Право последней ночи - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Ланской cтр.№ 40

Кровать поскрипывала. Женщина постанывала и покрикивала в притворной страсти. Или Алексею казалось, что ее страсть притворна?

Надевая штаны, он присел на кровать, и Алена тут же этим воспользовалась, прижавшись обнаженной грудью к его спине, обвивая руками, как повилика.

— Я так мечтала о тебе, — прошептала любовница.

— Ален, давай не будем? — неприязненно сказал он, но та не слушала, терлась щекой о его кожу, словно кошка, и бормотала какую-то чушь о внезапно вспыхнувшей страсти и о том, что она ни на что не претендует, лишь бы быть рядом…

— Какой тут адрес? — спросил Алексей. — Такси надо вызвать.

— Ульянова, семнадцать, — с неожиданной злобой сказала Алена и тут же, сменив тон, промурлыкала: — Лешенька, ну куда ты поедешь? Почти пять утра.

Лешенька?!

Алексей оторвал вцепившиеся в него руки, поднялся с кровати и, торопливо подняв с пола валяющуюся дубленку, направился к выходу. Обувшись, он жахнул дверью так, что затрясся весь дом.

Вот тебе за Лешеньку! Внезапно эта девушка, с ее липкими ручками и сладковатыми духами, такая желанная еще утром, стала Алексею омерзительна. Нет, нет, домой, домой.

Он даже успел мельком подумать, что ни за какие коврижки не признается Ольге в измене, не столько боясь ее реакции, сколько потому, что мог согрешить с такой вот… Но додумать эту мысль Алексей не успел. Подкатило такси, он нырнул в его прокуренное нутро и развалился на заднем сиденье.

В автомобиле его разморило, и Алексей почти сразу заснул, отчего водителю даже пришлось будить позднего пассажира. Выйдя из машины, он споткнулся и упал на живот. Водитель наблюдал за ним, но не сделал попытки помочь подняться. Побарахтавшись, Алексей встал, нащупал в кармане ключи и, помахав шоферу, пошел к дому на подгибающихся ногах.

Ложиться спать не имело смысла. Как на грех, сегодня ему было необходимо присутствовать на открытии кардиологического центра, построенного по госзаказу. Ожидался даже приезд президента или, на худой конец, премьера, что, в принципе, означало одно и то же. Накануне губернатор долго тряс усами в припадочной истерии, оббегав все этажи новостройки: а вдруг есть недоделки, которые углядит соколиный глаз первого лица? Открытие назначили на десять утра, но на объект требовалось приехать заблаговременно, дабы лично проверить, насколько все хорошо.

Отпирая двери, Алексей подумал, что в его состоянии он вряд ли способен лично обшарить каждый угол, однако поручить дело кому-то еще было невозможно. Знакомство с первым (или вторым) лицом — это новые подряды, и тогда конкуренты утрутся от зависти. Все тендеры станут его и ничьи больше! Человек, на объекте которого побывали президент или премьер (а в этой стране обе величины равнозначны!), автоматически взмывал вверх сразу на несколько ступеней.

В доме было тихо и темно. Алексей снял дубленку и бросил ее на пуфик в прихожей. Откуда-то из глубины дома доносился тяжелый, громогласный храп: это спала нянька, вынужденная остаться на ночь. Припомнив, сколько раз Лариса Константиновна звонила, а он сбрасывал звонок, Алексей поморщился. Ему было неприятно думать, что придется объясняться с прислугой.

Храп сменился причмокиванием, невнятным бормотанием, а потом Лариса Константиновна снова захрапела.

Остановившись в нерешительности, Алексей посмотрел на темную лестницу, и в его голову пришла идея. Если спать все равно некогда, надо взбодриться, выбить из головы хмель. Решив так, он направился в бассейн.

Вода с виду вызвала озноб, и при мысли, что сейчас он плюхнется в этот подсвеченный синим холод, по коже пробежали мурашки. Скинув одежду, Алексей поежился, однако, набравшись смелости, ухнул вниз, подняв кучу брызг. Сердце бешено подпрыгнуло в груди, но вода лишь с виду была ледяной, оказавшись на деле едва ли не комнатной температуры. Преодолев бассейн в несколько решительных гребков, Алексей кувыркнулся, оттолкнулся от бортика и поплыл обратно, невероятно довольный. Вода колыхалась, дробя блики фонарей. Оттолкнув в сторону надувной плотик, Алексей снова поплыл к противоположному бортику и уже там, отдышавшись, откинул назад мокрые волосы, бултыхаясь на одном месте. Хмель почти выветрился из головы, зрение вновь стало сфокусированным, и тут Алексей увидел в углу что-то странное.

Плотик наполовину скрывал невероятно знакомый силуэт. Алексей вдруг почувствовал, как у него свело желудок. Оттолкнувшись от кафеля, он отчаянно замолотил руками, забывая закрывать рот, искаженный в судороге, хлебая мерзкую тепловатую воду. Подплыв к бортику, он яростно оттолкнул рукой плотик, еще надеясь, что ошибается, но уже спустя мгновение Алексей дико закричал, вытаскивая из воды своего мертвого сына.

Мысли об убийстве не оставляли его очень долго. Ярость, боль и отчаяние клокотали в душе, словно вулкан, и если что-то Алексея и останавливало, то это сознание, что он виновен не меньше. Он думал об убийстве, когда комья земли сыпались на крохотный гробик, когда врач сообщил, что у Ольги случился выкидыш, и только один раз в этом мареве кошмарных дней ему хотелось не убить, а умереть.

Алексею не хватило духу сообщить жене, что в тот момент, когда Ванька захлебывался в бассейне, он трахал молоденькую бухгалтершу. Ольга об этом и не узнала, но ей хватило вестей, что сын погиб в тот момент, когда его отец развлекался на корпоративе, и это знание породило бурю.

— Выкидыш? — рассмеялась она ему в лицо перекошенным от ярости ртом. — Тарасов, да ты лох! Никакого выкидыша не было. Я сделала аборт.

Если бы Алексей не знал, что у Ольги нет привычки так шутить, он бы подумал, что это какой-то нелепый, жестокий розыгрыш. Но в тот момент он, уронив ненужные апельсины, которые приволок в дырявом пакете из супермаркета, едва не рухнул на пол, а жена, продолжая добивать, с садистской радостью продолжала вываливать на него дикие подробности, захлебываясь в истерике.

Когда она крикнула, что убила их нерожденного ребенка в отместку, он не выдержал и ударил ее по лицу, а потом убежал, пиная апельсины ногами.

Алексею было так же плохо, как и Ольге, бьющейся в истерике там, за дверьми больничной палаты. Ее, как могли, поддерживали друзья, родные. Алексея не поддерживал никто, хотя он точно так же нуждался в понимании и сочувствии. Оставшись в одиночестве в пустом доме, он пил и думал о единственном, что еще грело его душу.

Об убийстве.

Тогда, в самый страшный день его жизни, он стащил с дивана храпящую няньку, схватив за горло. Вытаращив глаза, Лариса Константиновна замахала руками и стала беззвучно разевать рот в отчаянной попытке вдохнуть воздух. Ее ногти впивались в его лицо, в кисти рук, но Алексей, ослепленный яростью, продолжал душить женщину, встряхивая, как тряпичную куклу. Он колотил няньку затылком об пол, пока та не захрипела, закатив глаза, а потом, отшвырнув прочь, снова бросился к Ваньке, рыдая и размазывая по лицу кровь и слезы.

Лариса Константиновна была пьяна.

Элитный алкоголь в баре хозяев манил ее, как огонь мотылька, и в очередной раз, оставшись в доме практически одна — не учитывать же ничего не понимающего Ваньку, — она не удержалась от соблазна. Сын домработницы стал отличным алиби. Обвинив в краже неразумное чадо Веры Васильевны, Лариса Константиновна чувствовала себя в безопасности. И если раньше она выкачивала спиртное при помощи шприца, доливая дешевую сивуху, а то и просто воду, то теперь, когда Алексей заметил раскуроченные пробки, Лариса Константиновна стала пить из початых, устраивая себе настоящие коктейльные вечеринки.