Двойной эффект  - читать онлайн книгу. Автор: Таль М. Кляйн cтр.№ 7

Я прошел на транспортер, и тот унес меня вниз, в чрево станции, скользя мимо серых цементных свесов и позолоченных столбов. Угодив в облако серого тумана, я ощутил знакомое щекотное прикосновение к коже множества нано. Я телепортировался не сосчитать сколько раз, и все равно от прикосновения крошечных роботов, сканирующих мой организм, похожего на прикосновение морских брызг, я всякий раз покрываюсь гусиной кожей. Нанитовый туман не только каталогизировал каждую клетку тела, волокно одежды и расположение молекул у каждого человека, попавшего в такое облако, но одновременно проверял, нет ли контрабанды. Где-то в какой-то базе данных телеметрические расчеты этого тумана и результаты биологического осмотра используются для создания моей последней полной копии – моего метаобраза, резервной копии. Вся процедура заняла около пяти секунд. В конце движущегося транспортера короткая стрелка показывала вперед, на самую короткую очередь. Поскольку телепортационных камер много, а час пик уже прошел, передо мной было всего два человека.

Не прошло и трех минут, как я оказался в кабине. В ТЦ уже загрузили в компьютер мой транспортный манифест, синхронизировали его и проверили на соответствие мои коммы. Низкий барьер в желтых полосках перед входом в небольшую камеру Панчева эскроу опустился – я мог войти. За барьером ждал единственный стул на магнитных подвесках, очень похожий на пассажирское сиденье в дроне, но отделанный блестящим металлическим золотом. Думаю, повсеместное обилие золота в ТЦ должно было создавать впечатление роскоши.

Как только я сел, автоматический транспортер бесшумно перенес стул в соседнее помещение – камеру Панчева эскроу, где на стене красовался универсальный символ неподвижности и спокойствия: силуэт сидящего на стуле человека и циферблат часов на стене рядом с ними.

Сама камера Панчева эскроу была целиком выкрашена в светло-бежевый цвет, за исключением одной черной халцедоновой стены, к которой сразу же повернулся мой стул, на девяносто градусов. На стене появилось слово «ФОЙЕ». При телепортации камера отправления называется «ФОЙЕ», а камера прибытия – «ВЕСТИБЮЛЬ».

Под надписью «ФОЙЕ» появилось изображение кондуктора, который должен был еще раз проверить мою личность и место назначения. Это был лысый азиат, который выглядел так, словно большую часть жизни проводил на стуле и ему это не слишком нравилось. Он монотонно напомнил мне, что я должен прочесть, а затем подписать, коснувшись эмотикона «кивок», перечень, набранный мелким шрифтом, различных юридических моментов, появившихся в виде голограммы перед моим лицом.

Телепортация – весьма необычное переживание. Вот вы сидите один-одинешенек в небольшой камере в одном месте – и вдруг оказываетесь в такой же камере совсем в другом. Если смотреть со стороны очень похоже на представления о телепортации до того, как она стала возможна, только все происходит в обратном порядке. Человек оказывается в месте своего назначения на четыре секунды раньше, чем исчезает в камере отправления. От этого, конечно, можно спятить.

Еще более странно, что никто не знает, каково это – телепортироваться. Я хочу сказать, что мы знаем, каково это – прибыть куда-то, но сам переход происходит так быстро, что вообще не ощущается. Мы знаем только, что, когда снова загорается свет, мы уже на том конце.

Когда телепортацию человека осуществили впервые, появилось множество записей, демонстрировавших процесс Панчева эскроу ^[12]. Вот человек сидит в кресле, а вот уже перед нами только водяной пар и пыль. Выглядит ошеломляюще, но на деле это совершенно безопасно. Как объясняет ТЦ, мгновенно исчезающие призрачные очертания телепортируемого – это просто слой пыли, остающийся, когда человек исчезает. Процесс протекает так быстро, что молекулы воды, мертвые клетки кожи и прочие частицы с вашей одежды и тела – все то, что не ушло по назначению, – на мгновение повисает в воздухе, вроде как пыль в форме птицы, какую оставлял Роуд Раннер, убегая от койота Вайла в старых, 1950-х годов, мультиках «Уорнер Бразерс» ^[13]. Понимаю, вы считаете меня ненормальным, потому что я смотрю мультики двухсотлетней давности, но что я могу сказать… люблю хорошее.

Я телепортировался много раз, поэтому не знаю, почему все это полезло мне в голову именно теперь. Все равно что вспомнить, ложась спать, что синдром внезапной смерти во сне – реальная вещь.

Иногда я страшно туплю.

Я быстро просмотрел убористый голографический шрифт и коснулся кивающего головой смайлика – согласен.

На три-четыре секунды комната погрузилась в полную тьму, последовала короткая белая вспышка, а потом снова загорелся свет и оказалось, что я точно в такой же комнате, с одним лишь отличием – на стене передо мной была надпись «ВЕСТИБЮЛЬ».

– Добро пожаловать в ТЦ «Вашингтон-сквер», – сказала со стены новый кондуктор – женщина. Может, она была новенькая или еще что-нибудь, только ее румяное лицо и искренняя улыбка были гораздо приятнее, чем безжизненный стеклянный взгляд предыдущего кондуктора. А может, просто гораздо приятнее наблюдать за прибытием.

Висящий в воздухе стул вернулся в предбанник. Барьер опустили, и я вышел в ТЦ примерно в двух километрах от того места, где был только что. Перелет обошелся мне почти в дневной заработок, но я оказался в нужном месте, опоздав на встречу с Сильвией всего на семь минут, а не на целых полчаса.

Я вышел из ТЦ на Вашингтон-сквер, прошел через толпу делающих селфи туристов, миновал гигантские вспыхивающие голограммы, свернул в переулок и оказался перед нашим старым логовом времен колледжа – «Мандолиной».

Вышибала проверил мои коммы и махнул рукой: проходи. Бар получил свое название из-за старинной лакированной стойки. Она сделана из склеенных и покрытых лаком брошенных, сломанных струнных музыкальных инструментов. В основном мандолин, хотя иногда встречаются расположенные в художественном беспорядке остатки укулеле и гитар. В остальном обстановка напоминает пивную начала двадцать первого века, с подлинными пивными кранами, смешанными на заказ коктейлями и необычным, написанным мелом от руки меню на настоящей доске.

Я осмотрел почти пустое помещение. Был вторник, и присутствовали только серьезные любители выпить. Я снова осмотрел лица примерно десяти человек: коммы узнают Сильвию, даже если она смотрит в другую сторону. И начал сочинять остроумное оправдание своему опозданию.