Любовь литовской княжны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 68

Страница

Так что описанный в романе разгром Орды и странные отношения князя Юрия Звенигородского и Софьи Витовтовны вовсе не являются художественным вымыслом. Это есть не любимый никем из историков, но вместе с тем никем и не оспариваемый исторический факт.

История пребывания княжича Василия в столице Тохтамыша вызывает у историков и вовсе лютую ненависть. У многих исследователей буквально переклинивает разум от самого факта того, что святой князь Дмитрий Донской, победитель Куликовской битвы, – и вдруг отдал своего сына татарам в заложники! Поэтому в изложении большинства биографов данный эпизод жизни Василия Дмитриевича просто замалчивается. В других вариантах рассказываются побасенки о том, как одиннадцатилетний мальчик поехал послом (!) в Орду за каким-то ярлыком (?) и задержался там на несколько лет, а в иных биографиях княжича и вовсе занесло в лапы поганых татар неведомым образом, после чего он многолетне страдал в басурманской неволе, пока не был счастливо спасен то ли мадьярским князем, то ли князем литовским, то ли константинопольскими монахами (в различных версиях биографии варианты меняются).

Насколько правдивы все эти побасенки?

Давайте разберемся.

Прежде всего историкам неизвестно ни единого случая нападения Волжской Орды на русские земли. На Руси татары появлялись только и исключительно в качестве союзников русских князей в походах на внешнего врага (Федорчукова рать), либо чьими-то союзниками в междоусобных конфликтах (Неврюева рать, Дюденева рать и т. д.). Из чего понятно, что Орда с самого своего возникновения воспринималась на Руси как союзное государство. Ибо самый первый из Ярославичей – Ярослав Всеволодович стал великим князем именно благодаря союзу с Ордой. Все победы Батыя в русских землях всегда заканчивались одинаково: Ярослав Всеволодович получал в свое владение очередной покоренный удел, а татары уходили, не требуя взамен ни подчинения, ни даже дани.

Дмитрий Донской первым нарушил это вековое сосуществование, напав на Орду и отторгнув от нее Булгарский улус. Посему становится понятно, почему после восстановления прежних границ ордынцы впервые в истории вдруг потребовали от столь «подозрительного» союзника надежного заложника. Увы, но Дмитрий Донской в их глазах «утратил доверие». Что, конечно же, и сам он прекрасно понимал.

При всем при том очевидно и то, что княжич Василий отправлялся вовсе не в лапы врага, а к исторически дружелюбному соседу. Так что особо не рисковал. Сие подтверждается и дальнейшими отношениями Тохтамыша и Дмитрия Донского – никаких разногласий между ними больше никогда не возникало. Даже после бегства Василия из Орды Тохтамыш не высказал его отцу никаких претензий и не запросил иных гарантий миролюбия Москвы.

Насколько тяжким и «басурманским» было пребывание Василия в Сарае?

Чтобы понять это, нужно вернуться еще на сто лет назад и вспомнить биографию святого князя Александра Невского. Как нам известно из множества летописей, в 1261 году царь Сартак предпринял неудачную попытку обложить Русь данью и прислать на нее ордынских баскаков. Баскаков князья, естественно, вырезали, после чего князь Александр отправился в Орду. В силу странного совпадения сразу по его приезде царь Сартак бесследно исчез, смененный царем Берке, а знатный гость учредил в Орде православную епархию, ныне именуемую Крутицкой.

Как пишет иеромонах Леонид (Кавелин) в своем исследовании «История церкви в пределах нынешней Калужской губернии и калужские иерархи» (Калуга, 1876):

Сиречь: христианство в Сарае находилось в почете и уважении безо всяких оговорок.

К этому можно добавить, что многие представители высшей ордынской элиты были православными. К примеру, ордынский царь Узбек (1283-1341), судя по сохранившимся документам, клялся в своих намерениях Богородицей, и кроме того, отдал свою православную сестру Коначку, в крещении Агафью, замуж за князя Юрия Даниловича. А нанятой князем Иваном Калитой для войны с Тверью и Новгородом ордынской армией командовал в 1337 году вполне себе православный темник Федорчук.

Кроме того, в архивах сохранились многие сотни ордынских ярлыков, направленных русским митрополитам. Оные сведены еще в XV веке в несколько летописных изводов и неоднократно публиковались в сборниках. И это на фоне того, что науке неизвестно ни одного (!) ярлыка, направленного русским князьям.

К этому можно добавить, что после эвакуации Сарайской епархии в Москву в середине XV века она по сей день остается для Православной церкви в привилегированном положении. С 1551 года Стоглавым собором Сарскому владыке предоставлено право временно замещать вдовствующую Первосвятительскую кафедру. С 1559 года епископ Сарский и Подонский возведен в достоинство митрополита с правом «блюстителя патриаршего престола».

Все вместе взятое наглядно доказывает, что Сарай XIV века мало напоминал «басурманский город». Он был намного православнее московской Руси – во всяком случае, на Руси за «хулу православной веры» никого не казнили. Все выглядело ровно наоборот: Москва XIV века относилась к Сараю скорее как к своей метрополии, нежели как к противнику. Так что Василий находился там, вне всякого сомнения, в привычном для приехавшего с Руси человека православном окружении: церкви, много священников, колокола и крестные хода.

Насколько сурово ордынцы относились к своему гостю?

Лучше всего это демонстрируют события 1400 года, когда темник Едыгей устроил на развалинах Орды переворот и захватил Сарай. Попробуйте догадаться, куда рванули спасаться от смертельной опасности сыновья Тохтамыша?

Правильно, в Москву, к другу детства, великому князю Василию!

И хотя Едыгей злобно требовал выдать себе законных наследников трона и даже начал из-за этого войну с Россией – Василий Дмитриевич Джелала ад-Дина с братьями ему не выдал. Из чего становится ясно, что «томление в неволе» позволило княжичу установить с ордынской элитой самые теплые отношения. Никаких страданий и унижений от местных сверстников его заложничество явно не предусматривало.

И наконец – чем княжич занимался в Орде?

Самый поверхностный взгляд на среднеазиатскую литературу того времени говорит нам о самой насущной в Средней Азии проблеме: школьном образовании. В этой теме отметились практически все азиатские ученые того времени, начиная от Авицены и абн-Руста и заканчивая Хаджаром ал-Хайтами и Мусой Хорезми.

Школы-мектебе стали активно распространяться на обширном пространстве от Египта до Алтая примерно с IX века нашей эры. В том числе, разумеется – и в нашей Средней Азии, и в нижнем Поволжье. Многие населенные пункты Ставрополья по сей день хранят древние «учебные» названия – Терекли-мектеб, Махмуд-мектеб, Тукуй-мектеб и прочие «мектебы». Посему нет никаких сомнений в том, что и в столице Орды учебные заведения тоже присутствовали в достаточном количестве. Так что в Сарае московский княжич наверняка попал в местное элитное учебное заведение – этакий «Оксфорд» XIV века.

Страница