Бах - читать онлайн книгу. Автор: Марк Лебуше cтр.№ 3

Бог-твердыня! Бог силы! Мог ли этот столь воинственный лютеранский гимн не найти отклика в юной восприимчивой душе? Проникнутый духом Ветхого Завета, который представляет Бога оплотом, скалой, крепостью, этот гимн не только создаёт первое представление о божественном, но и служит живым отражением события, перевернувшего жизнь в Германии два века тому назад, — протестантской Реформации. Именно в замке Вартбург некоторое время жил Мартин Лютер (1483–1546) — человек, стоявший у истоков одного из величайших религиозных и культурных движений в истории, введший в соблазн папу римского и католические души. Воспользовавшись вынужденным уединением, чтобы перевести на немецкий Новый Завет, этот монах-расстрига, отлучённый от церкви и изгнанный из Священной Римской империи германской нации, надолго преобразит взгляды на веру и человека.

Конечно, здесь не место для лекций по истории религии, однако мир Баха будет невозможно понять, не обратившись к истокам лютеранской веры, даже если по ходу рассказа нам придётся возвращаться к этой стороне его жизни. Реформацию часто представляли попросту как требование очиститься, протест против злоупотреблений католического духовенства того времени, желание вернуться к более строгим нравам в духе Писания. Несомненно, этот пророческий аспект, критика испорченности католицизма присутствовали среди первых побуждений Лютера. Продажа индульгенций братом Тетцелем ^[5] для обогащения папства, распущенный образ жизни некоторых священнослужителей, богатства раздобревших монахов — всё это, разумеется, были законные основания для выступлений против католической церкви со стороны христиан того времени. Политические факторы тоже сыграли свою роль: сплочение народа и немецких князей против папства, слабость императора Карла Пятого, зачастую не справлявшегося с ситуацией, вполне сложившаяся оригинальная немецкая культура, противостоящая латинскому миру, подлили масла в огонь Реформации. Но за этими объяснениями не следует забывать главного: Лютер и его единомышленники предложили иной взгляд на христианство и веру. Они намеревались вернуться к их исходному толкованию.

В нескольких словах, речь шла об устранении многочисленных посредников, стоявших между Богом и верующими, чтобы приблизиться к Евангелию — первоисточнику — и принять веру как безвозмездный дар. Вот почему в глазах реформаторов некоторые традиционные реалии Церкви — папа, священники, монастырские общины, обряды и паломничества — стали выглядеть неуместными. В самом деле, они мешали христианам воспользоваться могуществом Духа и тем самым обеспечить себе спасение. Церковь представала уже не иерархической пирамидой, а общностью крещёных, христиан — граждан Нового Града. В знаменитой «Аугсбургской исповеди» 1530 года, следующей формулировкам Лютера, прямо говорится: только верой единой человек спасётся от греха и смерти, а не добрыми делами. Конечно, он обязан поступать хорошо, бороться со злом, сознательно пользоваться своей свободой, повинуясь Богу. Но только Божий дар, ниспосланный безвозмездно — благодать, — может дать человеку силы, чтобы совладать с собственными страхами.

Ещё один лейтмотив Реформации: слово Божие и обращение напрямую к Библии. Известна поговорка: «Каждый протестант — папа, если у него в руках Библия». Она может вызвать улыбку, поскольку сегодня в нашем распоряжении есть многочисленные переводы священных текстов в самом разном формате. В XVI веке было иначе: народ зачастую соприкасался с библейскими историями только через проповеди или произведения искусства, например скульптуры в церквях и соборах. Лютер отринул вековую традицию, восходившую ко временам первых апостолов, призывая вернуться к первоисточнику. Переводя Библию на немецкий язык и призывая таким образом отправлять культ в повседневных выражениях, он вложил всем в руки орудие, позволяющее проникнуть в самую суть христианского откровения. Писание как единственный источник — Solascriptura; этот принцип впоследствии будет упорно развивать Кальвин, позже сделавший акцент на благодати и предназначении.

Как можно было догадаться, революция в культуре и религии отразится не только на вере и жизни людей, но и на эстетических формах выражения этой веры. Под вопрос были поставлены месса и значительная часть этого обряда — культура григорианских песнопений и латинского текста, сохранённая и возвеличенная в стенах монастырей. Утвердилось новое восприятие человека и, в частности, церковного безбрачия, поскольку согласно «Аугсбургской исповеди» монашеские обеты бедности, целомудрия и послушания отменялись. Лютер сам впоследствии покинет монастырь августинцев и женится. В его представлении плоть и всё, что с нею связано, является частью замысла Создателя. Её незачем стыдиться, хотя это и обитель греха.

Баху будет свойственно всё человеческое: он любил жизнь, не пренебрегал вином, чувственностью и наслаждениями бытия. Возможно, этой чертой своего характера он был обязан лютеровской антропологии, которая, не проповедуя вседозволенность, всё же была более терпима к человеку? Это следует подчеркнуть с самого начала: чувство христианского призвания и Библия очень рано стали занимать важное место в его жизни.

Краткая картина Реформации осталась бы неполной, если не упомянуть о политических и социальных её последствиях. Хотя это движение и зародило огромную надежду, мечту о новом Граде мира и братства, наступит и час разочарования. Крестьянам, бунтовавшим против господ, течениям, требующим раздела богатств вслед за Томасом Мюнцером ^[6], Лютер напомнит, что следует повиноваться властям. Опираясь на Послание святого Павла к римлянам, он повторит, что всякая власть — от Бога и ко всеобщему благу. Парадоксальным образом протестное движение Реформации укрепило власть германских князей в ущерб не только народу, но также и императору, которому не всегда удавалось навязать общую политику разрозненным княжествам. Конфликты, порождённые Реформацией, породили принцип ejusregio cujusreligio — «чья власть, того и вера». Не надо видеть в нём предтечу нашей светскости или современную форму свободы совести: это всего лишь означает, что около 360 немецких князей будут вольны выбирать религию — лютеранство или католичество — для своей территории и навязывать её жителям. Применение этого принципа сопровождалось насилием и миграцией населения.