– Я что – умерла?.. – спросила я, едва ворочая языком от ужаса. – Это так происходит на самом деле?
– Нет, – заверил Яков, хоть и после некоторой заминки, – для тебя время замерло в прямом смысле. И пойдет снова лишь после того, как ты сделаешь, что должна. Ты проснешься в своем мире как обычно – вернешься к своим заказам, сериалам и куклам. Ты даже помнить не будешь ничего, что с тобой произошло здесь.
– Как будто это все сон?
– Да, как будто сон.
Пожалуй, это меняет дело: я люблю сны. Тем более, такие красочные и правдоподобные. Это даже здорово – во сне пройтись по Невскому проспекту начала XX века.
Пока я немного успокаивалась, Яков вдруг по-свойски прошел по моей квартире – в сторону ванной:
– Раз уж мы здесь, тебе нужно приодеться, – сказал он, – негоже второй раз появляться в доме фон Гирса в одном исподнем.
И толкнул дверь. А за ней – я обмерла второй раз, потому что за ней была не привычная моя душевая кабина, а огромная гардеробная, битком набитая самыми разнообразными нарядами этой эпохи. Внизу столь же впечатляющая полка с обувью, а наверху – шляпки невообразимых фасонов.
Самое интересное, что свет Яков зажег, щелкнув моим выключателем.
– Хорошо, я приоденусь, раз ты так просишь, – я с благоговением погладила шелковую насыщенно-малиновую ткань одной из юбок. – Но только в интересах дела – запомни.
– Ну, не буду тебе мешать, – хмыкнул Яков и собрался уже закрыть дверь ванной – но вдруг устало вздохнул: – что ты делаешь?!
А я, взяв свою сорочку-парашют за нижний край, намеревалась наконец-то от нее избавиться.
– Раздеваюсь… Или мне надевать шелковое платье на это безобразие?
– Именно! Постой, ты понятия не имеешь, как одевается дама нашей эпохи, да?
Я неловко пожала плечами, признавая очевидное. Откуда бы мне это знать? В школе по истории у меня была пятерка исключительно потому, что я лучше всех закрашивала контурные карты. В этом я сильна, да.
Яков был в замешательстве – пока я грубовато не прикрикнула:
– Ну что ты там стоишь, помоги мне! Ты-то наверняка знаешь, что за чем надевать и куда крепить вот эту штуку.
Мне показалось, или Яков немного смутился?
– Брось… – разозлилась я. – Не знаю, что у вас там за тайная организация, но только не говори мне, что ты ни разу не видел голой женщины.
Яков кашлянул и счел важным заметить:
– Я видел голых женщин.
– Рада за тебя, милый, – потрепала я его по щеке. – А теперь помоги мне одеться.
Возиться со слоями одежды пришлось долго. Теперь я понимаю, что многочисленные горничные порхают вокруг барышень в романах вовсе не для красного словца, а потому что самой затянуть на себе корсет или застегнуть двадцать четыре (двадцать четыре, черт возьми!) мелких пуговки на спине совершенно невозможно!
Зато когда Яков закончил с этими пуговками, то даже я, вечно недовольная своим отражением, признала – выгляжу шикарно. Хотя Яков и заставил выбрать достаточно простое, до самого подбородка закрытое серо-голубое платье, а не малиновое с открытым декольте, как хотела я. Мол, ты гувернантка, Марго, а не жена хозяина дома, будь скромнее, бла-бла-бла… Но выглядела я все равно отлично. Корсет все утянул, где надо, и приподнял тоже, где надо; а серый цвет самым выгодным образом оттенил мои рыжие волосы. Они у меня как раз отросли до плеч и вились от природы, так что даже получилось соорудить приличную прическу.
Хотя косметика бы конечно не помешала…
Не успела я подумать, примут ли меня за проститутку, если я чуть-чуть подкрашу губы, как за спиной грозной тенью возник Яков.
– Лак с ногтей я бы на твоем месте смыл, – посоветовал он.
– Может, мне еще татуировку свести? – огрызнулась я, пряча помаду в карман.
Брови у бедного Якова взлетели вверх, и он совершенно жалко спросил:
– У тебя есть татуировка? Где?
– Показать?
– Не надо, – он снова смутился. – Татуировку можешь оставить – ее не увидят.
– Это еще как дело пойдет, – вздохнула я задумчиво. К сожалению, и правда уже очень давно не было никого, кто мог бы посмотреть на мою татуировку.
И второй раз вздохнула, когда снова оглядела на себя в зеркале.
– Теперь-то ты понимаешь, что они ошиблись: я не та, кто вам нужна. – Сказала я уже вполне миролюбиво. – Я даже одеться сама не смогу. И по-французски знаю только «Je ne mange pas six jours
2!». Ну какая из меня гувернантка для девочки-дворянки?
– Они не ошибаются, Маргарита. Выходи. Скоро уж темнеть начнет, а тебе нужно вернуться в дом раньше хозяев.
Глава 3. Дом на Мойке
Еще в детстве, пока училась в школе, самым нелюбимым мной предметом была физика. Я ее ненавидела. И решать физические задачки было той еще пыткой. Однако и в детстве я понимала, что даже ненавистные физические задачки когда-нибудь решаются: все на свете решается – для этого нужно лишь время и некоторые усилия с моей стороны. Поэтому придумала для себя идеальный способ пережить трудности: нужно просто зажмуриться. Не в прямом смысле, конечно, но надо запретить себе переживать и чувствовать, запретить ныть о том, как все плохо – и четко понимать, что рано или поздно это кончится. Ну и, разумеется, методично, шаг за шагом, делать необходимое, каким бы тяжелым оно ни казалось.
Точно так я собиралась поступить и теперь, когда Яков высадил меня у главного входа в огромный особняк на Мойке – трехэтажный, серокаменный, нависающей надо мной так сурово, что я вдруг совершенно серьезно спросила:
– Это правда, что здешний хозяин – маньяк, который похищает девушек?
Наверное, мне бы сделалось легче, если б Яков в ответ расхохотался и сказал, что это чушь. Но он посмотрел на меня крайне внимательно, а потом с сомнением пожал плечами:
– Сказать по правде, я об этом фон Гирсе почти ничего не знаю, – таков был ответ. – Знаю только, что дома он почти не появляется, а всеми делами – в том числе и наймом прислуги – заведует какая-то дама, то ли его родственница, то ли жены. Вот ей-то ты и передашь свои рекомендации.
– Рекомендации?..
– Да, держи, – он всучил мне увесистую кипу бумаг.
– А если меня не наймут?
– Наймут, – заверил Яков. – А если не наймут, то у меня есть план «Б».
Не сомневаюсь. Думаю, если хозяин все-таки окажется маньяком и порежет меня на кусочки, то у Яши даже найдется план «В». Увы, дурочек, желающих по дешевке купить редкую старинную куклу найдется немало…
– А если я здесь умру? – всполошилась тогда я.