– Десяти лет? Но почему?
– Я должен идти. Уверен, вы найдете кого-нибудь, готового помочь вам, – сказал Макс, вставая и протягивая руку для короткого рукопожатия, которое американцы предпочитали обычаю креолов целоваться в обе щеки. Англосаксы были более щепетильными, замкнутыми и лицемерными.
– Почему вы должны идти? – спросил Клейборн. – Я хотел обсудить с вами еще кое-что.
– Новости о моем пребывании здесь уже распространились по городу, и я ожидаю получить вызов, возможно, даже у порога вашей резиденции. – Макс слегка поклонился. – Всегда к вашим услугам, губернатор.
– А что, если завтра вы будете убиты?
Макс мрачно улыбнулся:
– Если вам нужен совет из преисподней, я окажу вам такую услугу.
Клейборн рассмеялся:
– Обещаете, что будете часто навещать меня?
– Вы будете первым, кто встретится с привидением Волерана, – заверил его Макс, надевая свою широкополую шляпу на голову и направляясь быстрым шагом из комнаты.
Когда Макс достиг входной двери резиденции губернатора, к нему приблизилась небольшая толпа мужчин. В воздухе царило возбуждение. Креолы оторвались от своих неспешных повседневных дел и взволнованно обсуждали предстоящую дуэль Волерана.
– Джентльмены, – медленно произнес он. – Позвольте мне обойтись без вашей помощи.
Один из мужчин вышел вперед, тяжело дыша, и уставился в смуглое лицо Макса. Внезапно он бросил перчатку ему в щеку.
– Я вызываю вас от имени Этьена Сажесса, – сказал он. Макс улыбнулся, отчего по спинам присутствующих пробежал холодок.
– Вызов принимаю.
– Назначьте секунданта, чтобы обсудить детали поединка.
– В таких случаях мне помогает Жак Клеман. Договоритесь с ним.
Клеман был опытным посредником, который уже дважды улаживал споры до того, как скрестились шпаги. Однако на этот раз Макс дал ему понять, что переговоры не требуются. Дуэль будет вестись насмерть на рапирах на берегу озера Понт-чартрейн. Там было довольно уединенное место, подходящее для такого развлечения.
– А врач? – спросил секундант. – Кого вы выбираете?..
– Выберите его сами, – ответил Макс безразличным тоном, зная, что в этой дуэли врач не потребуется.
Взволнованные слухами, распространившимися по городу, Жюстин и Филипп носились босиком по дому, изображая дуэль на тросточках и метлах, опрокидывая безделушки, когда задевали столы, бюро и полки. Никто из них не сомневался, что их знаменитый и грозный отец одержит верх над Этьеном Сажессом. Они хвастались перед своими друзьями: Максимилиан докажет, что ему нет равных независимо от выбора оружия – пистолетов или шпаг.
* * *
Ирэн заперлась в своей комнате, отчаянно молясь за спасение сына и прося прощения за его жестокость и греховное желание отомстить. Лизетта сидела в гостиной, ошеломленная и взволнованная, стараясь убедить себя, что ее не беспокоит то, что может случиться с Максимилианом Волераном. Она смотрела в окно на туманное небо с переливчатыми облаками. В Новом Орлеане влага в воздухе никогда до конца не просыхала, что делало сумерки такими великолепными.
Где сейчас Максимилиан? Он появился днем, затем ушел, не поужинав. Ноэлайн хитро намекнула, что он у любовницы. Эта мысль вызвала у Лизетты смешанное чувство.
– Меня не волнует, будь у него хоть сотня женщин, – сказала она самой себе, но слова прозвучали фальшиво.
Она не могла мириться с тем, что в это самое время Макс находится у любовницы. О чем мужчина может говорить с женщиной, зная, что на следующий день его, возможно, убьют? Лизетта полуприкрыла глаза, представив женщину, лица которой не видно, ведущую Макса, призывно покачивая бедрами и держа его за руку. А Макс смотрит на нее с насмешливой улыбкой, затем наклоняет голову, чтобы поцеловать, а его руки начинают расстегивать ее одежду. «Я должен провести с тобой свою последнюю ночь, – должно быть, шептал он ей. – Обними меня…» И женщина прильнет к нему, откинув голову назад в страстном желании. Неожиданно Лизетте почудилось свое собственное лицо с приподнятым подбородком, а ее руки обвивают его широкие плечи… Задыхаясь, она затрясла головой и закрыла глаза от смущения.
– О мой Бог, что я делаю? – прошептала она, сжимая голову руками, как бы пытаясь прогнать безнравственные мысли. – Как я могла, как могла только подумать об этом…
– Мадемуазель! – прервал ее размышления Филипп. Лизетта увидела, что он приближается к ней, а за ним медленной походкой, очень напоминающей отца, следует Жюстин. – Чем вы так удручены? – Голубые глаза Филиппа радостно засверкали. – Вы недовольны тем, что мой отец будет завтра драться на дуэли, чтобы защитить вашу честь?
– Недовольна? – повторила она. – Как же я могу быть довольной? Это ведь ужасно!
– Но это высший комплимент женщине. Только представьте звон шпаг, кровь, и все это ради вас!
– Эта дуэль не ради нее, – решительно сказал Жюстин, глядя своими голубыми глазами в бледное лицо девушки. – Не так ли, Лизетта?
– Да, – сказала она подавленно. – Это так.
– Что? – Филипп выглядел озадаченным. – Все говорят, что дуэль из-за тебя.
– Болван, – проворчал Жюстин и сел на софу рядом с Лизеттой, глядя на нее с любопытством и, казалось, понимая, чего она боится. – Он не проиграет, будь уверена. Он никогда не проигрывает.
Лизетта приподняла подбородок и заставила себя смотреть прямо в глаза Жюстину.
– То, что происходит с твоим отцом, меня не касается.
– Неужели? Тогда почему ты ждешь его возвращения?
– Ничего подобного!
– Нет, ждешь. И будешь ждать весь вечер. Правда, иногда он возвращается только под утро. Ты ведь знаешь, с кем он, не так ли?
– Нет, и не хочу… – Голос Лизетты оборвался, и она покраснела. – С кем?
Филипп сердито прервал брата:
– Жюстин, не смей говорить ей такие вещи!
– Он с Мириам, – сказал Жюстин улыбаясь. – Вот уже несколько лет она является любовницей отца. Но он не любит ее.
Лизетта с трудом подавила в себе желание задать Жюстину несколько вопросов. Ей не пристало слушать сплетни этого мальчишки.
– Я больше ничего не хочу слушать, – сказала она, и Жюстин засмеялся.
– Тебе очень хотелось бы узнать о нем побольше, – возразил он, – но я не скажу.
Внезапно сверху послышался женский крик:
– Жюстин! Филипп! Что вы тут наделали! Немедленно идите сюда!
Жюстин даже не подумал подняться с софы, и Филипп беспокойно дернул его за рукав:
– Пошли, Жюстин! Бабушка зовет нас!
– Пойди и узнай, чего она хочет, – лениво произнес Жюстин.
Голубые глаза Филиппа сузились.