– Он уже знает о нашем визите в похоронное агентство? – спросила я, пытаясь уследить за ходом его мысли своим затуманенным сознанием. – Но мистер Паджетт обещал молчать! – Я была вне себя от ярости. А я приложила столько усилий, чтобы добыть для него хороший экземпляр, с горечью подумала я.
– Как же, получит он у меня теперь эту траурницу, – пробормотала я себе под нос.
Морнадей протестующе поднял руку.
– Это был не мистер Паджетт. Это их швейцар. Кажется, он неплохо кормится из кармана сэра Хьюго, но я и сам об этом не знал.
– И теперь сэр Хьюго хочет сделать нам выговор, – предположила я и вытянула вперед руки: – Ну что ж, прекрасно, можете и на меня надевать наручники. Подозреваю, вам это понравится.
Он посмотрел на меня с жалостью и ужасом.
– Мисс Спидвелл! Да я даже помыслить о таком не смею.
– Но Стокера-то вы заковали в кандалы, – напомнила я ему.
Он злорадно улыбнулся.
– Да, правда. Но вы – совсем другое дело. Стокеру не повредит прокатиться в полицейском фургоне. А вы поедете со мной. – Он отступил в сторону ижестом велел мне идти первой.
Я покачала головой.
– Это вряд ли, – медленно сказала я.
Он прищурился.
– Вы отказываетесь выполнять прямой приказ офицера?
– Конечно, нет. Я буду рада поехать с вами, Морнадей. Но, кажется, нижние конечности меня не слушаются.
Я посмотрела на свои ноги. Я прекрасно видела эти конечности, но совершенно никак не могла заставить их двигаться. Пока я смотрела на них, они вдруг начали куда-то ускользать, поплыли далеко по черному туннелю. Где-то снаружи слышался голос Морнадея, но в его словах не было никакого смысла, а я вдруг полетела, начала парить на черных мягких крыльях, которые обнимали и укутывали меня до тех пор, пока вокруг не наступила полная тишина.
Я пришла в себя на диване в кабинете сэра Хьюго, голова была очень тяжелой и будто набита ватой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Стокер, напряженно всматриваясь в мои зрачки. Я не знала, как он сумел освободиться из-под ареста Морнадея, но меня это совершенно не удивило.
– Как вареная сова, – сказала я ему. – И рука болит, вот здесь. – Я указала на место, где было больно.
– Прости, – сказал Стокер и прижал к моей руке один из своих огромных красных носовых платков. – Подержи.
Я послушалась, с интересом глядя, как он откладывает в сторону шприц и пузырек.
– Что ты мне вколол?
– Слабый раствор кокаина. Ты была без сознания гораздо дольше, чем нам того хотелось бы, в таких ситуациях показаны стимулирующие вещества. – Он немного отодвинулся, и я увидела, что сэр Хьюго сидит у себя за столом, а Морнадей стоит спиной к двери. Они пристально на меня смотрели, и я широко им улыбнулась.
– Добрый вечер, джентльмены. Если вам не хватало женской компании, то вы придумали немного странный способ ее себе обеспечить. Но, во всяком случае, с вами не соскучишься.
Сэр Хьюго хлопнул рукой по столу так, что перо подпрыгнуло в чернильнице.
– Мисс Спидвелл, я рад, что вы в сознании, потому что сейчас вы должны выслушать все, что я собираюсь сказать…
Я осторожно села с помощью Стокера.
– Голова кружится? – спросил он.
– Немного, но, кажется, сейчас пройдет, – сказала я ему. – Твой кокаин действует очень хорошо.
– Он не мой. Его любезно предоставили мне из запасов столичной полиции. Смотри не вздумай пользоваться им часто, – предупредил он, – но для таких случаев, как этот, считаю…
Сэр Хьюго снова стукнул ладонью по столу.
– Давайте вернемся к нашей главной теме.
Стокер вздохнул и махнул рукой.
– Вы пыхтите, как каша в горшочке, сэр Хьюго, – заметила я. – Мы знаем, что вы хотите нам сказать, и нам совершенно не интересно это слушать.
Морнадей открыл рот от изумления, а сэра Хьюго, казалось, вот-вот хватит удар. Я встала на ноги и двинулась вперед, медленно и осторожно, проверяя, могу ли уже удержать равновесие; так я добралась до стола. Сэр Хьюго в гневе всегда представлял собой забавное зрелище. Очевидно, когда-то он был красивым мужчиной и до сих пор оставался приятным: привыкший повелевать, с решительным подбородком, соседствующим с парой изящно сложенных губ, которые он пытался скрыть под усами, дрожавшими всякий раз, как он злился. Мне хотелось протянуть руку и дернуть их за кончики, но я знала, что такой шаг – это слишком даже для меня.
Я терпеливо улыбнулась.
– Конечно, вы злитесь, сэр Хьюго, но должна заметить, у меня не меньше поводов злиться сейчас на вас, – сказал я ему.
Он не повышал голоса, но чувствовалось, что его прямо-таки трясет от ярости.
– Вы обещали не заниматься расследованием.
– Ну конечно, обещала, – ласково сказала я. – В противном случае вы меня отсюда просто не выпустили бы. Но я и не думала соблюдать обещание, а вам не следовало вытягивать его из меня под давлением.
С минуту он еще смотрел на меня сурово, краска прилила к лицу, глаза сверкали неподдельным гневом. А потом вдруг злость куда-то ушла, плечи расслабились, и линия рта стала мягче.
– Вы правы, – просто сказал он, воздевая руки к небу. – Я и сам должен был догадаться. Сказать вам, чтобы вы держались подальше от этого дела, было примерно то же самое, что махать красной тряпкой перед носом у быка, так ведь?
– Нет, не так. – Я повернулась к двум мужчинам, которые следили за нами молча, с открытыми ртами. – Джентльмены, оставьте нас, пожалуйста, наедине с сэром Хьюго.
Я явственно ощутила, как Стокер внутренне запротестовал, но все же указал подбородком на Морнадея.
– Я выйду, если он пойдет со мной. Нам не помешает поговорить с инспектором с глазу на глаз: нужно обсудить условия содержания арестованных в полицейских фургонах, – сказал он с ноткой угрозы в голосе.
В глазах у Морнадея явственно читался страх, но он все-таки широко улыбнулся.
– Я бы и сам с превеликим удовольствием, но, боюсь, меня сейчас ждет кипа бумажной работы. – Он выскочил из комнаты, оставив дверь за собой открытой.
Уже взявшись за ручку двери, Стокер на минуту остановился.
– Я буду здесь, рядом, – сказал он, и я не поняла, была ли это угроза сэру Хьюго или слова поддержки мне.
Когда дверь закрылась, я вновь повернулась к сэру Хьюгои заговорила как можно мягче.
– Сэр Хьюго, прошу вас, поверьте, у меня и в мыслях не было оскорбить вас или хоть в малейшей степени осложнить вам жизнь.