившийся в Сомали, куда готовы были высадиться подразделения американской армии, чтобы попытаться установить общественный порядок, необходимый для борьбы с распространяющимися голодом и голодной смертью, ситуация в Сомали повлияла на общий тон выступления. Голод, заявил Папа, больше не может рассматриваться ни как естественный процесс, ни как негативный результат перенаселения. Современная проблема касается не производства, а распределения продовольствия, которому препятствуют природные катаклизмы, коррупция, жестокая политика или протекционизм. «Каждый день голод приводит к смерти тысячи детей, стариков и членов наиболее уязвимых социальных групп».

Излечить эту болезнь — «обязанность справедливости», настаивал Иоанн Павел. «Войны между нациями и внутренние конфликты не должны приговаривать беззащитных граждан к смерти от голода из-за чужих эгоистических или фанатических устремлений». Принцип невмешательства во внутренние дела стран в подобных обстоятельствах неприменим. Следовательно, настаивал Папа, «совесть человечества, поддерживаемая обеспечением международного гуманитарного закона, требует, чтобы гуманитарная интервенция была обязательной там, где выживание населения и целых этнических групп поставлено под угрозу. Это — долг наций и международного сообщества…»

То, что «гуманитарная интервенция», означающая военное вмешательство внешних сил ради спасения населения, которому угрожает исчезновение, может быть признана морально оправданной в ситуации, угрожающей гибелью, не вызывало каких-либо сомнений. Но на кого ложится «долг» «гуманитарной интервенции»? «Международное сообщество» являлось больше фикцией, чем реальностью, ему не хватало как руководства, которое могло бы выразить его волю, так и механизмов для военной интервенции. Объединенные Нации уже продемонстрировали свою неспособность справляться с ситуацией в Сомали, где мощная интервенция была единственным подходящим средством разрешения проблемы. Предполагал ли Иоанн Павел, что «долг» «гуманитарной интервенции» ложится на главные силы мира и особенно на Соединенные Штаты? Если да, то что предвещает это будущему международных институтов, которые Святой Престол поддерживал со времен Второй мировой войны? А если нет, то что означает провозглашение «долга», если никто не может определить того, на кого этот долг ложится?

Обращение Иоанна Павла к ЮНФАО было страстным призывом в поддержку человеческой солидарности и важным вызовом определенным устойчивым «реалистическим» атрибутам мировой политики в период после «холодной войны». Поскольку «гуманитарная интервенция» затрагивала серьезные моральные и политические проблемы, она порождала больше вопросов, чем давала ответов. Но в этом случае обращение к ЮНФАО невольно могло способствовать некоему политическому параличу, который, как справедливо заметил Папа, вел к «неприемлемой» ситуации и катастрофам, которых можно было избежать.

«ЧАС МИРЯН» В ПОЛЬШЕ

Во время визитов ad limina в Рим польских епископов, прибывших двумя группами в январе 1993 г., Иоанн Павел постоянно задавал им вопрос: как быть «открытой Церковью» в демократической Польше.

Те польские церковные деятели, которые хотели возвращения к 1920—1930-м годам или даже к определенности борьбы против коммунизма, быстро поняли, что исторически такое возвращение невозможно. 12 января в начале своего первого ad limina обращения к соотечественникам-полякам Иоанн Павел просто и жестко сказал епископам, что они живут в «новой фазе истории», которая ставит «новые задачи» по евангелизации. Прежде всего, настаивал Папа, верность призыву Христа к проповеди Евангелия «всей твари» (Мк. 16.15), которая в новой польской ситуации означает, что «для Церкви пробил час мирян». Польские католики ныне «принимают на себя в Церкви роль, которая принадлежит им по праву, через благодать таинств крещения и конфирмации». И это означает претворение в жизнь идей Собора в новой Польше. Миряне должны, как пишет «Lumen Gentium», «сделать Церковь живой и плодоносной в тех местах и обстоятельствах, где только через них она может стать солью земли». Чтобы осуществить этот процесс, польские епископы должны создать епархиальные и приходские структуры для консультаций с мирянами, поддержки реформистских движений и оживления католического действия как движения за укрепление гражданского общества.

Затем, пытаясь оставить в прошлом польский клерикализм, Иоанн Павел поднял самый сложный вопрос влияния Церкви на общественную жизнь в новой Польше: вопрос о законности абортов. Новая евангелизация включала в себя защиту ценности человеческой жизни от концепции естественного умерщвления, и это тоже являлось первоочередной задачей мирян. Что до законодательства, Церковь — миряне, священники и епископы — должна научиться подтверждать право нерожденных на жизнь в недвусмысленных общественных терминах: «…это не вопрос навязывания христианских принципов всем, как предполагают некоторые, но защита фундаментального права человека, которым является право на жизнь…

Роль Церкви в национальной политической жизни доминировала в обращении Папы ad limina ко второй группе польских епископов, включающей кардинала Юзефа Глемба, сделанном 15 января. Новая евангелизация, начал он, включает «среди своих главных элементов» социальную доктрину Церкви. Католицизм, ограниченный «стенами церквей», нецелесообразен в Польше или где-либо еще. Но евангелизация культуры — это одно дело, а влияние сторонников клерикализма на политику — другое. Углубление понимания свободы нацией не было и не должно быть причиной того, чтобы Церковь становилась актером на политической сцене.