Наконец, в-третьих, встреча с незнакомым мужчиной по имени Максим заставила Марину по-новому взглянуть на свою зависимость от условностей и реальности жизни. Формально она была независима - во всяком случае в своих мыслях - от чего бы то ни было (кроме дочери), фактически же зависела от любых движений и законов общества, в том числе - от негативных явлений этого общества типа хулиганов, бандитов и коррумпированных чиновников. И защитить её от всего этого муж не мог. Да и не хотел. Зато встретился человек, который вступился за неё и смог дать отпор бандитам, что бывает теперь крайне редко. Поэтому Марине очень хотелось встретиться с ним ещё раз и просто пообщаться.
Хоть бы позвонил! - подумала она со вздохом в сотый раз.
Первой в гимназии ей встретилась Лидия Петровна, учительница истории, вечно растрёпанная и куда-то спешащая. Окинула восхищённым взглядом.
– Ты просто прелесть, Мариночка! Мне бы твои годы! Слышала новость? Наш физкультурник Миша Селезень уезжает в Америку, будет преподавать в университете в Майами. Представляешь?
Марина улыбнулась:
– От кого-то я слышала, что американские университеты - это место, где российские евреи преподают математику китайцам.
– Ой, ты всё время шутишь, - всплеснула руками Лидия Петровна, нервно поправила локон, - а я ему завидую. Будет хоть зарплату приличную получать. Кстати, Аглая набирает команду Мурзиков на лето, не хочешь присоединиться?
Марина пожала плечами:
– Не знаю, до лета ещё далеко.
Речь шла о необычной организации, возникшей в Москве несколько лет назад, но уже прославившей себя добрыми делами.
Несколько сот вполне взрослых и здоровых мужчин и женщин, называющих себя смешным прозвищем Мурзики, вдруг объединились под вполне утопическим лозунгом «отстаивать идеалы добра и справедливости». Под предводительством самых активных Мурзиков и основателя движения столичного хирурга Германа Пятова эти люди выезжали на своих машинах (были они людьми не богатыми, но состоятельными) в глубинку России, преодолевали сотни километров к детским домам и школам-интернатам и помогали им приобретать всё, в чём нуждались детишки, от одежды и обуви до лекарств, книг и даже компьютеров.
Директор гимназии Аглая Савельевна была активным участником движения и каждое лето создавала из учителей команду единомышленников, которые и присоединялись к походам Мурзиков.
– Не знаю ещё, - повторила Марина. - Муж не одобрит. Но я подумаю.
– Захочешь, я тебя запишу. Видела нашу Любочку-красавицу?
– Нет, а что? - встревожилась Марина.
– Она побывала в Голландии и сделала себе татуировку глаз!
– Шутишь? - недоверчиво прищурилась Марина.
– Нисколечки! Оказывается, вся «продвинутая» Европа сейчас осадила Голландию, чтобы сделать глазную тату! Операция стоит всего тысячу евро!
– Всего… но ведь это, наверное, рискованно?
– Не знаю, мне нравится.
– И как же выглядит татуировка?
– Увидишь. Принцип такой, Люба рассказала: в слизистую оболочку глаза внедряется тонкая проволочка из золота или платины и укладывается в виде узора. В общем, закачаешься!
– А исследования проводились - опасно это для здоровья или нет?
– Таких подробностей я не знаю.
– Вдруг опухоль какая-нибудь образуется или воспаление?
– Мы на эту тему не говорили. Ладно, я побежала, на урок пора.
Лидия Петровна упорхнула по коридору в свой класс.
Марина зашла в учительскую, подготовилась к следующему уроку, заглянула в пятый «В», где училась Стеша. В школу её должен был проводить отец, и он это сделал. Дочь сидела за учебным столиком, сложив руки, и внимательно слушала учительницу: шёл урок математики. Длинные волосы она собрала в пучок и скрепила любимой заколкой в форме бабочки.
Опять не заплела косу, вздохнула Марина. По утрам она всегда заплетала волосы дочери в косу, но стоило только переложить обязанности утреннего ухода на мужа, как Стеша тут же меняла причёску. Ей казалось, что так она выглядит взрослей.
Кто-то тронул Марину за плечо, она оглянулась.
– За дочкой подглядываешь? - улыбнулась Светлана Евгеньевна, классная руководительница Стеши; она преподавала русский язык и литературу. - Хорошая девочка растёт, добрая и отзывчивая. На тебя очень похожа.
Светлана Евгеньевна проработала в школе (теперь - в гимназии) больше сорока лет, и её все уважали за мягкий характер и неизменную доброжелательность.
Они пошли по коридору к лестнице и услышали громкие голоса. На лестничной площадке разговаривали трое старшеклассников, размахивая руками и толкаясь.
– Прикинь, этот ламер не дал мне поюзать свой плеер! - ткнул в грудь приятелю высокий тощий юноша с волосами до плеч. - Совсем офлайнел в натуре!
– Не флуди, - отмахнулся тот, низкорослый и толстый, - сам такой, на велике не дал попедалить.
– Оба вы прикинутые! - оценил ситуацию третий, самый модный, в кожаных штанах и кроссовках. - Бадло толкаете! Аида пофлюем в с…нике, у меня курево есть.
Все трое направились к туалету.
– О чём это они? - пролепетала Светлана Евгеньевна. - На каком языке они разговаривали?
– На сленге, - усмехнулась Марина. - Ребята, очевидно, имеют дома компьютеры и часто сидят в Интернете. Их лексика оттуда.
– Это не лексика, это кошмар! Ужас!
– Что поделаешь, время такое. Жаргон Сети ещё не самое страшное, послушали бы вы молодёжь на клубных вечеринках и на танцах! Нынешние мальчики и девочки разговаривают матом, ничуть не стесняясь друг друга! Неужели вы этого никогда не слышали?
– Иногда… случайно… я не хожу на вечеринки… считала, что ненормативная лексика редкое явление. Мы так в молодости не говорили!
– Мы тоже. - Марина открыла дверь в учительскую, пропустила старую учительницу. - Но время изменилось. А мы нет. Хотя так, наверное, о молодёжи думает каждое предыдущее поколение.
Зазвенел звонок с урока. В учительскую стали заходить учителя. Вбежала запыхавшаяся Лидия Петровна:
– Ой, вы видели?!
– Что?! - испугалась Светлана Евгеньевна.
– Над спортплощадкой птицы в шар собрались! Огромный, как аэростат! Потом разлетелись. Но шар все видели, он больше трёх минут висел.
– Вороны?
– В том-то и дело, что птицы всех видов: воробьи, вороны, галки, ещё какие-то пичуги, но больше всего воробьев. В общем, жуть как интересно! Новое явление, учёным надо сообщить.
– Может, они от холода собрались? Морозы-то нынче довольно сильные навалились, лютует зима.
– Всё равно это необычно. Мариш, ты уже решила насчёт Мурзиков?
– Не успела, на урок надо идти.