Шепот волка - читать онлайн книгу. Автор: Вульф Дорн cтр.№ 37

– Подожди! Мама, подожди! Прошу тебя!

И снова ухватился за дверную ручку. Она обжигала ладонь, было нестерпимо больно, но Симон все же не отпустил ее. Позабыв о боли, он изо всех сил нажал на ручку. Ему казалось, что кто-то снаружи удерживает ее, не давая ему открыть дверь. Но в конце концов он все же открыл ее.

Потирая обожженную ладонь, Симон ожидал увидеть на ней волдыри, но их не было. И боль моментально исчезла. Он почувствовал, как откуда-то потянуло холодом. Взглянув на дверь с другой стороны, он ахнул. Только теперь ему стало окончательно ясно, что это было очередным его видением, очень четким, ясным, слившимся с реальностью, но видением. И он воспринял эту догадку почти что с облегчением. Скорее всего, он просто заснул. Да, только так это и можно объяснить. Это было еще одним посылом из подсознания. Доктор Форстнер точно похвалил бы его за то, что, даже переживая видение, он не утратил чувство реальности. Но никакого коридора не было – за дверью протянулась та самая лесная тропинка.

«Та сторона! На этот раз я пришел с другой стороны!» Симон шагнул вперед. И не по своей воле, а будто повинуясь чьему-то зову. Пройдя через дверь, он последовал за призраком матери.

– Мама, ты еще здесь? Мама!

Вдалеке он увидел поднимавшийся вверх дым горящего автомобиля. Клубы его, струясь между стволами деревьев, окрашивали небо в черный цвет. Симон огляделся, будто что-то ища. Матери нигде не было видно. И тут ему в голову пришла безумная мысль: а может, он сейчас увидит себя, как он ползет по асфальту на четвереньках, чудом выбравшись из разбитого окошка дверцы, изодранный, израненный осколками стекла. И тут же поползет к спасительной двери. Так повторялось во всех его видениях. Но лежавшая перед ним лесная тропинка оставалась безлюдной. Только где-то неподалеку в кустах раздавался шелест, будто кто-то ползал там.

– Мама! Ты же сама сказала, чтобы я пошел за тобой! Ну, вот я и пошел. Что ты хотела мне показать?

Треск, раздавшийся поблизости, заставил его вздрогнуть. Звук был такой, будто чем-то тяжелым ударяли по железу. По двери автомобиля, например. А затем он увидел языки пламени и в них что-то черное. Это что-то ползло к нему из останков горящей машины. Нет, не совсем так. Оно не ползло, оно подкрадывалось к нему. Напрягшееся и готовое к прыжку. Сначала эта тварь была неразличима в дыму горящих покрышек. Но, когда дым чуть рассеялся, Симон узнал приближавшуюся к нему тень.

Это был волк. Гигантский волчара, какие появляются в кошмарных снах. Казалось, он только что вышел из самого ада. Злобные глазищи пламенели, как угли в печи, а из пасти сочилась напоминавшая лаву жидкость. Вставшая торчком шерсть была подернута ржавчиной. Под шерстью двигалось мощное тело, состоящее, казалось, из раскаленных углей. От этого чудища исходил невыносимый жар, нагретый воздух маревом трепетал над ним.

Симон хотел рвануть прочь, но дверь позади него снова захлопнулась. Она больше не открывалась, сколько он ни рвал на себя ручку. В страхе он оглянулся; его взгляд наткнулся на горящие глаза приближавшегося к нему волка. В пасти чудовища блестели острые как бритва клыки, зверь глухо рычал. Симон смотрел в приближавшуюся к нему огромную пасть.

– Нет! Убирайся! УБИРАЙСЯ!

Монстр, разинув пасть, зарычал. И от этого рыка дрогнула земля. А потом волк ухватил его своими клыками.

Тилия Штроде вглядывалась в темноту спальни. Чей-то крик? Или ей послышалось? В полудреме она взглянула на решетки на окнах. Занавеска колыхалась от ночного ветерка, подобно парусу.

Тилия увидела, как за занавеской вспыхнула молния. Начиналась гроза. «Наконец-то станет прохладнее, – подумала женщина. – Если бы я знала, не стала бы принимать снотворное». Нащупав соскользнувший на пол плед, она натянула его до подбородка. Затем, перевернувшись на другой бок, тотчас заснула.

И минуты не прошло, как Симон, очнувшись от кошмара, обнаружил, что стоит перед домом Тилии. Дрожа от страха и в полной растерянности. В его голове царил хаос. Он не мог вспомнить, как попал сюда. Все произошло молниеносно.

Вскочив с постели, он схватил джинсы и футболку, второпях натянул их на себя. В эти несколько секунд ему вдруг показалось, будто гостевая комната вот-вот сложится, как карточный домик, – потолок, пол и стены сближались, грозя раздавить его, как букашку. У него была лишь одна мысль: бежать отсюда! На улицу! Теперь он стоял там, жадно вдыхая ночной воздух. Вдыхал и выдыхал, вдыхал и выдыхал…

Через некоторое время чувство стеснения в груди исчезло, колотившееся сердце унялось, паническая атака прекратилась. Мысли, вертевшиеся в голове, словно снежные хлопья на ветру, успокоились. К Симону вернулся рассудок. Только теперь он почувствовал, что болью свело челюсть. Во сне он стиснул зубы – как всегда, когда его мучили кошмары. Если так пойдет дальше, он скоро станет беззубым.

«Конченый психопат», – сказал бы Леннард. Таким он и был. Вероятно, беззубость – финальная стадия для членов «Почетного клуба чокнутых». По крайней мере, что касается его. Симон взглянул на ночное небо, где в просветах между темными облаками проглядывали звезды. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. В нем темной волной поднималась ярость. Злоба, чернее ночного неба. Почему? Черт побери, но почему? Почему это никак не проходит?

Ему хотелось выкрикнуть этот вопрос, прорычать его в тишину ночи. Но в последнюю секунду он все же сдержался, хотя и с большим трудом. Ему совершенно не хотелось разжевывать Тилии и Майку, почему это он стоит перед домом и вопит. Его охватило желание что-нибудь сломать, разбить. Или самому биться обо что-то… Выпустить наружу переполнявшие его злость, страх, отчаяние. И при этом орать, рычать, царапаться… Выпустить все на волю…

Он снова увидел себя в клинике у мешка с песком. Перед бессловесным спарринг-партнером, который не мог дать сдачи, но зато приносил облегчение. Поскольку Симон сам не мог перекрыть свою «внутреннюю трубу», он, подбежав к навесу, схватил маунтинбайк Майка, хотя по праву мог считать этот велосипед своим.

«Мой старший брат уверен, что подарками можно обезболить совесть», – подумал он со злостью. И выехал со двора. Он мчался как одержимый, без конкретной цели, не обращая ни на что внимания. В терапии это называлось «иррациональное действие». Так думал и он сам, когда его охватывала злоба. Действие ради действия. И облегчение, которое после этого наступает.

Была уже глубокая ночь. Никто его не увидит. Никто не спросит, почему и куда шестнадцатилетний подросток в грозовую ночь несется как безумный на горном велосипеде. Но даже если кто-то его и увидит, Симону было до лампочки. Ему теперь все было до лампочки. Симон даже не заметил, что влажный теплый ветер усилился и что черные как смола тучи готовы были разразиться летним ливнем.

С каждой минутой ветер крепчал. Он срывал с Симона футболку, развевал волосы, обжигал лицо и давил на все тело. Но именно это и нужно было сейчас мальчику. Выпрямившись, он сильнее надавил на педали. Это был настоящий поединок со стихией. Она была идеальным соперником, помогавшим выпустить наружу подавляемые эмоции. Чем сильнее становился ветер, тем больше он помогал Симону.