Жизнь, которую мы потеряли - читать онлайн книгу. Автор: Аллен Эскенс cтр.№ 10

Лайла уже начала закрывать дверь, но остановилась, пару раз прокрутив в голове мое предложение.

– Хорошо, – сказала она. – Один обед. И только… ради Джереми.

Когда я открыл входную дверь «Хиллвью манор», Джанет, администратор заведения, на сей раз приветствовала меня милой улыбкой. Конечно, в мою пользу говорил тот факт, что я предварительно позвонил, чтобы узнать часы приема пищи и отдыха мистера Айверсона. Джанет велела мне приехать в районе двух часов дня, что я послушно и сделал, заранее предвидя, что прямо с порога придется преодолеть вонючий барьер «Ментолатума». Старуха в кособоком парике по-прежнему несла стражу у дверей, но на меня даже не обратила внимания. Перед уходом из дому я усадил Джереми на диван, включил его фильм и в очередной раз показал, на какую кнопку нажимать для перемотки, а какую лучше не трогать. Если все пойдет хорошо и Айверсон согласится стать объектом моего исследования, тогда у меня еще останется время на сбор исходных данных для проекта.

– Привет, Джо. – Джанет встала со стула и вышла из-за стойки администратора.

– Я удачно рассчитал время? – поинтересовался я.

– Удачно, насколько это возможно при таких обстоятельствах. У мистера Айверсона выдалась тяжелая ночь. Рак поджелудочной железы – жуткая штука.

– А он в состоянии…

– Сейчас он в порядке. Ну, может, немного устал. У него периодически вспыхивает боль в животе, и тогда мы даем ему седативные препараты, чтобы он мог пару часов отдохнуть.

– А разве он не проходит курс облучения, или химиотерапии, или типа того?

– Думаю, на данной стадии это ему уже не поможет. Вся эта химия лишь дает временную отсрочку неизбежного. А он говорит, что не хочет. И кто ж его за это осудит?! – Джанет провела меня в зону отдыха и показала на какого-то мужчину, одиноко сидящего в кресле-каталке перед одним из больших окон, прорезанных в задней части фасада. – Он каждый день сидит перед этим окном и на что-то смотрит – Бог его знает на что, так как глядеть здесь абсолютно не на что. Просто сидит и смотрит. Миссис Лорнгрен говорит, его завораживает вид из окна без металлических решеток на нем.

Где-то в глубине души я ожидал увидеть перед собой монстра, пристегнутого кожаными ремнями к креслу-каталке для безопасности других обитателей; я ожидал увидеть холодный пронизывающий взгляд психопата, способного на жуткие злодеяния; возможно, я ожидал увидеть бесславного ублюдка, но ничего подобного не увидел. Карлу Айверсону, вероятно, было лет шестьдесят пять, если я, конечно, ничего не перепутал. И когда я посмотрел на этого человека, то решил, что Джанет, наверное, ошиблась и показала мне не того мужчину. С его макушки свисали тонкие пряди длинных седых волос, на впалых щеках выделялись костлявые скулы; шея, обтянутая тонкой желтушной кожей, казалась настолько тощей, что я вполне мог обхватить ее одной рукой. Сонную артерию пересекал жуткий шрам, а синюшные предплечья с выступающими сухожилиями были напрочь лишены мышц и подкожного жира. И я вдруг подумал: если поднять его руку вверх, подобно тому как ребенок подносит к свету кленовый лист, то можно будет увидеть абсолютно все вены и капилляры. Если бы я не знал его возраста, то дал бы ему лет восемьдесят, не меньше.

– Четвертая стадия, – сказала Джанет. – Хуже не бывает. Мы, конечно, пытаемся облегчить его страдания. Но тут уж ничего не поделаешь. Он может получать морфий, но от морфия он отказывается. Говорит, лучше потерпеть и сохранить ясный ум.

– Сколько ему осталось?

– Если он протянет до Рождества, значит я проспорила. Иногда мне становится его жалко, но потом я вспоминаю, кто он такой и что совершил. Я думаю о девочке, которую он убил, обо всем том, чего он ее лишил: парней, любви, замужества и собственной семьи. Если бы не он, у нее уже были бы дети твоего возраста. Я вспоминаю обо всех этих вещах всякий раз, как начинаю его жалеть.

Но тут зазвонил телефон, и Джанет вернулась к стойке администратора. Я подождал минуту-другую в надежде, что она вернется и меня представит. Но когда этого не случилось, я осторожно подошел к жалкой развалине, в которую превратился убийца Карл Айверсон.

– Мистер Айверсон? – окликнул его я.

– Да? – Он отвлекся от созерцания поползня, сидящего на стволе засохшей сосны Банкса за окном.

– Я Джо Талберт. Полагаю, миссис Лорнгрен сообщила вам о моем приезде.

– А-а… Мой посетитель… прибыл. – Карл произнес это полушепотом, разделив свистящим вдохом предложение на две части, кивнул на стоявшее рядом кресло, и я сел. – Значит, ты ученый.

– Не-а. Не ученый. Просто студент.

– Лорнгрен говорит… – Он закрыл глаза, чтобы переждать приступ боли. – Она говорит… ты хочешь написать историю моей жизни.

– Мне нужно написать чью-нибудь биографию для занятий по английскому.

– Итак… – Он приподнял бровь, наклонившись ко мне, его лицо было на редкость серьезным. – И тут у меня, естественно, возникает вопрос: почему именно я? С чего это вдруг… я удостоился такой чести?

– Меня покорила ваша история, – брякнул я первое, что пришло в голову; неискренность этих слов повисла в воздухе между нами.

– Покорила? Интересно чем?

– Ведь не каждый день встречаешь… – Я осекся, пытаясь придумать, как бы поделикатнее закончить фразу. Не мог же я сказать: убийцу и педофила! – Человека, сидевшего в тюрьме.

– Джо, нечего ходить вокруг да около, – произнес Карл, медленно и аккуратно выговаривая слова, чтобы хватило дыхания.

– Простите?

– Я тебя заинтересовал вовсе не потому, что сидел в тюрьме. А из-за убийства той самой Хаген. Именно поэтому мы сейчас и беседуем. Не стесняйся, выкладывай. Ведь это поможет тебе получить зачет, да?

– У меня действительно была такая мысль, – согласился я. – Такая вещь… как убийство, я хочу сказать, ведь каждый день с этим точно не сталкиваешься…

– Возможно, гораздо чаще, чем ты думаешь, – ответил он. – Возможно, в каждом доме найдется десять-пятнадцать процентов людей, которые убивали.

– Вы хотите сказать, что в этом здании, кроме вас, найдется еще десять убийц?

– Ты имеешь в виду просто убийство или предумышленное убийство?

– А что, есть какая-то разница?

Мистер Айверсон посмотрел в окно, явно взвешивая в уме мой вопрос, но не для того, чтобы найти ответ, а скорее чтобы решить, стоит ли мне его говорить.

– Да, – проронил он. – Разница есть. Я делал и то и другое. Я убивал и совершал предумышленные убийства.

– Так в чем же разница?

– А разница в том, что ты или надеешься, что солнце взойдет, или надеешься, что оно никогда не взойдет.

– Ничего не понимаю. А что это значит?

– Конечно не понимаешь. Куда тебе это понять? Ты ведь еще просто сопляк, университетский молокосос, который тратит отцовские денежки на пиво и девиц и пытается получить зачет, чтобы в ближайшие несколько лет иметь возможность отлынивать от работы. И самая главная твоя забота в этой жизни – успеть до субботы пригласить какую-нибудь цыпочку на свидание.