Небо принадлежит нам - читать онлайн книгу. Автор: Люк Оллнатт cтр.№ 52

Cтраница 52

Я открыл файл. За кухонным столом сидели Нев с Джошем, переодетые в Бэтмена и Робина.

– Привет, Джек! – поздоровались они хором и помахали в камеру.

– Мы знаем, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, – пробасил Нев со своим невероятным северным акцентом, – поэтому мы, Бэтмен и Робин, хотели пожелать тебе: поправляйся скорее!

– Поправляйся! – крикнул за ним Джош, и маска Робина соскользнула с его лица. Я увидел бодрого, уверенного в себе мальчишку. На шее у него болтался кое-как завязанный школьный галстук.

– До встречи, Джек! – снова сказали они хором. Джош одной рукой махал на прощание, а другой пытался натянуть на лицо маску.

Потом Нев потянулся вперед, и изображение погасло.

– Эй, Джек, – позвал я. – Посмотри-ка. – Я снова включил видео.

– Кто это?

– Это Джош, я рассказывал тебе про него, помнишь? Это он прислал тебе картинку с замком.

– Мальчик с такой же поломкой, как у меня?

– Да.

– И теперь он выздоровел?

– Да. – Осторожно, чтобы не задеть трубку, торчащую у него из руки, я обнял его за плечи.

– А покажи еще раз, пожалуйста.

Джек посмотрел видео несколько раз, а потом, дотронувшись до меня и глядя мне в глаза, спросил:

– Папа, а сегодня я буду спать в моей кровати?

– Да.

– У меня дома?

– Да, лапушка, у нас дома.

– И мама там будет?

– Да.

– И ты?

– И я.

– И все-все?

– Конечно, Джек.

Он устал. Веки начали смыкаться, и уже через несколько секунд он заснул. Я укрыл его одеялом до подбородка и долго смотрел, как он дышит, как поднимается и опускается его грудь. Нет, этого не может быть. Джек не умирает, это какая-то ошибка.

Я смотрел на его ручки, на тоненькие пальчики, вцепившиеся в край пластмассового столика, на худенькие ножки, утонувшие в мягком сиденье кресла. Я наклонился к Джеку и почувствовал на шее его дыхание. Нет, он слишком настоящий, слишком живой, чтобы вдруг исчезнуть. Такого просто не может быть.

Уже дома, когда Джек лежал в кровати, его вырвало. Я взял его на руки и перенес на стул, чтобы сменить постельное белье.

Джек, стуча зубами от озноба, сидел, замотанный в несколько полотенец, а я смотрел на него. На белки его глаз, которые больше не были белыми. На его кожу, по-стариковски тонкую и мертвенно-бледную. На его тусклые волосенки, облепившие личико. Химиотерапия убивала Джека, разъедала его изнутри, выскабливала саму жизнь из его измученного тельца, которое сейчас сотрясалось от судорог, извергая из себя последние остатки жидкости.

Я снова отнес его в кровать, и он тут же заснул. Мне вспомнилось, как однажды – мне тогда было четырнадцать – мы с родителями ездили в автофургоне в Корнуолл. Я ушел гулять с местной ребятней и напился до беспамятства, а когда вернулся, то заблевал все вокруг. От мамы мне влетело по первое число. «Не для того я ехала в Корнуолл», – кричала она.

Утром меня, и без того умирающего от стыда, ждала очередная взбучка. «Скажи спасибо отцу, – гневно говорила мать, с ожесточением отдраивая кастрюлю. – Он за всю ночь глаз не сомкнул – завел будильник и каждые пятнадцать минут бегал проверять, живой ты там или нет».

Анна ненадолго заглянула к нам, и после того, как она ушла, я лежал без сна, пока, три часа спустя, не зазвонил будильник. Джек крепко спал, и я радовался этой передышке.

Но длилась она недолго: желудок снова забурлил, начались рвотные позывы. Я легонько потряс Джека, чтобы разбудить, поднес ведро, и Джека стошнило. Потом еще раз, и еще. Его била дрожь, губы растрескались, глаза глубоко запали. В желудке уже давно ничего не было, наружу выходила лишь желчь и пена, но спазмы не прекращались. Мой бедный, прекрасный мальчик… Я был бессилен помочь ему. Все, что я мог, – лишь держать его на руках да вовремя опорожнять ведро.

Когда в очередной раз я укладывал Джека в постель, он прильнул ко мне. Изо рта шел запах рвоты. Посмотрев мне прямо в глаза, он слабо произнес, развеяв последние сомнения, гнездившиеся в моей душе:

– Папа, пожалуйста. Я больше не хочу болеть.

Тишину нарушил непривычный для нашего уха звук – звонок на стационарный телефон. Несколько секунд мы прислушивались к эху, разносящемуся по дому, потом Анна вытерла глаза и подошла к столику в прихожей, на которой стоял аппарат.

– Хэмпстед 270-6296… Да, я Анна Коутс…

Я видел, как она бледнеет, как едва заметно начинают дрожать ее губы.

– Господи… Она?…

Ее лицо стало белым как простыня. Анна покачнулась и оперлась рукой о буфет, чтобы не упасть.

– Да, конечно… Спасибо, что позвонили.

Медленно, словно во сне, она положила трубку и, уставившись невидящим взглядом в окно, тихо сказала:

– У мамы… у нее был сердечный приступ.

– Боже мой, она?…

– Жива, – перебила меня Анна дрожащим голосом. – Но, судя по всему, состояние критическое. Врачи считают, что мне лучше приехать.

– В какой она больнице? Я могу тебя отвезти.

– Она в Норидже.

– В Норидже?

– Да. Приезжала навестить свою подругу Синтию, – это она сейчас звонила, – и на вокзале ей стало плохо. – Анна пошатнулась и поспешно опустилась на диван.

– Ты как?

– Нормально, просто чувствую слабость.

Я сходил на кухню и принес стакан воды. К лицу Анны постепенно возвращался румянец.

– Поезжай, – сказал я.

Она подняла на меня хмурый взгляд. В глазах стояли слезы.

– Сейчас? Как я могу уехать сейчас?

– Это ведь дня на два, не больше, – ответил я. – Я знаю, что момента хуже не придумаешь, но – ты не простишь себе, если… если не успеешь…

– Попрощаться, – закончила она за меня шепотом.

Мы обнялись. Я гладил Анну по голове, чувствуя на груди биение ее сердца, и думал – но не о том, что ей пора, ведь сейчас каждая минута на счету. Я думал о Джеке.