И в печали, и в радости  - читать онлайн книгу. Автор: Марина Макущенко cтр.№ 88

– Я столько раз наблюдала, как его пытаются соблазнить молодые красивые женщины – красивее тебя, не обижайся, у тебя хватит ума это признать. Умные, успешные, нежные, трогательные… А они не с той стороны заходили! Ему не нужны были их прелести, его просто надо было взять в оборот и сделать его жизнь подходящей ему! Я слышала сплетни о вас, но не верила, пока своими глазами не увидела, как ты в кафе читала ему его график операций, поездок и встреч. Ты стала ему секретаршей, ты стала матерью его ребенку, ты взяла на себя его дом…

У меня округлялись глаза. Я не верила, что слышу это. Только что такого тут не ходило! По какому праву кто-то там пищит и мешает мне мечтать? А Зоя продолжала:

– Знаешь, таким образом ты станешь его женой, и очень скоро. Ему не нужны были романтика, красота, ухаживания. Ему нужна была заботливая, уверенная в себе женщина. Ты очень ему подходишь! Он сделает еще много открытий, а ты будешь их обоих нянчить. И готовься, что к нему записываться на прием и налаживать с ним отношения будут через тебя. Уже в следующем году он заменит Макарыча, и ты должна быть к этому готова.

– Я?

Я не знала, что вычленить из всего оскорбительного, что она сказала, чтобы на это ответить. Я-то думала, что я красивая и все тут оценили мой вклад в будущее больницы. Я-то думала, что Юра собирается уезжать отсюда, и странно, что она – начальник отдела кадров – не готовится к этому. Я-то думала, что Евгений Макарович – специалист, которого высоко ценят за его опыт и знания и Юра никогда не будет его «подсиживать».

– Не думаю, что Юру интересует такая перспектива!

– А что ты думаешь, он уедет к этим, в Европу? А зачем он приехал? Он, конечно, талантлив, но там он – один из сотен таких же. А в нашем болоте он всегда будет первым.

– У него хорошие отношения с начальником…

– У Макарыча скверный, неуравновешенный характер, и ему давно ищут замену.

– У Мисценовского характер еще хуже! Кому вообще могла прийти в голову мысль, что он может занимать здесь административную должность? Он же в первый день вырвет колесо у этой машины взяточничества и алчности, и уже к вечеру его выпихнут!

– Вот ты и должна предотвратить это! – вкрадчиво советовала она. – Я не знаю, как так вышло, но ты на него оказываешь влияние. Уже не важно, кем ты была раньше. Сейчас тебя воспринимают, как Мисценовскую. И знаешь, это самый высокий пик твоей карьеры.

Я фыркнула. Поставила бокал на подоконник. Мне захотелось уйти от нее, без извинений и предупреждений. И еще совсем недавно я бы так и сделала. Но меня останавливали завышенные мною же требования к себе: я так дипломатична была весь вечер, и мне так жаль было терять марку из-за такой вот Зои… Она продолжала:

– Он никого не слушает, его ненавидят многие за его высокомерие. Но его ценят наверху. И нам с ним придется мириться. И здесь все видят, как он на тебя смотрит. Он тебе единственной никогда не перечит.

«Видела бы она нас дома!» – улыбнулась я про себя.

– Ты поможешь ему на этой должности. Я хорошо знаю, в чем состояла твоя работа в журналистике. Сегодня вы обслуживаете одних, завтра других. Ты умеешь договариваться с совестью. Убеждать и себя, и других.

– Вы заговариваетесь! И ошибаетесь! У меня нет на него такого влияния.

– Значит, добейся его! У тебя все есть для того, чтобы стать ему настоящей женой!

– Вы так говорите, как будто я могу карьеру построить на том, чтобы быть женой Мисценовского!

– Тут все этого хотят! И не у всех получается. Мало уметь вилять бедрами и красить ресницы. Видимо, для мужчины нужно быть чем-то большим. Нужно быть ему не просто любовницей, а матерью. У тебя получится!

Она была дурой, я это понимала. Я понимала ограниченность ее мировоззрения и природу умозаключений. Ей все время приходилось в жизни бороться, и она мечтала бы стать кому-то любимой, но не вышло, и уже не выйдет. Она не знает, что значит быть женщиной, она это видела только со стороны и примерила на себя: быть женой значит работать женой! Небось еще нашла подкрепление своим мыслям в каких-то биографиях российских цариц и похабных книжках жен олигархов. Она говорила глупости, и этот разговор меня унижал. Но, не отдавая себе в этом отчет, она случайно надавила на больную точку. Она назвала меня его мамой и нянькой! И видела в этом мое предназначение! Если бы я пошла по предложенному ею пути и Юре, правда, были бы интересны карьерные перспективы здесь, то неужели я такой бы и стала? Нет! Нет, не хочу, не буду! Хочу уйти. Хочу побыть одна. Долго одна.

Я все же нашла в себе силы извиниться и ушла от нее, хотя и без повода. Боковым зрением я видела Юру. Он шел ко мне, а я понимала, что видеть его сейчас хочу меньше, чем кого-либо. Кто угодно, только не он. Я не готова сейчас улыбаться ему и вести себя, как обещала: «Я буду всегда с тобой». Это было вчера, позавчера, не сегодня. Я его не стою, я не умею держать обещаний, меня тяготит чувство долга, я лживая, и она права, мне легче договориться с совестью, потому что смотреть правде в глаза больно. Мне больно и страшно смириться с реальностью и с моим новым альтер-эго, его матерью. Я еще не привыкла к этому и не сформировала своего отношения.

Навстречу мне шел и улыбался кто-то знакомый, я пыталась вспомнить его. Это Юрин коллега, его зовут Егор. Он, кажется, нейрохирург. Да, я с ним общалась несколько раз. Приятный молодой человек. Вот именно такой мне и нужен. Я улыбнулась ему в ответ и согласилась на предложение потанцевать. А потом на еще одно. И на бокал шампанского. Я честно пыталась понять, о чем он говорит, потому что мне нужно было вытеснить из себя собственные мысли. Он меня клеит, ага, это я понимаю. Что еще? Был в Египте на прошлой неделе, рассказывает об отпуске. Хорошо, я молодец, я слушаю. Говорю, что никогда не была там. Он рассказывает о пирамидах и отеле. Советует. Уже приглашает на новогодние праздники? Ну нет, дорогой, не так тебе повезло сегодня вечером! А у вас так много дней отпуска? Я удивилась, ведь Юра все время работает. Вспомнила своего личного дракона и схватила с проносящегося мимо подноса еще один бокал шампанского. Хорошо, что был поздний вечер, и большая половина присутствующих была выпившей и уже не пялилась на меня. А то как-то совсем не по-королевски пить столько шампанского и позволять какому-то не-королю вести такой скучный разговор.

Он предложил уехать отсюда. И тут я опять удивилась! В Юрином окружении я привыкла быть центром внимания и сплетен, я привыкла, что некоторые подобострастничают, а некоторые не упускают возможность мне «не помочь», «не подсказать», одним словом, продемонстрировать игнорирование меня и Мисценовского в моем лице. Но еще я привыкла к безопасности! Юру не любили, но его уважали и если не боялись, то понимали его влияние в профессиональной среде. Конечно, многие знали, что я няня, а не жена, но никто, кроме его близких друзей, не верил, что мы с ним спим раздельно. И этот клеит его женщину? А он смелый! Но это не умаляет его скучность. Хотя, честно признаться, я хотела домой. И мне была неприятна перспектива оказаться сейчас с Юрой в салоне авто и долго-долго ехать к дому. После его раскрепощения и после выпитого мною сегодня мы с ним можем и не доехать, или не дойти до спальни, или дойти и до спальни, и до кровати, и… Короче, это неизбежно произойдет сегодня, а я чувствовала, что еще рано и что еще не поздно остановиться и вообще передумать влезать в его сознание и жизнь. Я должна понимать его чувства ко мне. Три дня я была готова к сексу, но он остановил меня и потом не проявлял инициативы. Возможно, это знак. И знаком может оказался этот парень с его предложением. Вызывать такси в эту глушь значит вызвать вопрос «зачем?». Скажу, что мне дурно, так Юра увяжется за мной, а долго изображать из себя больную я не смогу. Избавиться от Мисценовского я могла только одним способом.