Кока-гола компани - читать онлайн книгу. Автор: Матиас Фалдбаккен cтр.№ 73

А ни баисься што суда заявицца народ и тибя увидют? пишу я на своем листке и показываю ему.

— Ты никогда о безударных гласных не слышал? Хехехехе! Нет, Айзенманн, ты пойми одно, я просто потяну кое за какие ниточки, парочку тонюсеньких таких ниточек. Вот и все, что требуется, чтобы удерживать народ на расстоянии. Не беспокойся обо мне. Что мы расстались с… как бы это выразиться… самыми взрослыми из моих материалов, так это просто мера предосторожности. Все может обернуться очень плохо. Этого не случится, но это может случиться. Передай привет папе Хансу и скажи, что теперь все зависит от него. Что если все пойдет кувырком, то виноват будет он. Именно он должен проявить деликатность при разруливании ситуации.

Я опять выхожу на улицу и звоню папе Хансу из монетного телефона-автомата, воняющего мочой, рассказываю ему, что сказал Ритмеестер. Папа Ханс слушает, не перебивая. Я рассказываю еще, как я помог ему избавиться от самой злостной порнухи. Папа Ханс отвечает, что Ритмеестер совершенно прав во всем, кроме того, что полиция уже побывала в студиях и конфисковала целую кучу несмонтированных материалов. И тогда уж к едрене фене сложновато будет всю эту лабуду объяснить на хер, считает он. Я мямлю, что значит конец тогда, так, всей шараге, полный абзац, но папа Ханс на другом конце орет, что ничему не конец, пока мы не найдем ГРЕБАНОГО КОБЕЛЯ-СТУКАЧА!

Проходит совсем немного времени, и мы — или, вернее, я — находим кобеля-стукача. Или правильнее сказать, сучку-стукачку. Я выхожу из воняющего мочой телефона-автомата и шагаю к Спидо. Это неблизкий путь. Я не еду на метро совершенно сознательно. На меня метро нагоняет такую блин тоску. Там ты вынужден наблюдать целый срез народу, погруженного в собственные мысли. И это, еб твою мать, одно из самых отстойных зрелищ на свете. Спидо дома и открывает дверь, так что у меня сразу же закрадывается подозрение. Во-первых, он не так уж и пьян. Во-вторых, в его двухкомнатной квартирке довольно прибранно. В-третьих, он не особенно жаждет меня впустить (а обычно его хлебом не корми, только дай кого-нибудь к себе зазвать), и в-четвертых, когда он наконец впускает меня в квартиру, я первым делом вижу там бабенку. Она выходит из ванной и вздрагивает, увидев меня. Спидо краснеет и представляет нас друг другу. Дамочка, представившаяся Перниллой, обладает всеми признаками приличной женщины. Движения, взгляд, одежда, манеры, голос и т. д. Но ни хрена она не приличная женщина. А что еще важнее, так это что я уверен, что я ее уже видел. Я только никак не могу вспомнить, где. Я скрываю свои подозрения за эдакой дешевой развеселостью и спрашиваю их, давно ли у них шуры-муры. Спидо говорит, что всего две-три недели. Пернилла кивает и улыбается. Я прошу ее нас извинить и вытаскиваю Спидо в коридор. Сначала я спрашиваю его, она ли у него была в тот день, когда я слышал какие-то звуки изнутри. Спидо смотрит в пол и признается. Он бормочет, что хотел ее сохранить для себя. «Ты же знаешь, что участники ЕБУНТа обязаны сообщать о серьезных отношениях, в которые они вступают с посторонними, если эти отношения продолжаются более 12 часов?» говорю я. Спидо кивает и повторяет снова, что хотел ее сохранить для себя. «Да какую это на хер играет роль, Спидо. Что это меняет», продолжаю я, и дополняю это информацией о том, что его дамочка окажется первой в списке подозреваемых в доносительстве, сейчас, когда весь на хер концерн летит в тартарары. Спидо искренне поражен и расспрашивает меня о подробностях, многократно заверяя, что «моя Перниллочка» никогда никогда никогда не стала бы делать что-то за его спиной. Фразу «моя Перниллочка» я пропускаю мимо ушей и говорю ему, что он сию секунду должен отчитаться во всех своих мелких и крупных тайнах. И что если он не хочет испортить отношения с папой Хансом, то должен пить значительно больше. Спидо несколько набычившись стоит наверху на лестнице, а я спускаюсь и ухожу. Не попрощавшись с Перниллой. Меня страшно мучает, что я никак не могу вспомнить, откуда я ее знаю.

Квартира Спидо находится в паре кварталов от района проституток, крошечного райончика проституток, который есть у нас в этом дерьмовом и холодном как сволочь городе. Я на пару секунд отвлекаюсь от мыслей о Пернилле, задумавшись над тем, откуда собственно на хер взялся прикид проституток. Что это, собственно говоря, за стиль? Проститутки стоят на всех углах и дрожат в своем интернациональном одеянии. Когда Пернилла вновь возвращается в мои мысли, все встает на места. Собеседование с учителями! Родительское собрание! Это же, блядь, учительница Лониля! Вот кто это. Не знаю, как ее зовут, но я блин ни на минуточку не сомневаюсь. Я, Симпель и Лониль и она сидели в одном говняном кабинете в Самой средней школе и беседовали о поведении или о будущем или еще о чем-то Лониля. Или, точнее, она вещала, а я, Симпель и Лониль сидели и смотрели в стол. Или нет, Лониль сидел на полу, да, точно, он на полу. А за столом сидели я и Симпель. Я за все время собеседования даже не пикнул. Симпель заставил меня пойти туда с ними, пришлось там с ними сидеть, а я заставил его заплатить мне за это. Но мне на хер не за то платили, чтобы я что-нибудь вякал, вот я и не вякал.

Ну я дурак, что не допер, какая связь между училкой Лониля и нами. Только уже дозвонившись до папы Ханса, я усекаю, в чем тут дело. Когда я рассказываю, что Спидо встречается с училкой Лониля, он меня сначала четыре-пять раз переспрашивает, не прикалываюсь ли я. Затем он начинает вопить и костерить меня за то, что я ее не отвалтузил как следует на месте, или не приволок с собой, чтобы ей отплатил/ее отделал сполна кто-нибудь другой из участников ЕБУНТа. Мне приходится несколько раз задать вопрос о том, какая связь между ней и всем остальным, пока наконец я не получаю ответ.

— Че, не усекаешь? Неужели не допер? Ты же наш курьер вроде как? Еб твою мать, это же в газетах было напечатано. Это было в газетах, Айзенманн, ты что, не читаешь блядь газет? орет Ханс.

— Да что там было в газетах-то? говорю я.

— Что училка Лониля пропала! Что, неужели не слыхал? Это же несколько раз даже писали, что она пропала. Бесследно. Дело завели, стали расследовать, ну все такое. Ее же три на хуй недели не было! Как сквозь землю провалилась. А так заведено, что если не найдено прощальной записки, то, значит, в этом деле нет ничего криминального. Последнюю неделю газетные публикации распухают с каждым на хер днем. И ты же, конечно, понимаешь, что произошло..?

— Что это она настучала? тихонько спрашиваю я. Всегда неприятно, если тебя гоняют как сучку и распекают за что-то, чего ты не знаешь.

— Ну поздравляю, Айзенманн! 10 тебе гребаных баллов! (Вот сейчас папа Ханс говорит голосом Симпеля.) Она втерлась в наши ряды, ты сечешь? Она же коллега Берлица, который работает в школе Лониля, а он в свою очередь друг Ёрана Пердссона… папаши Спидо. Она на хуй втерлась в наши ряды через этого придурка Спидо, который полдесятилетия не трахался. Ты сечешь? Он бы, еб твою мать, с радостью отдался бы гребаному Аттиле, если бы ему посулили близость и человеческое тепло. Ну что бля за идиот. А ты на хуй не многим лучше, взял да и выпустил сучью рыбку из сетей! Ах, еб твою мать! Нет тебе прощения, Айзенманн, ты должен должен должен был знать о ней! Всегда нужно держать ухо востро в клубке своих сраных друзей! Да сколько же раз нужно это повторять? В любой момент все и вся за тобой на хер следят, и твой единственный шанс — следить за всеми в ответ! То, что случилось с училкой Лониля, это же все было на первых полосах все последние недели! В МОЕЙ ГОЛОВЕ НУ ПРОСТО НЕ УКЛАДЫВАЕТСЯ, КАК ТЫ СУМЕЛ ПРОХЛОПАТЬ ВСЮ ЭТУ ИСТОРИЮ?