Увы, в ловле я им помочь никак не мог… Вернее, так я думал до тех пор, покуда не разглядел с высоты большой косяк рыбы и не последовал за ним. Попытался даже поймать хоть рыбешку, но не вышло – они были мелковаты для моих когтей. С тех пор я выискивал добычу намеренно, и, похоже, рыбаки сообразили, что я не просто так кружусь над одним местом, а время от времени еще изображаю охотящуюся чайку. Конечно, от этого было больше брызг, чем толку, но, главное, они поняли мое послание: я не раз видел, как лодки движутся к тому месту, над которым я выписываю круги с самого рассвета.
Фергия объявлялась время от времени, чтобы воздать должное стряпне Фиридиз, пошептаться о чем-то с Аю, побывать в моей амме и воспользоваться услугами Бушана, великого умельца размять усталое тело и слепить заново, как новенькое, потом беззлобно обзывала меня бездельником и снова исчезала. Чем занималась, сказать сложно, я не слышал о новых свершениях Белой ведьмы. Разговоры о том, как она расчистила горло залива, посрамив чародеев рашудана, и даже, на радость владельцам, подняла галеры почти не пострадавшими, понемногу утихали. Если кто и ходил в Проклятый оазис за помощью, то помалкивал, а Фергия о клиентах не распространялась.
Так все и шло до того дня, когда Ариш, мой слуга, не явился со словами:
– Шодан, там у ворот какой-то бродяга, говорит, ты его знаешь. Просит впустить скорее – у него важная новость, но он готов доверить ее только твоим ушам!
– А имени он не назвал? – поинтересовался я.
– Нет, шодан.
– Ну хоть опиши его!
– Что там описывать, шодан? – поразился Ариш. – Бродяга как бродяга. Маленький, тощий, кожа цвета красной меди… правда, вот одет, хоть и бедно, но чисто. Не в рванине, словом. И пальцы в чернилах, я удивился еще. Но, может, это болезнь какая или он морского гада на базаре стибрил и разделывал неумеючи…
– И еще у него на редкость противный резкий голос, – добавил я, опознав по этому скудному описанию уличного поэта Чайку, который стараниями Фергии и старого книготорговца Хаксюта поумерил пыл и принялся обучаться грамоте. Интересно, что ему от меня-то понадобилось?
– Точно так, шодан.
– Зови его сюда, – вздохнул я. – И вели принести закуски – он наверняка голодный, как всегда…
Что верно, то верно: Чайка оправдывал свое прозвище (настоящего имени я так и не узнал) и мог есть сколько угодно в любое время суток, а что не мог в себя впихнуть, то хоть надкусывал и выпрашивал с собой – для жены.
На этот раз, однако, он не начал шарить взглядом по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного, а сразу кинулся ко мне с воплем:
– Вейриш-шодан, он меня убьет!
– Кто? – опешил я. – Даллаль? Так он на тебя не гневается. И не ищет толком, делать ему больше нечего…
– Нет же, шодан! Я про главного советника… – Чайка огляделся, словно ожидал, что из-под каждого куста в моем внутреннем дворике торчат чужие уши. – Он узнал, где я, он сам едет…
– Куда едет? – окончательно потерял я нить мысли. – Скажи толком! К Хаксюту, что ли?
– Да нет! Я ведь не там живу, я только учиться прихожу… – Он растопырил перед моим носом щедро заляпанные чернилами пальцы.
– Домой к тебе? Но ты живешь в Нижнем городе, главный советник рашудана точно к тебе не потащится.
– Шодан, ну почему ты такой недогадливый?! – возопил Чайка, схватившись за голову. – Я говорю о Проклятом оазисе!
– Я опять ничего не понял, – честно сказал я. – Во-первых, откуда ты узнал, что этот… как его?
– Ларсий!
– Да, Ларсий едет в оазис?
– В городе сказали, и я сразу побежал прятаться, – ответил он.
– И кто же ему донес, что ты частенько бываешь в оазисе?
– Откуда мне знать, шодан? Может, кто-то что-то заметил, слухи и пошли…
– Но согласись, глупо отправляться в оазис со всей свитой, рассчитывая застать тебя там! Фергия-шади – колдунья, она бы превратила тебя во что-нибудь или просто сделала невидимым, и ищи хоть до скончания века!
– Так у Ларсия тоже чародеи есть, – Чайка шмыгнул носом. – Ищейки. Найдут, хоть на дне морском спрячься…
– Все равно – глупо, – покачал я головой. – Брать тебя удобнее у Хаксюта или дома. И уж точно Ларсий лично не отправится по такому делу, им занимается Даллаль, пускай и спустя рукава. И почему ты решил, что советник явился за тобой, а не к Фергии-шади? Мало ли, по какому делу! И почему ты так ухмыляешься, мерзавец?..
Чайка захохотал и сел на пятки, хотя до того все норовил стукнуться лбом оземь.
– Конечно, Ларсий едет не за мной, шодан, – проговорил он, хихикая. – Но Фергия-шади сказала, что обмануть тебя легче легкого, вот я и решил попробовать…
Я вдохнул поглубже, выдохнул и сказал:
– Ты мог бы придумать историю получше, сочинитель. А теперь не тяни время, выкладывай, что случилось, и почему Фергия-шади прислала тебя, а не волшебную птицу?
– Ну так я тоже птица, – Чайка помахал руками и ухмыльнулся, показав выбитый передний зуб, – пускай и неволшебная. Только кто меня выследит? А вот ее посланников – могут, потому что, говорю же, у Ларсия в свите много чародеев, и они живо заметят, что шади кому-то послала весточку! И еще…
– Хорошо, с этим все ясно, – остановил я его словоизвержение. – Очевидно, ты просто прохлаждался в оазисе, вот тебя и отправили с посланием? Почему не Ургуша?
– А кто будет встречать гостей, подавать на стол и все такое прочее? – резонно ответил Чайка.
– И ты что же, бежал сюда на своих двоих? Если даже птицы-наблюдатели заметили Ларсия от самого города, он давно уже прибыл!
– Вообще-то, все было не совсем так, – сказал Чайка и сел поудобнее. – Я был у Хаксюта-шодана и сражался с буквами, как вдруг пришел Даллаль-шодан.
– Продолжай… – Мне становилось все интереснее и интереснее.
– Я испугался, конечно же, но сделал вид, будто я вовсе не тот поэт, которого все ищут, а просто ученик Хаксюта-шодана, которого тот пригрел из жалости и который старается изо всех сил, чтобы хозяин не разочаровался в его способностях и не выгнал прочь.
– Я вижу, как ты старался, даже на ухо себе кляксу посадил. Дальше-то что?
– Даллаль-шодан меня узнал, конечно же, взял за шиворот, чтобы я не удрал потайным ходом, и велел со всех ног мчаться к Фергии-шади и сказать ей, что Ларсий собрался к ней в гости.
– Неужели по самой жаре? – нахмурился я и покосился на небо. Солнце палило так, что зной казался физически ощутимым, в него можно было окунуть руку, словно в сосуд с жидкостью.
– Ну конечно же нет, шодан! – возмутился Чайка моей недогадливостью. – Он прибудет к вечеру.
– Вечером дела не делаются.
– Это смотря какие, шодан. Некоторые лучше обсуждать после захода солнца, будто сам не знаешь…