– Нет. Не как во Дворце. На сцене я перестаю быть собой. Но даже если бы это была я, никто не заслуживает увидеть танец моей веры.
Зофья нервно дергала пальцы своих перчаток и никак не могла подобрать нужные слова. Лайла посмотрела на нее с беспокойством. Затем она осторожно положила ладони на щеки Зофьи.
– Ох, Зофья, – сказала она. – Не грусти. Все прячут свое настоящее лицо.
Зофья первой вошла в поезд.
Северин выкупил для себя, Энрике и Зофьи целый блок купе. Остальные добирались до Лунного Замка другими путями. Тристан уехал еще вчера, так как должен был заниматься ландшафтом замкового сада. Лайла поехала с Гипносом, не забыв захватить свой огромный торт, транспортировку которого обязался обеспечить Дом Никс. Все они должны были прибыть в замок в одно и то же время.
Сев на свое место, Зофья сразу же опустила бархатные занавески. От вида столпившихся на платформе людей и шума работающих двигателей у нее разболелся живот. Ее тошнило от запаха подгоревших уличных закусок, и ей ужасно надоели вездесущие плакаты Всемирной выставки, которая должна была открыться через несколько дней.
Зофья начала выискивать на своем платье выбившиеся нитки. На ее коленях лежала трость из черного дерева с набалдашником в виде расправившего крылья орла, которую она сотворила для Энрике. Она вздохнула, жалея, что не взяла с собой меловую доску. Ей ничего не оставалось делать, кроме как ждать Северина и Энрике. От скуки она начала считать кристаллы на люстре. 112. Потом она сосчитала золотые пуговицы на стеганых сатиновых сиденьях. 17. Зофья уже собиралась сесть на пол и считать кисточки на кофре, когда дверь в ее купе открылась.
В проеме стоял пожилой горбатый мужчина. Его лысую голову покрывали коричневые старческие пятна. Он замешкался на пороге, а затем низко поклонился.
– Что ты думаешь? Пришлось потратить целых три часа, чтобы спрятать мою неземную красоту.
Зофья удивленно моргнула.
– Энрике?
– К вашим услугам… – начал он, глядя на нее.
Зофья с трудом подавила желание забиться в дальнюю часть своего купе.
«Будь как Лайла», – сказала она себе.
Зофья выпрямила спину, подняла глаза и сделала то же самое, что делала Лайла, когда смотрела на Северина: слегка приподняла уголок губ, но в то же время наклонила голову… так, теперь ей было ничего не видно, ох, а еще Лайла иногда поднимала одно плечо…
– Ради всего святого, что ты делаешь?
– Я имитирую модель флирта.
– Погоди. Ты флиртуешь со… мной?
Зофья нахмурилась. С чего он взял? Она лишь сказала, что имитирует поведение других людей.
– Наверное, я не так поняла общую методику. Мне казалось, что женщины делают именно так. Вот так лучше?
Она расслабила свое тело и медленно облизнула языком верхнюю губу.
Энрике быстро заморгал и покачал головой. Если кто-то качал головой, это означало «нет».
Зофья пожала плечами и махнула рукой.
– Я потом потренируюсь.
– Тебе… это не нужно, – сказал Энрике более низким голосом, чем обычно. Он даже не смотрел на нее. Наверное, ее попытки флиртовать были действительно ужасны.
Энрике сел напротив. Из-за горба ему приходилось наклоняться вперед. Ему в лицо ударил солнечный свет, обнаруживая бледный шов от сотворенной маски на его шее.
– В темноте не будет видно, что это маска, – сказал Энрике, осторожно потрогав свое лицо. – Я проверял. И потом, мне даже не придется выходить на свет. Судя по всему, моя личность пожилого ботаника предполагает, что я должен выползать из своей норы только по ночам.
– Прямо как скунс.
– Чудесное сравнение.
В этот момент поезд резко двинулся с места, и трость начала скатываться с коленей Зофьи. Девушка быстро схватила ее и бросила Энрике.
– Твоя.
– Это для моей маскировки?
– Это бомба.
Энрике чуть не выронил трость из рук.
– Лучше не ронять, – предупредила Зофья.
– Бомба? – воскликнул он. – Может быть, стоило об этом упомянуть, прежде чем бросать ее в меня?
– Это световая бомба, – Зофья указал на середину трости. – Внутри – пиротехническая смесь из магния и перхлората аммония, являющегося сильным окислителем.
– Я не понял ни слова из того, что ты сказала.
– Если ты ударишь тростью – она взорвется.
– Что-то мне это не нравится.
– При этом она выпускает ярчайшую вспышку света, и твой противник лишится зрения на целую минуту. Используй эту трость только в экстренных ситуациях.
– Я и так это понял, когда ты произнесла слово «бомба».
Зофья указала на горб, приделанный к спине Энрике. Она собственноручно сделала этот протез на прошлой неделе, когда Северин разработал отражающий действие верита сосуд.
– Дай мне свой горб.
Он засмеялся, и Зофья вопросительно наклонила голову.
– Неужели быстрый распад, вызванный серной кислотой, – это смешно?
Энрике прекратил смеяться, и его тело заметно напряглось. Он наклонился вперед, выгибая спину, чтобы горб оказался как можно дальше от его кожи.
– Там внутри кислота?
Зофья кивнула.
– Было бы неплохо, если бы меня об этом предупредили.
Дверь в купе снова открылась. Внутрь вошел Северин, одетый как правительственный служащий. На лацкане его пиджака блестела золотая эмблема Марианны. Символ Третьей Французской Республики.
– Спасибо за предупреждение о том, что я собираюсь прицепить к своей спине кислоту.
– Отдай горб Зофье, она все тебе покажет.
Нахмурившись, Энрике стянул с себя пиджак, отцепил горб и протянул его Зофье. Она достала из волос одну из шпилек и, воспользовавшись ею как отмычкой, открыла протез.
– Мне тоже нужны… – начал Энрике.
– Они спрятаны в подошве твоих ботинок, – сказала Зофья. – Просто стукни каблуками, и у тебя тоже будет отмычка.
Энрике присвистнул.
– Сначала трость, потом кислота, а теперь отмычки. Не говоря уже о том, какие чудеса ты творишь с числами. Мне нравится, как работает твоя голова, Зофья.
Девушка замерла со шпилькой в руке. Еще никто не говорил ей таких слов. На самом деле, необычное мышление всегда было основной причиной ее проблем. Она нахмурилась.
– Правда?
Энрике улыбнулся. Искренне. Зофья знала это наверняка: именно так он улыбался каждый раз, когда Лайла отрезала ему второй кусок торта.
– Правда.
Правда.