Лабиринт. Войти в ту же реку - читать онлайн книгу. Автор: Александр Забусов cтр.№ 53

По широкой, всем своим видом и добротностью, внушающей уважение лестнице, «взлетел» наверх. Второй этаж. Отдышался. Нет, не запыхался. Нервы! Предчувствие встречи с любимой, заставило сердце часто стучаться в груди. Нажал на кнопку звонка, едва различил узнаваемую мелодию за тяжелым дверным полотном.

Дверь открылась. Близорукий, лучистый взгляд встретил его на пороге. Оля! Словно школьник, с волнением протянул вперед букет цветов.

— Миша…

— С праздником тебя, родная!

На мгновенье зарыла мордашку в цветы, вдохнула аромат роз. Ухватила за рукав куртки, повлекла в квартиру.

— Заходи.

Выдохнул, пытаясь унять сердцебиение:

— Соскучился!

Улыбнулась ему, пряча лукавинку на губах.

— Как? Уже?

— Ты бы знала как!

— Знаю, милый! Сама вся извелась, зная, что придешь. Снимай куртку. Проходи. Я пока цветы в вазу поставлю.

Из кухни послышалось громкое шуршание воды, а Михаил в это время с интересом знакомился с тем, как живут настоящие «буржуины» с партбилетом в кармане и коммунистическим окрасом души.

Высокий потолок впечатлил сразу. Что «воздушно» не скажешь, но точно внушительно. Сразу двинул в зал, останавливаясь на пороге. Конечно, современная мебель начала двадцать первого века ни в какое сравнение не идет с мебелью конца «застоя», но все же… обстановка характеризовала хозяина не только в финансовом плане. Гобеленовый гарнитур из двух кресел и раскладного дивана, прозванный в народе «мягкий угол», вписывались в габариты гостиной, как влитые. «Стенка» модная, не полированная, лишь чуть «отливала» благородством дубового шпона. Возможно румынская или югославская. Ее стеклянное «нутро», по самое «не хочу» напичкано хрусталем, в тандеме с люстрой богемского стекла, бликовавшим при электроосвещении комнаты. Телевизор «Sony Trinitron», естественно забугорной сборки. Музыкальный проигрыватель. Вот магнитофон подкачал — бабинное чудо техники, хозяин уж мог бы постараться и давно заменить хотя бы на скромный кассетный «Sharp». Нда! Жилье бизнес-класса в разгар застоя. Из общей «атмосферы» мещанства, ярким пятном выделяется картина в золоченой раме на стене. Похоже, написана еще до «торжества» революционных событий в Питере…

Руки подруги, просунулись подмышками, обняли его. Ольга прижалась к спине. Так тихо подошла, что и не услышал ее шагов.

— Кофе будешь?

— Буду.

Нежно отведя ее руки от своей груди, обернулся к ней. Обнял. Сказал не громко:

— Только пойдем на кухню. Гостиная у тебя конечно впечатляет, но сидеть в этом музее, совершенно нет настроения.

— Я так и думала.

Яркая модная кухня, на которой так удобно готовить. «Вытяжка» — по нынешним временам вещь необычная, мало у кого такой аппарат встретишь. Большой холодильник, «Розенлев». Насколько помнил, девятьсот рэ, как с куста! Простому смертному копить до морковкина заговенья! Сидели, болтали, пили кофе. Михаил откровенно любовался Ольгой, одетой по-домашнему и будучи сама удивительно домашней болтушкой, близоруко щурившейся глядя ему в лицо. Вот уж действительно, что значит, когда мозги у тебя не семнадцатилетнего юнца, а умудренного жизнью мужчины! Был бы действительно пацаном, уже б давно «нарезал круги» вокруг вожделенного «объекта», восторженно поскуливая от переизбытка чувств и только одного желания. Каретникову этого было мало. Он как губка впитывал само присутствие любимой, ее слова, мысли, ее запах и вот этот близорукий взгляд. Он психологически понял, Ольга ему благодарна особенно за это. Не имея друзей, долгое время находилась в «золотой клетке», когда некому толком сказать лишнее слово, посоветоваться, поплакаться по-бабьи, в конце концов. Он в этот поздний вечер стал для нее той отдушиной, которая лечит уставшую душу. Была бы она «пустышкой», давно претерпелась ко всему. Только она другая. Взяв ее руку в свои, нежно погладил, поднеся к лицу, стал целовать. Не отвлекаясь, слушал о чем она ему рассказывает.

— …Еще в институте встретила его. Все девочки курса завидовали. Красавец мужчина, старше меня. Цветы, комплементы, подарки. А я глупая, девятнадцать лет. Многого просто не замечала или не хотела замечать. После учебы увез сюда. Детей нет. Если бы были, может все сложилось по иному… У него в Ворошиловграде женщина.

— Поэтому у тебя утром такое настроение было?

— Сказал, что в командировку едет. Мол, «поезд дружбы» к шахтерам Селезии отправляется сегодня. Только я не совсем поглупела. Ну и доброжелатели нашлись, нашептали, что делегация только девятого марта из Ворошиловграда отъезжает. Устала от такой жизни, от вранья, от постоянных его пьянок.

— Ушла бы.

— Шутишь? Кто позволит? Он бы и сам рад развестись, только партийное начальство… Там! Наверху! Такого не допустит. Все-таки один из секретарей Горкома партии. Такое пятно на всех ляжет.

Поднявшись с табурета, придвинулся к ней, обнял.

— Солнышко!

Сграбастав Ольгу, поднял на руки, заставив «спрятать» лицо у себя на груди. Больше не желал просто разговоров. Хотел любви с дорогой его сердцу женщиной.

Уже на пути в спальню, одежда слетая с них и падая на пол, образовала дорожку следов. Ладонью ударил по выключателю на стене, включив свет в комнате.

— Зачем… — пролепетала, как в тумане.

Вот наконец-то и кровать. Михаил, стянув трусики с Ольги, осыпал ее живот поцелуями. Приняв правила игры, женщина извивалась в его руках от приятной щекотки. Может быть чуть грубовато схватил Ольгины бедра с внутренней стороны, раздвинул ей ноги. Она уже не стеснялась его, позволила рассмотреть свои прелести.

— Да, ты у меня оказывается натуральная блондинка. В школе этого не заметил.

— Глупый!

— Извини!

Половые губы в обрамлении рыжеватых волос, исходили влагой, набухли от желания. В Советском Союзе секса не было, по всем письменным источникам доказанный факт. Святой дух тоже оставался как-то в стороне от людских желаний и деяний. Отчего тогда в семьях появлялись дети — загадка, скрываемая за семью печатями.

Михаил чувствовал пьянящий запах женщины, его любимой женщины. Несколько раз провел языком по раскрывшемуся бутону женского «цветка».

— О-ох! Что ты делаешь? — спросила испуганно, наверное никогда не испытывала такого. — Миша… Миша, пожалуйста…

Застонала, едва сдерживаясь, чтобы сильней не прижать рукой его голову к себе между ног. Между тем Михаил не хотел быть в постели чистым «миссионером». Его язык опустился к узенькой дырочке, раздвинул ее и поднялся вверх к клитору, лишь самым кончиком лаская его. Ольга громко застонала, а Каретников по запаху ощутил что она «потекла». Кончила! Вот теперь можно было доставить удовольствие и себе.

Медленно посунув свое тело вверх, грудью ощутив мягкий шелк влажных волос внизу ее живота. Ее широко раскрытые глаза, удивленные, но счастливые и чуть влажные, могли сказать о многом.