Принцессы-императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Григорян cтр.№ 32

На следующий день королеве представлялись все «ко двору имеющие приезд». Королева Луиза, украшенная золотом и бриллиантами, была ещё более ослепительна своей юной царственной красотой, чем нарядом: прекрасный стан, нежный оттенок белокурых волос, светлый взгляд голубых глаз, грация и достоинство, ей свойственные. «Красавица из красавиц! Ей нет соперницы, кажется, во всём мире», — поговаривали в нарядной раззолоченной толпе. Все дамы постарались быть одетыми в этот день особенно богато: бархат, парча, золотое шитьё, жемчуг, бриллианты, драгоценные камни пестрели всюду.

Вдруг подошла поклониться королеве другая знаменитая красавица того времени — Мария Антоновна Нарышкина. Такая же ослепительная свежесть, такая же безукоризненность форм, такие же тонкие черты, только тёмные волосы и простота наряда: вся в белом, ни золота, ни бриллиантов, никаких дорогих украшений, на голове простой венок из васильков. Королева невольно выпрямилась, и несколько секунд обе молча смотрели друг на друга. Решительно нельзя было сказать, кто лучше. Умная уловка Нарышкиной была верхом искусства кокетки. Это презрение ко всяким украшениям было высшим торжеством красоты. Их в то время считали соперницами не только как знаменитых красавиц, но и в отношении к государю. «Хотя, конечно, никто не думал упрекнуть королеву в легкомыслии и кокетстве, — пишет далее графиня, — но знали, как восторженно государь поклонялся её великим качествам, её возвышенному настроению духа, её геройской инициативе и терпению, и многие были уверены, что государь в неё влюблён».

Программа различных увеселений по случаю визита высоких гостей была весьма обширной: наряду с бесконечными балами, обедами, театральными представлениями состоялось и празднование тридцатилетнего юбилея императрицы Елизаветы Алексеевны, душу которой согрела атмосфера, царившая в дни пребывания в Петербурге милой королевы Луизы.

В день рождения супруги российского императора приглашённые гости сначала присутствовали на традиционном праздновании водосвятия на реке Неве, затем участвовали в катании на санях по заснеженным окрестностям столицы и, наконец, выехали в Царское Село, где состоялся праздничный обед. Королева Луиза, хотя и переживала тяжёлые дни первых месяцев беременности, заражала всех своим весёлым нравом и хорошим настроением. Радостным блеском светились глаза и Елизаветы.

В своих воспоминаниях о визите в Петербург прусская королева очень тепло отзывалась об императрице, проникшейся к ней особой любовью. При прощании она даже не смогла сдержать слёз. «Императрица Елизавета заключила меня в свои объятия и оросила меня своими слезами... Она была сама боль». В лице прусской королевы супруга российского царя нашла настоящую подругу, с которой чисто по-женски могла поделиться своими горестями и волнениями и которая своей сердечностью и теплом сумела несколько растопить лёд в сердце страдающей принцессы.

«Наши гости, — писала Елизавета своей матери, — действительно самые лучшие люди в мире. С большим удовольствием я вновь ощутила истинную сердечность...» Может быть, в отношениях двух женщин сказалась и кровная связь между ними: дед королевы Луизы по матери, Георг Вильгельм Гессен-Дармштадтский, и дед императрицы Елизаветы по матери, Людвиг IX, были братьями.

Полюбившейся ей баденской принцессе королева Луиза в скором времени написала письмо, в котором выразила своё искреннее желание видеть императрицу Елизавету у себя в Берлине. В этот город она вместе с королём надеялась в ближайшее время возвратиться из вынужденной ссылки в Кёнигсберге, где они находились в связи с оккупацией наполеоновскими войсками прусской столицы. Узнав из ответного письма Елизаветы о том, что доктор Штофреген, её лечащий врач, предписал ей немедленно поехать на курорт для лечения, королева написала: «Приезжайте в начале июля... и оставайтесь по крайней мере два месяца у нас. Вы пройдёте курс лечения по методу Штофрегена, а в Шарлоттенбурге у Вас будет возможность соблюдать все его предписания, Вы будете чувствовать себя хорошо и поправите своё здоровье. Добрые пожелания всех почтенных людей принесут Вам счастье... Король и я часто бываем на улице среди людей, которые примут Вас с распростёртыми объятиями».

С императрицей Елизаветой прусская императрица осталась и дальше в дружеской переписке. Когда королевская чета через год после визита в Россию наконец-то вернулась в Берлин, Луиза поспешила поделиться радостью со своей новой подругой. «Слава Богу, что я в Берлине, — пишет она по-французски, а второе предложение уже по-немецки: — Здесь переносится всё значительно лучше».

К сожалению, встретиться Елизавете Алексеевне с этой удивительной женщиной больше не пришлось. В июле 1810 года королева Луиза умерла от скоротечной чахотки тридцати четырёх лет от роду.

Во время пребывания прусской королевской четы в российской столице был практически решён вопрос о женитьбе младшего брата Александра I великого князя Николая Павловича (которому к тому времени исполнилось лишь двенадцать лет) на принцессе Шарлотте Каролине, старшей дочери Луизы. Однако бракосочетание должно было состояться лишь через восемь лет, так как императрица Мария Фёдоровна считала, что её младшие сыновья не должны жениться раньше девятнадцати лет. Этот план впоследствии будет претворён в жизнь, но сама королева Пруссии не доживёт до того дня, когда её дочь будет называться великой княгиней Александрой Фёдоровной, а затем станет русской императрицей.

В 1809 году была отпразднована свадьба великой княгини Екатерины Павловны, любимой сестры императора, с герцогом Ольденбургским. Жить молодые остались в России — так пожелала вдовствующая императрица. Отношения между Елизаветой Алексеевной и сестрой её супруга не были дружественными. Причин для этого было немало: различие в характерах и помышлениях, влияние на свою дочь императрицы Марии Фёдоровны, которая нередко критиковала свою невестку, да и явное расположение к сестре самого императора, находившего возможным именно с ней обсуждать государственные планы и проблемы. А Екатерина Павловна имела какой-то особый талант всем интересоваться, а порой и вмешиваться в дела политики.

Между тем супруге императора невесело жилось. Мария Нарышкина полностью овладела сердцем Александра I. Елизавета Алексеевна продолжала оплакивать своих дочерей, всё более уединяясь от родственников и общества. Она как бы нарочно старалась не замечать неверности супруга, молча покоряясь судьбе. Горячо любя своего Александра, она твёрдо продолжала верить в грядущие лучшие дни, не роптала и старалась своим неудовольствием не раздражать мужа. Одной только матери российская императрица иногда жаловалась на свою участь отвергнутой жены. Но, когда та советовала протестовать, продолжала безмолвствовать.

К Нарышкиной у Елизаветы отношение было однозначно отрицательным, но у Александра было иное мнение: «Чтобы любить женщину, надо немного её презирать. А свою жену я слишком уважаю, чтобы любить. Поэтому считаю её своей сестрой и любовь между нами чисто платонической».

Могла ли глубокая натура принцессы из Бадена смириться с этим? Нет! Она лишь страдала, и страдала молча...

Часто Елизавета Алексеевна посещала кладбище, чтобы, как она выражалась, навестить своих малюток. Рядом с её дочками был похоронен некто Алексей Охотников, гвардейский офицер, который при жизни не скрывал своей любви к императрице, боготворя её как женщину. Взаимности он не получил, да это было и невозможно, так как предметом любви немецкой принцессы был лишь её супруг. Зимой 1807 года при выходе из оперы Охотникова заколол кинжалом какой-то неизвестный. В своём дневнике Елизавета написала: «Когда я в последний раз пришла к нему перед смертью, он сказал мне: «Я умираю счастливый, но дайте мне что-нибудь на память». Я отрезала и дала ему прядь волос, он велел положить её в гроб. Она и теперь там. Пусть Бог меня накажет — я не раскаиваюсь и не отниму того, что дала». И ещё одна запись: «Зачем не полюбила Алёшу? Зачем он убит? »