Неукротимая красавица - читать онлайн книгу. Автор: Бертрис Смолл cтр.№ 100

– Джейми, твоя супруга невинна как дитя. Этой блаженной Генриетте не хватило смелости просветить собственную дочь. Будь очень нежен и терпелив с девочкой нынче ночью: то, как это произойдет в первый раз, наложит отпечаток на всю последующую жизнь.

Сын кивнул и, наклонившись поцеловать мать, серьезно пообещал:

– Все понял, мама, – буду ласков как котенок.

Прозвучал тост за новобрачных, все выпили, сказали добрые пожелания, и спальня новобрачных опустела, оставались там лишь те, для кого она и была предназначена.

В толпе покидавших спальню король смог пробиться к Катрионе.

– Рано утром я уеду, чтобы успеть вернуться во дворец к Рождеству, поэтому через час буду в твоей спальне.

«Еще одна ночь, – успокоила себя Кэт, – и я навсегда буду свободна от тебя, Джеймс Стюарт».

Но как пережить эту ночь? И тут она словно услышала голос Фионы: «Люби его, Кэт, просто люби, как ты это умеешь».

Вернувшись в большой зал, она, чтобы не обижать гостей и не вызывать ненужных вопросов, выпила еще один тост за новых графа и графиню Гленкирк, а затем, извинившись, ушла к себе.

Поскольку Сюзан на эту ночь она отпустила, Катриона сама наполнила ванну теплой водой из котла, примыкавшего к камину, добавила в нее ароматическое масло и, раздевшись, с удовольствием освежилась. Потом погрузила щетку в небольшой хрустальный фиал с солью и вычистила зубы. В завершение она коснулась пробкой от флакончика с экзотической мускусной эссенцией кожи между грудями, у основания шеи и внутренней стороны бедер. Платье Кэт выбирала с особой тщательностью, поскольку хотела, чтобы Джеймс помнил каждую подробность этой ночи всю свою долгую-долгую жизнь.

Это был изысканный, легкий как паутинка наряд, наподобие греческой туники из ткани цвета весенней листвы, так подходящий к ее глазам. Платье удерживалось лишь застежкой на левом плече и ниспадало до самого пола волнами. При каждом шаге тонкий шелк шелестел, соблазнительно приоткрывая ее тело. Это платье напоминало другое, которое она надела для короля несколько лет назад. Она была уверена, что он его запомнил.

Расчесав волосы гребнем, смоченным той же мускусной эссенцией, она закрепила их на макушке несколькими черепаховыми шпильками, а концы локонов накрутила на влажные пальцы. Король всегда любил выпускать ее волосы на свободу, а сегодня ей предстояло привлекать его внимание всеми возможными способами, чтобы, наконец, покинув ее, он был уверен, что это была самая восхитительная ночь в его жизни.

Подкинув дров в камин, Катриона удобно устроилась на дубовом диване с мягкими подлокотниками и приготовилась ждать.

Думы ее унеслись к тем временам, когда все в жизни было так просто: никаких забот, любящий супруг рядом.

Скрип потайной двери сбоку от камина оторвал ее от приятных мыслей, и она поспешила навстречу ночному гостю, изобразив самую обольстительную улыбку. Король вошел в комнату и поставил на каминную полку свою свечу, а затем медленно и с удовольствием оглядел тело Кэт в полупрозрачной одежде. Его янтарные глаза остановились на мгновение на ее полной груди, едва прикрытой, и это зрелище ему явно пришлось по вкусу.

Молча он быстро пересек комнату, расстегнул пряжку на плече Кэт, и с легким шуршанием шелка платье соскользнуло на пол. Вынув одну за другой черепаховые шпильки у нее из прически, он бросил их на ковер и тихо приказал:

– Встань перед зеркалом.

Она безмолвно повиновалась и совершенно не удивилась, через секунду увидев его отражение рядом. Он успел сбросить шелковую ночную рубашку цвета сливок и предстал обнаженным. Кэт не могла не признать, что король был довольно привлекателен, с крепким мускулистым телом и невероятно крупным мужским достоинством, как, впрочем, и у всех Стюартов.

Одной рукой Джеймс развернул ее к себе спиной и, наклонив голову, запечатлел обжигающий поцелуй на плече, затем, опустив руки, принялся гладить и страстно сжимать груди. Закрыв глаза, Кэт содрогнулась от отвращения и стала молить высшие силы, чтобы король принял это за страсть. Тем временем его рука уже мяла ей живот, потом длинные пальцы больно сжали нежный холмик и проникли еще глубже, в скользкие влажные складки, нащупывая заветный бугорок. Старательно изображая нетерпение, извиваясь всем телом, она высвободилась из его объятий, взяла за руку и увлекла к кровати.

Скривив рот в гримасе, которую, как она надеялась, король сочтет за улыбку вожделения, Кэт произнесла хрипловато, словно от едва сдерживаемой страсти:

– Позволь мне любить тебя, Джейми, милый.

Толкнув спиной на кровать, она оседлала его, так что теперь ее великолепные груди покачивались прямо у него над лицом. В янтарных глазах отразилось восхищение. Обхватив руками соблазнительные полушария, Джеймс захватил розовый сосок губами, но она со смехом отстранилась и в свою очередь завладела его губами. Затем невесомые поцелуи, перемещаясь все ниже, стали скорее походить на легкие покусывания, вызывая дрожь во всем теле. Ее мягкие губы и язык обвели кругами соски, прошлись по плоскому животу и, наконец, достигли вздыбленной мужской плоти. Обхватив бархатистую головку губами, она принялась легко посасывать ее.

Король застонал, его тело выгнулось навстречу ее губам.

– Боже! О боже! Да, ты ведьма!..

И он все стонал и стонал от наслаждения, выгибая свое тело.

Наконец Кэт выпустила его плоть изо рта и, усевшись на чресла короля верхом, направила его твердый жезл в себя. Его полуприкрытые глаза горели от страсти, когда он приподнимался, руки мяли ей груди, а Кэт нежно раскачивалась на нем до тех пор, пока он не выплеснул внутрь ее свое семя. Затем он обхватил ее, перевернул на спину и, все еще задыхаясь, проговорил:

– Однажды я тебе сказал, что не позволю скакать на мне верхом, как на девке, но… Ох, Кэт! Я просто не знал, любовь моя, как это восхитительно! Весной, когда вернешься ко мне, будешь любить меня так, как сегодня? Да, моя наездница, так же ласково и нежно?

Катриона, ничего не ответив, принялась поглаживать его мускулистую спину, обхватила ладонями округлые плотные ягодицы и нежно их сжала. Он тут же возбудился, резко развел ей ноги, и, едва не рыдая от наслаждения, вонзился в нежную плоть. Когда, наконец утомившись, король заснул лежа на животе, отвернув лицо от Катрионы, но забросив на нее руку, она с омерзением отодвинулась и выскользнула из постели.

Накинув легкий халат, она заползла с ногами в кресло у окна и невидящим взглядом уставилась в темноту ночи. Горячие слезы струились у нее по щекам, тело содрогалось от приглушенных рыданий. Она опять ничего не почувствовала: просто исполнила свою роль подобно шлюхе из Хайгейта, – но хуже всего то, что Джеймс ничего не заметил. Король жадно пользовался всем, что она ему предоставляла, даже не думая о ее чувствах и не подозревая, что его обманывают. Патрик Лесли непременно почувствовал бы притворство, и Френсис тоже, но они по-настоящему ее любили. Король же, несмотря на все его «моя любовь», «любимая», просто вожделел ее. Может, он и сам не отдавал себе в этом отчет, но все, что ему было нужно, – это высокородная шлюха для удовлетворения его изысканных желаний, что было не под силу занудной датской королеве.