Принцессы-императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Григорян cтр.№ 90

Наступил 1914 год. Лето в том году выдалось особенно жарким и душным. Ни одной капли дождя не выпало на иссушенную землю. Вокруг Петербурга стали возникать торфяные пожары, повсюду ощущался запах гари. Все жили ожиданием грозы. И она разразилась, но гроза совсем иного рода. Началась война с Германией.

Много лет императрицу Александру Фёдоровну занимало лишь воспитание детей, вечное беспокойство за сына, дела милосердия и забота о своём слабом здоровье. Но с началом войны она решила откликнуться на призыв мужа, высказанный им в письме из Ставки главнокомандования. «Будь моими глазами и ушами там, в столице, пока я здесь. Тебе надо только сохранять мир и согласие среди министров — этим ты окажешь огромную услугу и мне, и нашей стране», — написал он ей. И императрица в отсутствие царя стала курировать работу министров. Сначала это были робкие шаги. Зная свою неопытность, чтобы быстрее войти в курс дела, Александра Фёдоровна пыталась узнать о деятельности государственного аппарата от тех министров, которым доверяла. Постепенно она стала проявлять больше усердия, побуждая членов правительства к переменам, которые считала необходимыми.

Как свидетельствует фрейлина Александры Фёдоровны баронесса Буксгевден, подыскивая людей для назначения на посты и зная всё, что за этим последует, императрица практически шла на ощупь, не имея возможности проверить достоверность информации. Её единственный критерий был: преданы ли эти люди царю? «Сама того не сознавая, она часто ошибалась, её сбивали с толку люди, которым она доверяла. Она ведь сама никого не «открывала» — все имена кандидатов, о которых она сообщала императору, были именами известных чиновников, прежде занимавших высокие посты». При этом умная, высокообразованная принцесса вскоре безоговорочно подчинилась советам и видениям Григория Распутина, не проявляя ни малейшего сомнения в его божественном озарении. В чудодейственную силу «друга», как она его называла, Александра Фёдоровна искренне верила, его появлению во дворце приписывала особое значение.

«Бог для чего же нибудь послал его нам, — писала она царю. — Очень важно, что мы имеем не только его молитвы, но и его совет».

Эти-то «советы» и вызвали в стране «министерскую чехарду»: за тридцать один месяц сменилось шесть министров внутренних дел, три министра иностранных дел, четыре военных министра и даже четыре премьера. Всё это не могло не вызвать разброд в стране и недовольство в обществе. Императрица же считала основной своей задачей оберегать полноту власти своего державного супруга, призывала его к твёрдости и непреклонности.

«Ты должен показать, что у тебя свои решения и своя воля, — наставляла она мужа. — Заставь их дрожать перед твоим мужеством и твоей волей... ты повелитель и хозяин России...», «Мы должны передать Беби сильную страну и не смеем быть слабыми — ради него, иначе ему будет ещё труднее царствовать, исправляя наши ошибки и крепко натягивая вожжи, которые ты распускаешь... Да будет твоё наследие более лёгким для Алексея! У него твёрдая воля и своя голова. Не давай ничему ускальзывать из твоих рук и не заставь его возводить всё сызнова. Будь твёрд».

За каждым движением царя следят глаза Александры Фёдоровны: каждый его неловкий шаг она исправляет, вмешивается в вопросы, касающиеся лишь лично царя, совершая при этом одну ошибку за другой. Возникло мнение, что государь всего лишь марионетка в руках своей жены — всё делает лишь по её указке.

На немецкую принцессу-императрицу обрушилась лавина грязи и клеветы, не прекращавшаяся все военные годы: газетные страницы были полны непроверенными фактами, сенсациями, провоцирующими скандал, ложными обвинениями во всяческих грехах вплоть до шпионажа в пользу немцев. В адрес Александры Фёдоровны направлялись анонимные письма, в которых так называемые патриоты России требовали её покинуть страну. Больше всего обвинений супруге царя досталось из-за её отношения к Распутину, который действительно сыграл зловещую роль в судьбе царской семьи. Уже через несколько месяцев после начала войны стали распространяться упорные слухи, что именно «Гришка», которого к тому времени окружила шумная популярность как нечестного, хитрого и распущенного мужика, контролирует правительство, а немецкая принцесса, допущенная государем к рулю власти, находится полностью под его влиянием.

Недовольны были и многие родственники царя, относившиеся с явной неприязнью к его супруге. В высшем свете стали распространяться всевозможные слухи и сплетни. Любой самый нелепый вымысел принимали за истину, каждый шаг императрицы воспринимался с заведомой предвзятостью. По воспоминаниям приближённой царицы Лили Ден, Александра Фёдоровна знала и читала всё, что о ней писали. «Но хотя анонимные письма и стремились очернить её, а журналы поливали её грязью, ничто не могло запятнать светлую её душу. Я видела, как покрывалось бледностью её лицо, я видела, как её глаза наполнялись слезами, когда до неё доходили особенно мерзкие слухи».

Многие в аристократических кругах критиковали императрицу даже за её работу по уходу за ранеными, считая, что это ниже её достоинства. А она, пройдя курс сестёр милосердия, вместе со своими старшими дочерьми работала в царскосельском лазарете: промывала раны, делала перевязки, ассистировала при операциях.

Царские дочери охотно фотографировались вместе с ранеными воинами. В 1915 году были опубликованы шестьдесят фотографических снимков её императорского величества государыни императрицы под названием «Из моего альбома». (Вся прибыль от этого издания целиком поступила в пользу раненых солдат).

«Некоторым может показаться, — говорила Александра Фёдоровна мужу, — что мне не обязательно это делать, но я не просто присматриваю за госпиталем, а помогаю, насколько возможно, ведь от этого только добро. Сейчас на счету каждый человек...»

Сестре Виктории она писала в Англию:

«Только что умер на операционном столе офицер. Очень тяжёлая операция прошла удачно, а сердце не выдержало. Тяжело в такие моменты, но мои девочки должны знать жизнь, и мы через всё это идём вместе».

Но сердце самой царицы уже с трудом выдерживало все нагрузки. Участились сердечные приступы, прогрессировала нервная возбудимость. Сильным потрясением для её израненной души было убийство Распутина, совершенное незадолго до нового 1917 года. Это событие надломило волю, сознание не покидала мысль о безысходности. И когда 8 марта 1917 года генерал Корнилов, главнокомандующий Петроградским военным округом, прочитал уже бывшей царице постановление Временного правительства об её аресте, Александра Фёдоровна, сделав бессильный жест рукой, не произнесла ни слова... Конвой окружил дворец в Царском Селе, повсюду стали сновать солдаты, и она отнеслась к этому несколько равнодушно. Её беспокоило лишь состояние дочерей, заболевших корью, да судьба супруга, с которым прервалась связь (об отречении его за себя и за сына-наследника она уже знала). Страшную весть принёс во дворец великий князь Павел Александрович ещё 3 марта.

«Отрёкся! Бедный мой, — один там и страдает. О Боже, как ему тяжело — и нет никого утешить», — были её первые слова. Несколько минут спустя она сказала: «Всё к лучшему. Это воля Божья. Бог допустил это для спасения России. Только так и нужно сейчас».