– Вы совсем ничего о нём не знаете?
– Как ни странно. Он всегда выходил на сцену в последний момент. Мы не видели, как он приезжает, как переодевается. И его выступление заканчивалось раньше нашего танца.
– Вы сможете описать его лицо?
– Да нет же! Я ни разу не видела его без маски.
– Но тот, кто был в подвале, – это он же? Вы уверены?
– Практически. Или кто-то очень похожий. Мешок мешал, но я кое-что видела сквозь дырку для рта. Мне кажется, да, тот же самый.
– Какая у него была маска?
– Латексная на всю голову, шею и плечи. На нём была только маска и набедренная повязка.
– Вы говорили полиции, что было животное?
– Может быть, он переодевался животным… Но… нет: оно вопило, точнее… ревело перед тем, как спуститься вниз. Я бы подумала, что это переодетый человек, но рёв был нечеловеческий, и шкура… шершавая и клочковатая.
– Вы знаете, как найти Джорджа или Басса?
– Нет. Джордж нанимал нас группой через одного из менеджеров клуба, Грэга Элиота. Грэг, я думаю, знает, как с ним связаться.
– Кто ещё работал с Джорджем и Бассом?
– Не знаю, мы обычно говорили только с ними. Кажется, была ещё какая-то женщина. А обслуживали вечеринки парни из двух стрип-клубов: «Дикие и необузданные» и «Сексуальные пираты».
– Вы говорили, что видели нечто омерзительное на одной из вечеринок. Что это было?
– А… Как раз с парнем в маске один раз была проблема: во время одной из вечеринок в стиле двадцатых он напал на одну из девушек прямо во время выступления. На Марлену… то есть на Софи. Басс и ещё пара ребят оттащили его. Все сделали вид, что это часть шоу. Но было как-то… отвратительно. Хуже, чем когда просто клиенты домогаются. Он вёл себя так, будто вообще без тормозов. Про таких говорят «берегов не видит». Не знаю, как объяснить.
Вид у Беллы был больной:
– Я не знаю, как это пережить, – внезапно сказала она. – Понимаете? Когда я пытаюсь уснуть или просто глаза закрываю, мне всё время кажется, что это опять происходит. Раз за разом. Как будто это не кончилось, и на самом деле не кончится никогда.
Лорейна кивнула: хотела бы она не понимать.
– Мне было девять лет, когда моих родителей убили, – сказала она, и её тихий голос звучал в больничной палате ещё тише, чем обычно. – Мы шли из кино, и на нас напали. Их было восемь, этих парней. Они пропороли моей матери горло железным штырём.
…Исказившееся лицо Маргарет, кровь, толчками бьющая из-под железного наконечника стрелы, маленькие пальцы умирающей женщины, сжимающие беспощадный металл, навсегда убивающий фейри.
– Мой отец… он был очень сильным. И он пытался защитить нас… меня. Он убил их всех. Восьмерых. А они убили его.
…Двадцать три ножевые раны. Он не был воином – Кеннет Суини. Он был прорабом на стройке. Он не умел драться, просто, как все тролли, он обладал огромной силой. Лёжа под припаркованной машиной, Лорейна видела, как он крушил черепа и ломал шеи, как протыкал тела железным прутом, выдернутым из ограды, как дрался, молча и упрямо, не жалея ни других, ни себя. Он подошёл к Маргарет, прежде чем умереть. И просто лёг рядом с ней. Больше он ничего не мог.
– Как жалко, – подняв глаза, Лорейна увидела, что Белла плачет. – Как ужасно…
Впервые с тех, пор как умер Стивен Макбрайт, с тех пор, как она старалась в одиночку пережить свой страх, а потом в одиночку переживала своё горе, потому что его уже не с кем было разделить. Белла, не плакавшая, когда её кожу терзали пальцы и когти, когда в её плоть вторгались, а душу опустошали, плакала над историей маленькой девочки, которая в день смерти родителей навсегда перестала быть маленькой.
Лорейна была обязана закончить:
– Тогда для меня кончилась… безопасность. Мой отец был сильным, но даже он не смог нас защитить. Он убил их всех, но никто не мог вернуть ни его, ни маму. Мне тоже казалось, что это никогда не кончится. Я постоянно видела это во сне – каждую мелочь, которую мечтала забыть. Первые два года я боялась спать, потом я привыкла к страху днём и кошмарам ночью. Я не буду врать, что это пройдёт. Но однажды… однажды в душе появится место для чего-то ещё. Для покоя. Для радости. Однажды вы поймёте, что весь день не вспоминали об этом. А потом целую неделю. Это не исцеление, но с этим уже можно жить и не жалеть, что живёшь.
– Как вы справились? Хотя бы настолько?
Лорейна кивнула: она знала ответ:
– Мой отец умер, защищая меня. Я не знаю, поможет ли это вам, но… если вы сможете пережить это, сможете обрадоваться, что живы, значит, Стивен умер не зря. Вы были для него важнее всего на свете – это я знаю точно. И он хотел позаботиться о вас.
– Я попробую. Не знаю, получится ли хоть что-то… Но… я должна попробовать, – она справилась с собой. – Надо сменить работу. Я теперь даже просто на сцену выходить боюсь.
«Я об этом пожалею. Непременно пожалею. Но я не могу по-другому»:
– Когда я сказала, что Стивен хотел позаботиться о вас, я имела в виду и кое-что конкретное: он оставил вам денег.
Не было похоже, чтобы Белла обрадовалась, скорее, удивилась, и то не особенно:
– Мне? Почему? У него есть родственники. Родители, в конце концов.
– У его родителей есть другие сыновья. А Стивен хотел помочь вам. Он так сказал, – Лорейна Суини умела врать очень уверенным голосом.
Она от души надеялась, что Стивен последует за ней: в том, что он всё это время был с Беллой, она не сомневалась. Забравшись в «Тойоту» и придержав дверь, Лорейна спросила:
– Ты здесь?
– Да… Спасибо, что ты… Спасибо за всё, Лорейна.
– Если бы не ты, ничего бы не вышло. Это ты её спас.
– Смог бы я без тебя?
– Надеюсь, ты не обижаешься, что я приняла её благодарности вместо того, чтобы изображать Вупи Голдберг из «Призрака»?
– Конечно. И… Лорейна, я достану деньги для Беллы. – В мире мёртвых? Как? Не волнуйся, я сама достану.
– Перестань, откуда у тебя деньги.
– Ну, как-никак я жива и у меня свой бизнес, – с достоинством сказала Лорейна.
– Видел я твой бизнес: ты еле сводишь концы с концами.
– Слушай… тот, кто напал на Беллу, всё ещё на свободе. Пока это на первом месте. Давай решим эту задачу, а потом обсудим деньги.
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Сама не знаю. Как ты нашёл Беллу?
– Расспрашивал призраков и встретил Софи Франклин, она умерла в том же доме, где держали Беллу. Что с тобой?
Лорейна сердито стукнула кулаками по рулю:
– Понимаешь, меня бесит, что во всём случившемся нет никакой логики! Во всём этом деле! Это всё какой-то бред.