100 рассказов из истории медицины  - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Шифрин cтр.№ 61

Китасато вернулся в другую страну: пока его не было, в Японии приняли конституцию, а бюджет оказался под контролем свободно избранного парламента. К этому по заданию императора готовил общественное мнение самый популярный в Японии публицист Фукудзава Юкити – богатейший газетчик и издатель. По образованию – врач. Когда Фукудзава узнал о судьбе Китасато и поговорил с ним, то решил устроить для него частный институт: подарил участок собственной земли в Токио и ссудил половину денег на строительство. Вторую половину дал экспортер фарфора Итидзаэмон Моримура. Прежде Моримура никогда не участвовал в благотворительности, потому что в Японии она была только государственная, а чиновников фарфоровый магнат презирал за страсть к откатам. Тем не менее этот недоверчивый человек вручил 10 тысяч иен профессору, которого видел впервые в жизни. Надо сказать, что инвесторы не прогадали: Китасато бесплатно лечил их обоих – пожилых людей со множеством хронических заболеваний. А доходы от продажи сывороток позволили вернуть инвестиции всего за год.

В 1894 г. началась третья пандемия чумы. Китасато отправился в Гонконг, где искал бактерию – возбудителя этой инфекции. И то была его последняя серьезная работа: далее он превратился в администратора. Издалека наблюдал, как Беринг за противодифтерийные сыворотки получает первую в истории Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Было обидно, что в его лекции упомянуты 17 человек, в том числе научные соперники из Института Пастера, а Китасато забыт. Но это можно было простить за то, что Беринг принимал на стажировку учеников из института Китасато.

Авторитет учреждения прирастал успехами его талантливых сотрудников: Киёси Сига выделил возбудителя дизентерии, Сахатиро Хата в лаборатории Пауля Эрлиха синтезировал препарат № 606 – первое настоящее лекарство от сифилиса, известное как сальварсан. Китасато наступил на горло собственной песне и занялся политикой: он дружил с чиновниками министерства внутренних дел, лечил их, давал приданое их дочерям и даже пошел на национализацию института, поскольку воздействовать на государственную машину удобнее изнутри.

Но институт его был включен в систему министерства внутренних дел. А в министерстве здравоохранения процветал прежний идиотизм: бери-бери считали инфекцией, кормили солдат белым рисом, из-за чего в ходе войн с Китаем и Россией из строя выбыло 250 тысяч человек, многие навеки. Не стань Китасато «князем от науки», играть бы ему по тем же правилам.

Его независимость раздражала. В 1914 г. Япония вступила в Первую мировую войну на стороне Англии, Франции и России. Германия стала противником. Поскольку Китасато продолжал переписку с немецкими друзьями и материально помогал разоренной войной вдове Коха Хедвиге, чиновники пытались объявить его шпионом. И тут профессор взял родную Японию за горло. Он подал в отставку. Вслед за ним ушли его сотрудники. А никто в стране больше не умел делать противостолбнячную сыворотку, которая на войне нужна тоннами. Сотрудники профессора Китасато были преданы своему директору – среди них не нашлось ни одного штрейкбрехера.

И правительство было вынуждено заключить контракт с частной корпорацией Китасато и новым негосударственным институтом, носившим его имя. До самой смерти в 1931 г. профессор возглавлял это учреждение и напоследок завещал сотрудникам не позволять никому – даже императору – диктовать себе, что нужно делать. Девизом ученого должно быть слово «неукротимость».

9 декабря 1890 г. Генрих Квинке сделал первую люмбальную пункцию, чтобы спасти умирающего от менингита мальчика. Проникновение в спинномозговой канал для отбора ликвора неожиданно для самого Квинке получило громадное значение для диагностики, а в хирургии вызвало к жизни спинальную и эпидуральную анестезию.

Терапевт Генрих Квинке, декан медицинского факультета Кильского университета, очень переживал, что у него нет детей. Во всех других отношениях его брак был счастливым. Жена Квинке Берта, на 12 лет младше мужа, любила его и принесла большое приданое. Она была из рода Вреде – старинной купеческой фамилии, представители которой еще в XV в. торговали на Немецком дворе в Новгороде. Свою жену Генрих знал с детства, когда его отец был у сахарозаводчика Вреде семейным врачом.

Жили они на роскошной вилле, напоминающей готический замок. Элегантная Берта превратила ее в салон, где собиралось все кильское общество. К журфиксам одну комнату декорировали в римском стиле, другую в греческом, третью в византийском. В каждой гостей наряжали в соответствующие костюмы. Для дыры, какой Киль оставался до постройки канала, это было грандиозно. Берте завидовала «первая леди» Киля – жена хирурга Эсмарха принцесса Генриетта Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбург. Настоящая принцесса, тетка жены Вильгельма II, у которой останавливался сам кайзер, когда приезжал в Киль, чтобы выйти в плавание на своей яхте «Метеор». И она чувствовала, как ее затмевают. Знаменитый «черный хирург» (Эсмарх оперировал в черном) проникся к терапевту неприязнью и создавал ему в университете массу проблем.

Но все они для Квинке не шли в сравнение с бесплодием. Когда он как врач пришел к убеждению, что детей не будет никогда, то заболел. На месяц прекратил прием и занятия со студентами. В бумагах причиной значилась болезнь сердца, но то была странная болезнь. Квинке доверял только двум знакомым врачам, своим однокашникам, которые жили в других городах. Он побывал у обоих, и каждый раз после консультаций с ними симптомы полностью исчезали на несколько дней.

Такое состояние называли тогда ипохондрией. Генрих вышел из нее на свой лад. Он был не просто хороший врач и профессор, а ученый, за год публиковавший по несколько статей. В 40 лет описал ангионевротический отек (грозный отек Квинке). Детям, поступавшим в его отделение, он всегда уделял внимания больше, чем взрослым. Пережив кризис, Квинке стал искать средство от неизлечимой детской болезни, называвшейся тогда «большая голова», или «водянка мозга».

Это скопление в желудочках мозга большого количества жидкости – до нескольких сотен кубических сантиметров – в результате менингита, воспаления мозговых оболочек. Чудовищное давление вызывает головные боли, пациент едва способен двигаться, его рвет, он слепнет. Обыкновенный исход – смерть. Если же организм справится с воспалением, сдавливание мозга не проходит бесследно. Как говорили в народе, от «большой головы» или умирают, или становятся дурачками.

Квинке всегда интересовала спинномозговая жидкость, в которой фактически плавает центральная нервная система. Еще юным ассистентом в 1872 г. он впрыскивал собакам в подпаутинную цистерну киноварь и затем находил краситель в ликворе повсеместно – от боковых желудочков головного мозга до самого конца спинного мозга в крестцовом отделе позвоночника.