Медикус и пропавшие танцовщицы - читать онлайн книгу. Автор: Рут Дауни cтр.№ 23

Начал писать заново, и поначалу всё шло вроде бы неплохо, но затем подошли к концу чернила. Он поднажал сильнее, перо царапало свиток и деревянную столешницу, оставляя на ней тонкий извилистый след, напоминающий высохшее русло реки. Воистину мёртвый легионер заслуживал лучшего. Он снова обмакнул перо в чернильницу, стряхнул лишние капли, легонько постучав о край стола.

«Нет, Рус, ты безнадёжен».

Ну, не настолько же он безнадёжен. Целых три года удалось прожить в браке. В то время как Валенс в свои тридцать два остаётся холостяком, и ни одна женщина в здравом уме не захочет выходить за него замуж. Да и здравомыслие второго центуриона можно будет подвергнуть сомнению, если он согласится на брак дочери с Валенсом.

На этот раз буквы получились ровные, красивые, отчётливо прописанные, даже пятно от лампы стало менее заметным. Он явно делает успехи.

Но вот перо дрогнуло у него в руке, а затем и вовсе замерло. Снова иссякли чернила, кончик пера оставлял некрасивый рваный след. Рус поднёс перо к глазам. Так вот оно что! Оно неправильно заточено, не под тем углом. Гай сердито зашвырнул его в корзину, но промахнулся, перо обрызгало стену и покатилось по полу.

«Клавдия не одобрила бы такой линии поведения, сам знаешь».

Пора перестать интересоваться девушками-рабынями. Иначе все над ним будут потешаться.

У второй ручки перо оказалось каким-то шатким, видно, плохо было закреплено. У третьей отсутствовало вовсе.

Рус вскочил, отшвырнул табурет в сторону, распахнул дверь и заорал в пустой коридор:

— Неужели в этом проклятом богами месте нельзя ничего как следует организовать?..

В госпитальном саду с самого утра заливался трелями дрозд. Девушка, которую было решено называть Тилла, лежала с закрытыми глазами, словно позволяя этой ранней песне омывать нежными звуками больную руку, притупляя тем самым боль. Постель была удобная. Впервые за долгие недели она чувствовала себя чистой. И вдруг она подумала, что совершенно счастлива.

Вслед за этим ощущением сразу же пришло чувство стыда. У неё просто нет права быть счастливой. Эта белая комната с квадратным окошком всего лишь временное пристанище для отдыха.

Римские врачеватели по неизвестным причинам решили отсрочить её переход в другой мир. Вот уже три раза она позволяла жажде победить стремление к смерти: протягивала здоровую руку и пила воду из кувшина, оставленного рядом на тумбочке. Когда «серьёзный» присаживался на край постели и кормил её солёным бульоном с ложечки, как младенца, она делала несколько глотков. А когда он уходил, вскакивала, хватала миску и выливала остатки бульона в окно.

Тилла открыла глаза. Утренняя еда в миске стояла нетронутая. Только на сей раз рядом с ней лежала простая костяная расчёска. Она спустила ноги на деревянный пол. Потом какое-то время сидела неподвижно, выжидая, когда пройдёт головокружение. И вот минуту-другую спустя содержимое миски полетело в окно, под куст лаванды. И пение дрозда внезапно стихло.

Она легла на постель, вся в поту от слабости. Закрыла глаза, привалилась спиной к белой стене. Нет, слабеть ей никак нельзя. Ведь в том, другом мире её ждут родные.

Рус остановился в дверях приёмной и посмотрел на трёх молоденьких солдат, которые робко жались к стенке.

Перекрывая гул голосов, он спросил:

— Вы меня ждёте?

— Да, господин. — Они старались ответить в унисон, но получилось вразнобой.

— Ясно. — Он подумал, что мог бы и не спрашивать: в этом помещении можно было обратиться только к нему. — Стало быть, вы новые санитары, будете проходить здесь практику?

— Да, господин.

— Хорошо. Держите глаза открытыми, а рты на замке. Может, тогда хоть чему-то научитесь. Постараюсь выкроить время, чтобы ответить позже на ваши вопросы.

На трёх скамьях расположились пациенты, их было около двадцати человек. Ещё человек десять стояли в очереди у главного входа, в ожидании, когда ими займутся. Пройдя у стола санитара первичный осмотр, они рассаживались на трёх скамьях, причём номер скамьи определялся сложностью заболевания и срочностью оказания медицинской помощи. Несколько мужчин на ближайшей к нему скамье сидели, наклонившись вперёд и обхватив головы руками. Ещё двое прижимали к ранам окровавленное тряпьё. У одного был ранен глаз, у другого — нога. А ещё один дрожал всем телом и непрерывно кашлял.

— Сегодня не так много народу, — заметил Рус, поглядывая на свободные места.

— Просто ещё не все знают, господин, — объяснил один из поступивших на учёбу.

Рус обернулся, приподнял бровь. Двое других молоденьких солдат съёжились, словно старались слиться со стеной.

— Я хотел сказать, — слегка запинаясь от смущения, продолжил паренёк, — пришли только те, кто действительно очень болен.

И вот Рус вместе с новыми своими подопечными прошёл в хирургическую, и его провожали десятки пар глаз.

Обставлено его рабочее место было скупо: три полки, несколько разномастных табуретов и стульев, смотровой стол у окна и столик для инструментов. Свободного пространства практически не было. На одной из стен висели пергаменты с выцветшими заметками, а также несколько раскрашенных от руки картинок с изображением мышечной и костной систем человека. Ученики смотрели неуверенно и робко, явно не зная, как лучше поступить. То ли стать по стойке «смирно», то ли демонстрировать своё стремление к знаниям, разглядывая и запоминая диаграммы.

— Стойте, где стоите, — строго сказал им Рус. Положил сумку на стол, щёлкнул застёжками. — И не загораживайте мне свет. — Практиканты сбились в кучку у табуретов, он же открыл крышку и бережно извлёк медный зонд, который имел тенденцию выпадать. Потом поднял на солдат глаза. — Готовы?

Они дружно закивали, вновь демонстрируя усердие.

Первым вызвали мужчину с лихорадкой. Его быстро осмотрели, выписали рецепты и отправили в палату. Едва больного вывели из комнаты, как в дверь постучали. Но вместо следующего пациента вошёл сторож, опекун собаки-«невидимки».

— Нам бы перемолвиться словечком, господин.

— Неужели с этим нельзя подождать, Децим?

— Я быстренько.

— Ну ладно, что там у тебя?

— Я тут подумал, господин, вы должны это знать. Сегодня утром офицера Приска видели на улице Ткачей. Короче, он вернулся к себе домой.

Децим покосился на молодых солдат.

— Вот мы и подумали, может, вы хотите что-то тут передвинуть. Пока он ещё не пришёл в госпиталь.

Рус нахмурился.

— Но к чему мне что-то там двигать?

— Ну, мало ли. Мы тут маленько прибираемся, господин. И если будем выносить что из комнат, может, оно вам и пригодится. Вы только скажите, где поставить, господин.