Принцессы-императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Григорян cтр.№ 40

Как только императрице стало немного лучше, она смогла присутствовать на приёмах во дворце. Только вуаль она опускала, чтобы не чувствовать на себе сострадательных взглядов: больше всего ей не хотелось, чтобы её жалели.

В своём дневнике Елизавета писала: «Когда я вхожу по лестнице Зимнего дворца — 73 ступени, — у меня такое чувство, что я когда-нибудь тут же упаду бездыханной».

Несмотря на временное улучшение самочувствия, императрица была всё же серьёзно больна. Доктора стали открыто говорить, что её состояние внушает большие опасения. Ей предписали провести зиму в тёплом климате, лучше всего в Италии или на Мальте. «Я не больна, — возражала она на слова доктора, — да если бы я и ещё сильнее была больна, то тем более мне было бы необходимо остаться здесь, потому что супруга русского императора должна умереть в России... да и не стоит для меня сеять деньгами за границей».

В начале августа при дворе разнёсся слух, что здоровье императрицы резко ухудшается и что требуется длительное пребывание в благоприятном климате. Неясно было, отправится ли государыня за границу или на юг России. Александр выбрал последнее, но только не Крым, как сначала полагали, а Таганрог, город на берегу Азовского моря, основанный Петром I более двухсот лет назад.

Уединённое положение Таганрога, удалённое от сообщения со столицей, небольшая численность населения, состоящего преимущественно из греков, отсутствие должного помещения для императорской четы — всё это вызвало удивление многих, в том числе и матери императора, которая конечно же предпочитала Крым: великолепные дома со всеми удобствами для жизни, мягкая зима и роскошная растительность. Но Елизавета Алексеевна объявила, что хочет поехать в Таганрог.

Начались приготовления. Никто не знал, на сколько времени едет императрица, долго ли останется при ней государь, будет ли он совершать оттуда поездки в столицу, до которой около двух тысяч вёрст. В воспоминаниях о своём пребывании в Петербурге Шуазель-Гофье писала: «Здоровье императрицы Елизаветы, сильно расстроенное за последнее время, заставило предпринять гибельную поездку в Таганрог. Трудно объяснить себе, почему доктора находили климат этого города, расположенного на берегу моря и открытого в продолжение зимы для холодных ветров, полезным для слабой груди. Усиленно стараясь сохранить её существование, делавшееся императору более дорогим по мере своего угасания, он сопутствовал своей августейшей супруге в Таганрог. И там, на краю их империи, ждала их безжалостная смерть, чтобы сразу поразить две царственные жертвы!»

Перед отъездом Елизавета Алексеевна привела свои бумаги в порядок. «Чтобы ко всему быть готовой, даже к смерти», — писала она в тот же день матери. Дневник она запечатала старинной печатью с девичьим Баденским гербом и сделала надпись: «После моей смерти сжечь».

Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна в связи с отъездом невестки в Таганрог написала в своём дневнике: «...Молю Всевышнего о ниспослании благословения своего дражайшему императору и императрице, здоровье которой внушает мне великие опасения. Да будет ей благотворно пребывание в Таганроге, куда она отправилась, так же, как и императору, и да буду я иметь счастье опять увидеть её достаточно поправившейся в здоровье». Этому пожеланию Марии Фёдоровны не суждено было сбыться...

Государь выехал в Таганрог в первый день сентября 1825 года, Елизавета Алексеевна последовала за ним тремя днями позже. Он проявил исключительную заботливость, почти на каждой станции осматривая квартиры, которые готовились для следующей за ним супруги. Чтобы не утомляться, императрица ехала медленно, делая по пути длительные остановки для отдыха. На удивление всем подъезжала она к Таганрогу сравнительно бодрая, не чувствуя особого утомления. Без посторонней помощи она вышла из дорожного экипажа и прошла в церковь греческого Александрийского монастыря, где в честь императорской четы состоялся благодарственный молебен. Государь, прибывший раньше, встретил её на ближайшей от города станции.

Затем в одном экипаже супруги отправились в Таганрог. Сначала они посетили Варциевский монастырь, где высоких гостей ожидало всё местное духовенство и почти всё население города. Визит императора и императрицы был для жителей города чрезвычайным событием. Конечно, они верили, что пребывание здесь будет целебным для её величества, весть о болезни которой дошла и до этого отдалённого уголка России. В народе считали, что здоровый воздух — и многие хронические болезни излечиваются в их краю сами собой, без медицинской помощи. После приветствий и благословения императорская чета отправилась в дом, где ей предстояло провести зиму. По скромности и простоте своей этот дом представлял собой усадьбу зажиточного провинциального помещика: низкие потолки, небольшие окна, огромные изразцовые печи и скрипучие половицы...

Несколько замечательных недель прожили супруги тихо и уютно. Сближение между ними было полное. Они совершали совместные прогулки, устраивали чаепития, много говорили друг с другом. Елизавета Алексеевна вскоре почувствовала себя лучше, стала оживать и даже как-то расцвела. Ей казалось, что она вновь обрела крылья, что никогда не было никаких обид, а была только взаимная любовь. Государь был к ней очень внимателен, старался не оставлять её одну, говорил ей нежные слова, как будто после тридцати лет супружества наступил медовый месяц. Видно, её слёзы, как небесная роса, оживили цветы позднего примирения. Раны сердца словно зарубцевались: ведь если сильно любишь, то умеешь и прощать. Но увы, дни любви и согласия были сочтены. Жизненный путь Александра I и Елизаветы Алексеевны подходил к финалу.

В конце октября император сообщил, что ему нужно поехать в Крым. Матери императрица написала:

«Царь завтра выезжает в Крым. Ему хотелось бы лучше остаться здесь, но он должен ехать, так как хочет сам убедиться, можно ли зиму провести в Крыму. Все нас приглашают и заверяют, что климат там лучше, чем здесь. Возвратится он лишь через семнадцать дней».

Прощание было трогательным. Во время своей поездки по Крыму Александр I ежедневно писал Елизавете письма, сообщая о каждой мелочи своего путешествия, умолчал он лишь о том, что в дороге сильно простудился и чувствует себя плохо, — не хотел беспокоить.

В Таганрог государь возвратился больным. «У императора всё ещё высокая температура, — писала Елизавета Алексеевна матери. — Как жаль, что он не может пользоваться хорошей погодой, которая здесь установилась. Да и я не могу сполна наслаждаться этими днями, хотя выхожу ежедневно. Где можно в этой жизни найти покой? Думали, что всё идёт самым наилучшим образом и можно только радоваться, но вдруг неожиданное испытание, которое лишает нас возможности радоваться счастью».

Императрица почти всё время проводила у постели больного. Сначала ему вроде бы стало легче, но через два дня «в 10 часов 47 минут утра, — как значилось в сообщении его лечащего врача, — император мирно и покойно испустил последний вздох...»

Смерть мужа баденская принцесса перенесла стойко, без слёз — сколько она их уже выплакала, — но её фигура, склонявшаяся над гробом, олицетворяла величайшее страдание. Своей свекрови она в тот же день написала: «Наш ангел на небесах... Матушка, не оставляйте меня, я совершенно одна в этом скорбном мире! В этой невознаградимой утрате я утешаюсь лишь тем, что не переживу его. Я надеюсь скоро соединиться с ним».