Право последней ночи - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Ланской cтр.№ 23

— Да.

— Ну, вот там. Что характерно, Мира ведет к другому поселку, не нашему, его Казанцев строил. Помнишь его дебильный слоган: «Поселок “Мечта” — это почти рай!»? А на наших баннерах все указатели в другую сторону от «Мечты», представляешь? Казанцев лопается от злости, но поделать ничего не может, аренда долгосрочная, на год.

— Представляю себе, — хмыкнула Лика, чтобы польстить Филиппу, хотя до Казанцева с его строительством ей не было никакого дела.

Кораблин же принял ее воодушевление за чистую монету и вдохновенно продолжил:

— У меня в его конторе есть свои люди. Так что они будут мониторить отток клиентуры.

— Ты-то на всех этих баннерах заработал?

— Еще бы, — самодовольно ответил Филипп и захихикал: — Двадцать процентов, как с куста. Чумачечие деньги!

Лика тоже рассмеялась. То, что Филипп обворовывал Алексея, ее совершенно не волновало. Да и какое это воровство? Откаты! Все легально, за исключением того, что прибыль с продажи рекламных площадей получал не агент фирмы, а директор по пиару компании заказчика. Проделывать подобные финты Филипп научился мастерски. Договариваться с представителями рекламных контор он предпочитал в кафе и ресторанах, выбирая их по принципу: «чтобы рядом не оказалось своих». Поскольку суммы были миллионными, рекламщики с радостью встречались с ним где угодно, оплачивали его обеды и виляли хвостами, глядя, как он задумчиво просматривает сметы.

— Ну хорошо, — равнодушно говорил Филипп, отодвигая бумаги, — ваше предложение довольно интересно. Но мой шеф, к сожалению, считает, что мы и без того вкладываем в рекламу много денег. К тому же ваши конкуренты предлагают те же услуги значительно дешевле… Почему мы должны выбрать вас?

Рекламщики торопливо вываливали на Филиппа преимущества своих компаний, сулили бонусы и скидки, расхваливали профессионализм сотрудников, получавших гран-при на всевозможных выставках. Кораблин равнодушно слушал, пускал в потолок красивые облака дыма, демонстрирующие собеседникам, как он их презирает, и этот проверенный метод почти всегда действовал безотказно. Рекламщики, обеспокоенные его молчанием, начинали путаться, повторяться, а потом, видя, что на Филиппа ничего не действует, переходили к уговорам личного плана. Обычно он соглашался на десять процентов от суммы сделки, что давало возможность заработать и агентам. Не то что подобное положение дел их устраивало, но деваться было некуда. Тем, кто не шел на сделку, Филипп перекрывал кислород без всякой жалости.

— И сколько ты заработал? — поинтересовалась Лика. — Зае хватит на ма-аленький бриллиантик?

— Зае хватит, — лениво сказал Филипп. — И мне на машинку останется. Не на «Кайен», конечно, и не на «BMW», как у твоего Алексиса, но вполне себе на что-то приличное.

Мечтать о приличной машине было так приятно, что Филипп зажмурился.

А что, собственно, такого? Надо продать свою старенькую «Хонду», распотрошить кубышку, добавить деньжат с последнего отката, и тогда можно будет купить что-то более внушительное, например, «Киа Спортэйдж». А если потерпеть и дождаться еще пары заказов, то и «Мерседес» представительского класса. Тогда можно будет и счетец в банке не трогать, пусть проценты копятся.

Дай бог здоровья Алексею Тарасову, который никогда не проверял, насколько честны его сотрудники. И как удачно, что именно сегодня он уехал и не смог устроить внезапную проверку.

«Завтра дальняя дорога выпадает королю. У него деньжонок много, а я денежки люблю…»

— Новая машина — это круто, — уныло согласилась Лика. — А мне, похоже, ничего такого не светит, хотя я столько раз намекала. На все просьбы один ответ: иди работать. Ты представляешь?

— Бедняжка, — рассмеялся Филипп. — Да он просто жлоб какой-то. Знаешь, у нас его за глаза Скруджем зовут.

— Почему?

— Ну, белесый, сухой, купается в своих миллионах, с другими не делится.

— Да уж… А еще эти его ежегодные поездки на малую родину, — фыркнула Лика. — И с кем? С бывшей! Напрягает меня это ностальжи. Вот сердцем чую, что она там настраивает его против меня. Мне это совсем не надо.

— А кому надо? — фыркнул Филипп, и в его голосе внезапно прорезался металл. — Лично мне тоже не надо. Зло берет, что мы можем от нее зависеть.

— За место боишься?

— А хоть бы и так. Я на этой целине задарма пахать не собираюсь. Будет очень обидно, после того как я там все с нуля поднимал, оказаться на улице. Хорошо еще, кое-что сумел отслюнявить. Будем надеяться, Ольга ничего не скажет. Ведь раньше-то не говорила, верно?

— Если бы сказала, лежали б мы тут с тобой, — усмехнулась Лика. — Да он бы меня впереди собственного визга на мороз выставил.

— Ну, значит, не скажет. Можно не паниковать.

— Так она с ним еще не встречалась, — напомнила Лика. — А в дороге времени много. Может и сказать, за ней не заржавеет.

— Вот Алексис вечером приедет, и ты сразу узнаешь, сказала она или нет.

— А если да? — плаксиво произнесла Лика и даже повернулась к нему, тревожно уставившись в лицо. — Если он вернется и скажет, чтобы я шла на хрен? Знаешь, какой Тарасов собственник?

При мысли, что ее вытолкают взашей из тщательно взлелеянного рая, Лике стало плохо. Куда потом идти? Что делать? Снимать квартиру на окраине города, стоять за прилавком или вспомнить, что закончила курсы секретарей, и заново пытать счастья в чужих приемных? Или того хуже — вернуться домой?

— Отпирайся. Знаешь, как моя сестрица говорит? Откатись на три метра и скажи, что тебя там не было.

— А если Леша не поверит?

— Что ты заладила, если, если… — рассердился Филипп и, спихнув ее с себя, поднялся с кровати и в чем мать родила прошлепал на лоджию, где оба обычно курили после секса, чтобы хозяин, не дай бог, не учуял неположенных запахов.

— Куда ты пошел?

— Никуда, — ответил он с лоджии и закрыл пластиковую дверь, отсекая звуки.

Подумав, Лика тоже встала, накинула легкомысленный шелковый халатик и вышла следом. Несмотря на утепленные стены и выведенную батарею, там было прохладно. Приоткрыв одну створку, Филипп курил, облокотившись о подоконник и сжав руки на груди.

— Замерзнешь, — сказала Лика.

— Пофиг.

Она прижалась к его спине и сказала:

— Дай сигарету.

Не глядя, Филипп протянул ей пачку и зажигалку, не сделав попытки помочь прикурить. Лика выудила сигарету, щелкнула зажигалкой и с наслаждением выдохнула сизую струю дыма, который стремительно вытягивало в щель приоткрытой створки. Погода стремительно портилась. С неба под косым углом валил мелкий снег, засыпая дома и дороги белым саваном.

О чем думал Филипп, было непонятно, Лика же думала о том, что на улице холодно, а ей снова не удалось поехать к морю, которое она очень любила. Внезапно ей так захотелось жары, свежего бриза в лицо, морских брызг и яхты, рассекающей острым носом синюю воду. Она вдруг смертельно возненавидела и свое нестабильное положение, и Алексея, так и не позвавшего ее замуж, и унизительный статус любовницы, в котором не было ничего романтического. Романтично — это когда мужчина вырывается из семьи, приходит тайком на несколько часов, дарит бриллианты и меха и под предлогом командировки возит свою обоже на юга. А когда живешь с ним постоянно, возишься с кастрюлями и пылесосом, какая ты любовница? Ты — жена.